рядовой Стокс - И с чистого листа опять начнем сначала...

- Сними это, - Лина, смущаясь, указала пальцем на мои брюки. Я тут же скинул их. Аккуратно начал ласкать ее руками. Ее кожа напоминала персик - нежно-розовая и покрытая нежным, тончайшим пушком. Она шумно задышала, а ее руки схватились за простынь. Ободренный такой реакцией, я решился расстегнуть ее лифчик и прикоснуться к ее груди губами. Когда сосок был охвачен моими губами, Лина выгнулась и громко застонала. Я слегка испугался и отстранился, но Эли схватила мои плечи и прижала к себе.

- Продолжай...

. Когда я оторвался от ее грудей, любимая нежно улыбнулась мне.

- Никогда ещё мне не было так хорошо, как сейчас...

. Тут я почувствовал незнакомый, но приятный запах, идущий от тела моей Лисички.

- Иди ко мне, мой Барс... Ну же, что ты медлишь? - и она нервно сорвала с себя напрочь промокшие трусики. Чёрт! Ну что ж, если тебе так не терпится...

. Заметив мой взгляд, Хели смутилась.

- Прости, просто я ничего не могу сделать со своими инстинктами. Я одновременно и желаю тебя, и боюсь нашей близости. И этот конфликт сводит меня с ума... - она обняла меня и, упершись в плечо, заплакала.

- Если ты думаешь, что эти проблемы одолевают только тебя, то ты крупно ошибаешься. Так боюсь причинить тебе боль, что это затмевает всё. Но ты сводишь меня с ума... - и я, окончательно слетев с катушек, начал покрывать ее тело поцелуями и ласками. Обезумев тоже, она разорвала мои трусы и начала тереться своей киской о мой давно восставший член. Она была настолько влажна и горяча, что я, не выдержав, запустил внутрь нее два пальца. С ее губ сорвался громкий стон, а ногти вцепились в мою спину. Эли буквально нанизывалась на мою руку и от ее вскриков удовольствия зверь внутри меня проснулся вновь. Не в силах сдержать его, я одним рывком скинул ее обратно на постель и приник к ее сочащимся от желания губкам. Легонько проведя по складочкам, я услышал от Любимой тихий жалобный стон: "Пожалуйста... Не мучь меняя..." . После этих слов от моего самоконтроля остались только воспоминания. Если б не рука, которой я удерживал ее на месте, моя Лисена давно б уже слетела с кровати. Спустя пару минут интенсивных ласк языком, я вспомнил об одном из советов Гарри, коснулся языком ее чувствительного бугорка, протиснул палец в ее пульсирующее влагалище и стал работать ими в унисон. Наградой мне стали ее громкий протяжный стон и вцепившиеся в мои волосы руки.

. End POV Анри.

*** ***

- Боже, как же мне хорошо... - вздыхала Элина, лениво комкая простыню, отходя от своего первого оргазма, - Спасибо, спасибо тебе... - подскочив, она впилась в губы Генри жарким поцелуем.

. Проникший через распахнутое окно ветер задул свечи и только Луна освещала слившиеся в порыве страсти тела. Генри навис над невестой и поцеловал ее.

- Можно? - Лина кивнула и он одним движеним заполнил ее. Она вскрикнула от боли.

- Прости, прости, Лисичка, - слезы текли по ее лицу, но Эли еще сильнее прижалась к жениху.

- Не извиняйся, я потерплю... Сейчас пройдёт... - она нежно провела рукой по его спине и поцеловала, - Мне уже лучше... Продолжай...

. Генри начал двигаться. Но, видимо, слишком быстро, судя по жалобному взгляду любимой и насмешливому голосу отца в голове: "Ну и куда мы так торопимся?". Парень сбавил темп, но добавил силу. Каждое его движение стало сопровождаться стонами любимой, а колышущиеся от каждого толчка груди так и просили поласкать их. " Не надо изображать в постели стонущее бревно" - вспомнились Элине слова из дневника Гермионы: " Надо двигаться навстречу им . Они тоже нуждаются в ласке и оценке своих стараний. Ведь мы, девушки, тратим меньше усилий, занимаясь этим и от наших стараний зависит, получат ли они такое же наслаждение от процесса, как и мы...". Хели скрестила ноги на пояснице Анри и начала подаваться бедрами. Ощущения резко стали сильнее и она не смогла сдержать крик радости и страсти, признаваясь в любви будущему мужу. Когда он легонько сжал губами ее сосок, Лина уже не стонала, она кричала в порывах чувств. А когда пальцы любимого охватили другой, она выгнулась дугой, оставляя на его спине глубокие царапины.

. Упали они одновременно, только Генри успел приземлиться на локти, боясь раздавить невесту. На ее глазах показались слёзы. Парень встревоженно взглянул на любимую.

- Что случилось, Лисена? Я сделал что-то не так? - взволнованно спросил Анри.

- Глупый, это слёзы моего счастья... Это было волшебно...- она обняла его и попросила лечь на спину. Через минуту она уже тихо посапывала на его плече - приятная усталость сковала девушку( де-факто уже женщину) и отправила в царство Морфея. Через несколько минут за ней последовал и Генри, благодарный всем богам за появлении в его жизни этого рыжего чуда.

*** ***

. Покои Поттеров. Этот же вечер.

- Прости, Котёнок, я не смог выбрать тебе подарок... - Харальд опустил взгляд к полу.

- Гарри, дурачок, - она, подскочив с кресла, обняла мужа, - Идиот, не понимаешь, что мне каждый день рядом с тобой - лучший подарок. Я до сих пор не понимаю, почему ты меня любишь?

- Глупышка... Никто не знает, почему любит другого... И я тоже не знаю... - и он нежно прижал плачущую девушку к груди, - Не плачь, маленькая, не рви мне душу. Она и так настрадалась...

- Прости... - она посмотрела в его глаза и, вытерев слёзы, несмело улыбнулась, - а что у тебя в коробке?

. Гарри, притворно вздохнув, передал свёрток жене. Она сорвала праздничную обертку и в восторженно ахнула - перед ней лежала упаковка Многовкусного шоколада. Но вспомнив один из эпизодов прошлой жизни, Миона упала в кресло, отодвинув коробку подальше от себя. Поттер сел рядом и обнял ее.

- Что с тобой?

- Прости, опять напугала... Просто вспомнила шестой курс, рождественские каникулы на Гриммо. Дамблдор положил передо мной такую же коробку, на которой твоим почерком было написано: " Счастливого Рождества! Веселого Нового года!". Я швырнула ее в огонь. А ровно через год я вдоволь поиздевалась над твоим письмом, оставленным для меня перед твоим уходом на поиск последних хоркруксов. Особенно я смеялась над тем четверостишием в конце, хотя оно было суровой истиной.

- Помню. " Мы были вместе, дружны были, / Но ты чужим поверила словам. / Моё имя ты забыла / И вместе быть не суждено уж нам...".

- Да именно оно. Потом ко мне подошла Дафна, сбежавшая от ПСов после убийства родителей. Она вырвала у меня листок и произнесла непонятую тогда мной фразу: "Эти четыре строчки - одно из свидетельств твоего позора". И она оказалась права. Харвеста как-то показала мне это письмо. Оно было заключено в стеклянную пластину и было экспонатом в музее Третьей Мировой Войны, основанном выжившими в той бойне солдатами. Стояло в экспозиции "Начало конца" наравне с палочкой того идиота-Пожирателя, тюремной фотографией Дамблдора и договором об отмене Статута секретности в Германии.