Дженни Колган - 500 миль до тебя

«Что за абсурдная ситуация, – пронеслось в голове у Макферсона. – Это же просто смешно!» Однако факт оставался фактом – его задержали вместе с остальными участниками драки.

А ведь всего несколько часов назад Кормак проснулся счастливый, за окном светило солнце и хотелось петь от радости. Он предвкушал чудесный день, так ловко все спланировал! Хотел сделать Лиссе сюрприз, поддержать девушку в суде, чтобы ее лицо расцвело улыбкой, совсем как на фотографии.

Но все с самого начала пошло наперекосяк. Разве Кормак собирался стоять на коленях на грязном полу в коридоре и, старательно имитируя простонародный выговор, успокаивать безутешно рыдающую Лиссу? Ну а уж того, что на него наденут наручники, он и вовсе не ожидал.

Нет, это уже совсем не смешно. Надо как-то сообщить Лиссе, что совместный обед не состоится. Кормак сунул руку в карман, но уронил мобильник на пол фургона.

– Не положено, – объявил молодой офицер, с властным видом взял телефон и убрал его в пластиковый пакетик.

– Что вы делаете? Мне надо позвонить!

– Позвонишь из участка. А до тех пор все телефоны конфискуются.

Вокруг послышался недовольный ропот арестованных.

Кормак растерялся. Если у него есть право только на один звонок, разве можно набирать номер, по сути, посторонней женщины и просить ее, чтобы выручила? По сравнению с таким началом знакомства встреча у грязного туалета – предел мечтаний. О боже…

– Нет, правда, я к этой драке отношения не имею! – Кормак предпринял еще одну отчаянную попытку оправдаться.

– Оно и видно. Мы тебя от того парня еле оттащили, – усмехнулся констебль.

Макферсон поморщился. Плохи его дела.

Ну и кому звонить?

Как только обычный порядок был более или менее восстановлен, Лисса бочком зашла в комнату для свидетелей. Рошин ждала ее, скрестив руки на груди.

– Не прошло и года, – фыркнула она.

– Извините, – промямлила Лисса.

– Я вам, конечно, сочувствую, – без малейшего сострадания в голосе произнесла адвокат, – но вам повезло, что начало заседания отложили. Без вас дело бы развалилось. Вы единственная незаинтересованная свидетельница.

– Знаю, – тяжело вздохнула Лисса. – Но теперь я готова.

– Вот и хорошо.

Тут на экране на стене вспыхнули цифры.

– Это нас вызывают. Пойдемте.

Зал суда – помещение без окон с дешевым, покрытым пятнами ковром и обитыми фанерой стенами, где витали застарелые запахи кофе и пыли, – благоговения не внушал. Судья, казалось, спала сидя. При появлении Лиссы в ее взгляде не промелькнуло ни единого проблеска интереса.

Большая компания друзей Кая отсутствовала, так же как и родственники обвиняемого. Тот с вызывающим видом стоял у скамьи подсудимых напротив судьи. Костюм дешевый, стрижка по-военному короткая. Парень явно пытался бодриться. В зале суда светились многочисленные компьютерные экраны. Сурового вида адвокат сидел за спиной у обвиняемого и что-то писал. Лисса заметила разношерстную группу людей. Ах да, это же суд присяжных.

– Для дачи показаний вызывается Алисса Уэсткотт, – объявила скучающая женщина, сидевшая у стены.

Лисса набрала полную грудь воздуха. И внезапно пожалела, что не позвала для моральной поддержки маму. Или даже Кормака. Он бы точно пришел. Ну ничего, с Кормаком она увидится потом. Вот закончится это испытание, и… Девушка глянула на экран мобильного. Ни пропущенных звонков, ни сообщений, но это ничего. Лисса сама ему напишет, когда суд закончится, а затем… Затем не мешало бы подправить макияж, не говоря уже о прическе. Скорее бы все это…

– Никаких телефонов! – прошипела секретарь суда.

Лисса торопливо отдала свой мобильник Рошин.

Но, медленно шагая по грязному ковру к стулу и микрофону, Лисса продолжала думать о том, что ждет ее после суда. Давая присягу и кладя чуть подрагивающую руку на Библию в линялом переплете, девушка заставила себя сосредоточиться.

– Расскажите, что произошло четвертого марта этого года, – велела делового вида женщина.

Медленно, с запинками, Лисса изложила все до мельчайших подробностей. Молодой парень с коротко подстриженными светлыми волосами не сводил с нее недоброго, полного угрозы взгляда, будто злоба и ярость могли передаваться по воздуху. Лисса старалась не смотреть в его сторону. Даже когда Рошин четко и ясно спросила, замедлила ли машина скорость при выезде из-за угла или, наоборот, разогналась, свидетельница ответила с расстановкой, чтобы ее слова хорошо уяснили и присяжные, и судья, и остальные присутствующие:

– Он прибавил газу.

– Водитель сейчас присутствует в зале суда?

– Да. Он на скамье подсудимых.

Молодой мужчина зашипел на Лиссу – в буквальном смысле, будто кот или змея. Но полицейский, стоявший слева от него, быстро усмирил парня. Тут Лисса почувствовала облегчение оттого, что в зале суда нет его родных.

– Вы уверены?

– Абсолютно.

– Но машина ехала быстро, – возразил защитник обвиняемого, когда пришло время для вопросов. – Вы могли видеть водителя только мельком.

– Он смотрел прямо на меня, – ответила Лисса. – Я все помню. Я работала медсестрой в отделении экстренной помощи и проходила специальную подготовку. Мы же там все время имеем дело с потенциально опасными ситуациями. Сэр, при виде меня лицо водителя исказила гримаса. Вот такая же, как сейчас. Это точно был он. Его машина вылетела из-за угла, разогналась и въехала на тротуар. Этот человек сбил Кая. У Кая из руки вылетел телефон. Мальчика подбросило в воздух, и он упал на асфальт. А потом автомобиль уехал. – Лисса глубоко вздохнула. – Вот как все было.

Адвокат подсудимого глядел на свидетельницу. Молодая медсестра держится спокойно и уверенно. Она явно говорит правду, к тому же у нее просто нет причин врать. Да и привести в суд ее могло исключительно желание помочь правосудию. Защитник чувствовал: Лисса вызвала у присяжных только одобрение. Он в последний раз посмотрел на девушку, потом опять на присяжных. Перевел взгляд на своего клиента, с извиняющимся видом пожал плечами и отступил:

– Больше вопросов не имею.

Когда Лисса, покидая зал суда, медленно шла по проходу к двери, ей все не верилось, что она теперь свободна. В дальней части помещения она заметила знакомое лицо. Миссис Митчелл, мать Кая, коротко и без лишних церемоний кивнула ей.

Лисса параллельно испытывала и угрызения совести, и облегчение: радовалась, что исполнила свой долг, и чувствовала себя виноватой оттого, что теперь ее жизнь вернулась на круги своя, а вот для миссис Митчелл этого уже не произойдет никогда. Лисса грустно улыбнулась ей, одновременно прося прощения и выражая сочувствие. Но задерживаться нельзя: суд должен продолжать свою работу, ведь сколько еще вокруг человеческих несчастий.