Давид Третьехрамов - Тетралогия. Ангел оберегающий потомков последнего Иудейского царя из рода Давида. Книга третья. Проект «Конкретный Сионизм» – Вознаграждающий счастьем. Часть первая

Открыв дверцы, указал на многочисленные полки, почти полностью заставленные, разного формата и объёмом, книгами.

– Всегда, наблюдая, как бережно и с любовью берешь книги, почему-то считала, ты всегда знаешь и не забываешь, что запланировал, что надо делать!

– Нет, в моей биографии, имеется в этом отношении одно большое чёрное пятно.

– Откровенно сказать, не вериться.

– Ещё в Союзе, очень хотел встретиться с Исааком Соболевым, потом выпало из головы. Автором стихов «Бухенвальдский набат». А он, вместе с женой, прозябал в нищете. Скорее всего, именно за это я был наказан разлукой с тобой и детьми! После создания «Бухенвальдского набата» он прожил 28 лет в атмосфере вопиющей несправедливости, удушающего беззакония и обиды. Только огромная любовь к жене, дарованная свыше, и безмерная, ответная любовь Тани, помогали ему выжить. Не сломаться, а даже чувствовать себя счастливым и продолжать писать стихи и автобиографический роман «Ефим Сегал – контуженый сержант».

Показал Марии эти две книги стоящие на видном месте в хрустальном шкафу.

– Я почему-то всегда хотела спросить о них и всегда, что-то мешало.

Открыла наугад страницу.

Перевернула несколько листков, – А вот ещё. Послушай.

– Предполагаю, знаешь более подробно о его судьбе? Расскажи мне очень интересно.

– Опальный автор, в основном из-за стоящей в 5-й графе паспорта национальности: «еврей». Исаак Владимирович Соболев родился в 1915 году в селе Полонное Винницкой области. Неподалёку от Киева, в бедной, многодетной, еврейской семье. Исаак был младшим сыном в семье. В 1941 году, когда началась война, Исаак Соболев ушёл на фронт рядовым солдатом, был пулемётчиком стрелковой роты на передовой. Во время войны он продолжал писать стихи и статьи, которые печатались во фронтовой газете. Там ему предложили печатать их под именем Александр, оттуда и закрепился за ним псевдоним Александр Соболев. В конце 1944 года после нескольких ранений и двух тяжёлых контузий Соболев вернулся в Москву сержантом, инвалидом войны второй группы. Вернулся он снова на авиамоторный завод, где стал штатным сотрудником заводской газеты. В редакции заводской газеты встретил Таню, русскую, белокурую девушку – свою будущую жену. Оставшуюся до самого его последнего вздоха другом. Любимой путеводной звездой, отрадой и наградой за всё недополученное им от жизни. Невозможность бороться с бюрократизмом, под которым надёжно укрывался разрешённый властями антисемитизм, отчаяние, порождали у Соболева такие стихи. Только вслушайся в эти слова.

Здоровье Соболева резко ухудшилось, и ему пришлось провести почти 5 лет в различных больницах и госпиталях. В результате врачи запретили ему работать, выдав заключение: не трудоспособен. В довершение ко всему, его жену – журналистку, радио-репортёра – уволили из Московского радиокомитета заодно с другими евреями – журналистами. В 1954 году, пообещав восстановить на работе, если она разведётся с мужем – евреем. Татьяна Михайловна Соболева так вспоминает об этом: «После того, как двери советской печати наглухо и навсегда передо мною закрылись, я поняла: быть женой еврея в стране победившего социализма наказуемо. Начались поиски работы: „хождение по мукам“».

Летом 1958 года Соболев с женой находился в городе Озёры Московской области. По радио он услышал сообщение, что этим временем в Германском Бухенвальде, на месте страшного концлагеря состоялось открытие Мемориала памяти жертв нацизма. А на деньги, собранные жителями ГДР, над мемориалом возвели башню, увенчанную колоколом. Звон, которого должен напоминать людям об ужасах прошедшей войны, о жертвах фашизма. Сообщение потрясло Соболева, он заперся в комнате, а через два часа, как вспоминает жена поэта, он прочитал ей:

В сентябре 1958 г. в газете «Труд» был напечатан «Бухенвальдский набат». Через 2 дня Вано Ильич Мурадели позвонил по телефону автору и сказал: «Какие стихи! Пишу музыку и плачу. Таким стихам и музыка не нужна! Я постараюсь, чтобы было слышно каждое слово!!!».

На Всемирном фестивале молодёжи и студентов в Австрии, песня была впервые исполнена хором студентов Свердловского университета и буквально покорила всех. Её тут же перевели практически на все языки, и участники фестиваля разнесли её по миру. Это был триумф. Однако имя автора этих пронзительных, даже не нуждающихся в музыке, бьющих, как набат, слов, в дальнейшем, при исполнениях, категорически не рекомендовалось упоминать и намеренно избегалось.

– Скажи мне, почему люди бывают так жестоки?

– Если не судить строго, мы все потомки тех, кто сумел выжить на этой планете. Способность к притеснению и агрессии в отношении себе подобных, являлась, да, к сожалению и сегодня, важная веха в истории эволюционного продвижения. Человечество научилось легко топтать и ломать судьбы, морально и физически убивать людей. Скорее всего, иначе не было бы, движения общества вперёд. Как в распределении общественных благ, так и в правовых, исторических, общественных, демографических отношениях.

– Получается, в мировом масштабе, агрессия является проблемой, и без неё никуда не деться?

– В Советском Союзе, где государственный антисемитизм почти не был скрываем, скорее всего, замалчивание авторства такого эпохального произведения было результатом указания сверху. В это же время советские газеты писали: «Фестиваль ещё раз продемонстрировал всему прогрессивному человечеству антивоенную направленность политики Советского Союза и великую дружбу народов, населяющих СССР». У поэта песню просто-напросто отняли, столкнув его лицом к лицу с государственным антисемитизмом, о котором чётко говорилось в слегка подправленной народом «Песне о Родине». Кстати, к слову. Упоминал о ней, когда первый раз спросила, как же я комсомолец и так искренне говорю о вере в Бога. Вспомнились слова Лебедева-Кумача, музыка Дунаевского. Последняя строчка – народная обработка.