Юлия Старшова - Красивый Александр

Александр чуть не сошел с ума от таких уверенных выводов и претензий. Что ему ответить? Да и как понять такой ярко выраженный снобизм? Он наконец-то затушил папиросу, которую довольно долго курил, и которая щедро подарила ему головокружение и тошноту. Но Александр старался быть стойким и довести это дело до конца, какое бы умалишенное оно ни было. Фужер он тоже опустошил.

– Ой, Ник, что тут говорить? – обратилась Гришина к Никите. – Что ему рассказывать про наше общество, про компанию избранных? Тут вообще в целом можно сказать, что любой, даже самый обыкновенный человек из разряда «быдло» не принял ручку эту. Это же просто немыслимо! Ты вот вообще себя в зеркало видел? – обратилась она к Саше.

– Да, у тебя есть дома зеркала? – поинтересовался Никита.

–Есть, – спокойно ответил Александр, вспомнив случай в детстве.

– Ты понимаешь, что тебе нужно сторониться людей? Они пугаются тебя! Общество, любое общество, даже самое низкое, не для тебя! Ты напрягаешь людей! Ты – отброс! – не могла остановиться Гришина.

– Она здраво говорит, – снова поддержал ее Никита. – И как ты только посмел? Набраться такой наглости, чтобы протянуть ручку Кате? Королеве города?

Наташа практически задыхалась от злобы. Сказать, что она была в шоке – значит просто промолчать. «Мне казалось, что они разумнее» – думала она.

Александр немного выдержал паузу. Он был опьянен, мысли путались, постоянно возникали думы о бабушке, о доме.

– Я совершил ошибку. Я не знал. Прошу простить меня, – пролепетал он, достаточно виновато, но как мог твердо.

После таких нападок он и сам начал верить в то, что поступил неверно, ведь он практически не общался с людьми, так долго сидел дома и только и делал, что читал книги прошлых столетий. Какая жизнь происходит за окном их маленькой квартиры и знать не мог. А она-то вон какая!

– Хоть извинился наконец-то! – сказал Данилин.

– Ой, что мне его извинения? Раз дерзнул один раз, пусть дерзнет и еще! Хочешь быть в нашей компании? Да не вопрос! – Гришина схватила давно стоявшую бутылку водки на столе, открыла ее и налила полную рюмку Александру. Сами они пили ром. Видимо, водка была именно для Александра.

– Пей! – крикнула девушка, с округлившимися глазами.

Саша чуть взволновался от крика и такого натиска со стороны Кати.

– Пей, я сказала! Быстро! – продолжала она.

– Ну, раз девушка просит, – снова очнулся Максим, – грех не выпить!

Данилин наблюдал за реакцией Александра. А он спросил:

– Я вот только не пойму. Простите меня, господа, еще раз. Вы всё говорите мне, что я хочу быть как вы. Нет, я не претендую на место в вашей компании. Мне и, правда, не место в ней, я и сам понимаю. Однако позвольте спросить, не сочтите за наглость, пожалуйста, раз уж я здесь, и мы все же беседуем, невзирая на нерушимую стену. Чтобы быть в числе ваших избранных товарищей, нужно уметь много пить?

Для Гришиной вопрос Александра стал последней каплей. Она вскочила, подлетела к нему, замахнулась, но тут же осеклась, поняв, что ей противно прикасаться к Александру.

– Пей, тварь!!!! – вскричала она. – Рассусоливает он тут, умник проклятый!

Гришина плеснула из своего бокала оставшийся ром в лицо Александра, и его достаточно ощутимо ударили кусочки подтаевшего льда. По всему его лицу растекался ром и крупными каплями падал на стол.

– Но я не хочу пить. Я пришел сюда решить недоразумение, – сказал Александр, вытираясь рукавом, без злобы и брезгливости.

– Вопрос решен, Александр Николаевич! – сказал Данилин.

Гришина, придя в себя, снова села рядом с Никитой.

– Вопрос решен, – повторил Данилин, – ты был неправ, пытаясь оказать никому ненужную помощь людям, на которых даже смотреть не имеешь права. Ты это признал, извинился. Что ж, теперь пей.

– Но я не желаю. Если вопрос решен и извинения приняты, то, возможно, я могу пойти домой? – спросил Александр как бы с извинением.

Ему бы встать и уйти! Тем более, если они говорят, что вопрос решен! Данилин рассмеялся. Гришина щелкала пальцами, залпом выпив вновь налитый ром.

– Нет. Вопрос– то решен, не отказываюсь, но кто будет расплачиваться?

– За что? За стол? – не понял Александр.

Все снова начали смеяться.

– Нет, придурок. Нам известно, что ты нищий. Нищету никак и ничем не замаскировать, – сказал Данилин.

– И как только могут учиться в одном заведении такие люди как мы и такие отбросы как он? – с отвращением спросила Гришина.

– Да, детка, интересный вопрос. – Данилин провел рукой по волосам. – Можно сказать, философский! – Объясни-ка нам, всезнайка!

– Так устроено. – Александр не спешил вдаваться в житейские проблемы и философствование. – Разрешите, господа, попрощаться с вами. – Александр встал. Но пошатнувшись снова сел, затем опять встал и хотел направляться к выходу.

– Нет, нет, нет….никуда ты не пойдешь, пока мы не скажем. Ты сядь, сядь. Кто будет расплачиваться?

– За что же тогда? – снова не понял Александр.

– За скотское свое поведение, – процедила Гришина.

– Сам подумай. Ты совершил ошибку, мы ее обсудили, ты раскаялся (хотя я не верю в это), извинился. Но не можем же мы тебя отпустить без наказания. И опять же, бить мы тебя не можем, нам непозволительно, тем более тебя! Только руки марать. А вдруг кто узнает? Нет, нет, нет. И кафе-то нужно было сразу закрыть. Не подумали мы с тобой, Катюнь. Но вроде б знакомых не было, хотя нас и так весь город знает! Ну, будем надеяться, что не просочится ничего, а то придётся какие-нибудь рыцарские легенды сочинять.

Александр слушал его и категорически ничего не понимал. Он уже опустил все замашки на благородность, элиту, не принимал во внимание глупость случая. Но что теперь? В чем его наказание?

– Короче говоря, пей сколько мы скажем! – сказала Гришина. – Вот твое наказание. Будешь пить, пока не вывернет наизнанку, смешаешь все, что только можно, чтоб сейчас было плохо и еще пару дней. Может и сдохнешь вовсе.

– Нет, господа, я не хочу травить свой организм! – возразил Александр.

– Травить? Да это благороднейшие дорогие напитки! – Данилин защищал честь алкоголя, стоявшего на столе. – Пей! Еще скажи спасибо, что Катя придумала так, а то валялся бы сейчас где-нибудь в лесу, голый и побитый. Я ведь мог людей-то попросить. Может позвонить им? – Данилин показательно достал телефон.

– Нет, не нужно. Я выпью! – Александр несколькими глотками, чрезвычайно мучаясь, пил водку.

Поставив рюмку снова на стол, он почувствовал, что она не заставила ждать последствий. Напиток огнем спускался по организму, и для человека, который ни разу не пил ничего крепче чая, ощущение это вызвало отторжение, он снова закашлялся. Казалось вот-вот все вернется обратно этим же путем, но Александр сдержался, погасил в себе отвращение и старался не чувствовать жжения во рту.