Ольга Солнцева - Колледж. Максик, Жека и Толян

На самом деле, она почти никогда не понимала взрослых.

Она, например, никогда не понимала, почему бабуля привозит ей только то, что свяжет или сошьет своими руками. Как будто у нее, вдовы академика, не было денег на нормальные шмотки. Аньке было невдомек, почему она должна звать бабушку «Тин Тинна» и почему они никогда не гуляют вместе. Приезжая к ним в гости, та первым делом вручала внучке очередной сверток, а вторым – запиралась с родителями на кухне.

Аньке сначала было очень интересно, о чем они там говорят, но на все вопросы мать только отмахивалась: «Много будешь знать – скоро состаришься!»

Однажды мирок Аньки Гренкиной вдруг перевернулся, точно стеклышки в калейдоскопе. Вроде бы, все осталось на своих местах – и дом, и парк, и школа, и магазины, и гаражи, весь их микрорайон. Но на самом деле, все вдруг разбилось и рассыпалось на мелкие осколки.

А дело было так.

В один из последних дней мая, когда ей вручили похвальный лист за отличное окончание четвертого класса, она была особенно счастлива. Еще бы! Она наконец-то стала круглой отличницей. Ее, наверняка, теперь будут ставить в пример другим ребятам. А мама с папой, уж точно, не оставят ее без подарка. Но сначала Анька решила сама сделать родителям сюрприз: положить дневник с грамотой на самое видное место в доме – на телевизор. Вот уж они обрадуются, когда найдут его!

В тот день на улице было пасмурно, и с самого утра лил дождик. Отличница Гренкина тихонько открыла входную дверь своим ключом и уже хотела на цыпочках зайти в родительскую комнату, как вдруг заметила на вешалке чужую мужскую куртку и грязные следы на чистом полу.

«Странно, – подумала Анька. – Кто это к нам пришел?»

Папа ненавидел грязь в доме.

От грязной незнакомой куртки пахло чем-то противным. Анька вдруг вспомнила этот запах. Когда-то, давным-давно они куда-то ездили в грязном поезде, и она после этого долго болел. Она вдруг увидела, точно наяву, мелькающие столбы, но потрясла головой и отогнала наваждение.

Из кухни слышались громкие, неприятные голоса. Один из них принадлежал, как ни странно, маме, а другой, понятно, незнакомому мужчине. Они о чем-то спорили, и вдруг незнакомец закричал:

– Она моя дочь, понимаешь! Я хочу ее видеть!

– Вали отсюда! Хватит с меня! Уходи, пока я не вызвала полицию! – ответила мать.

Ничего не понимающая Анька замерла.

В кухне что-то звякнуло, потом посыпалось и рухнуло. Потом голоса стали выкрикивать такие слова, которые отличница Гренкина слышала только от старшеклассников, когда те дрались за гаражами. Она побыстрее сунула ноги в мокрые туфли и поскорее выбежала из квартиры.

В парке она прогуляла до самой ночи, посидела на всех лавочках. Когда уже совсем стемнело, ей вдруг стало очень жарко, а в голове загудели сотни гудков. Анька поняла, что пора идти домой и поплелась пешком на двенадцатый этаж. Лифт в тот злополучный день тоже не работал.

Едва она переступила через порог, как мать схватила обессилевшую отличницу за шиворот и стала хлестать по красным от жара щекам:

– Где ты шлялась, сволочь?

Дневник с пятерками так и лежал на телевизоре. Ненастоящий, но привычный отец курил на кухне, не обращая на отвратительную сцену никакого внимания. Когда мать снова завизжала, а Анька заревела, то папа-отчим вынул из форменных брюк ремень и замахнулся на них. Что было дальше, Анька не помнила.

На следующий день, ближе к вечеру, нагрянула Тин Тинна с очередным свертком.

Пошатываясь от температуры, Анька вылезла из кровати, достала из комода маникюрные ножницы и порезала хэндмейд на мелкие кусочки. Такого ненастоящая бабушка вытерпеть не могла и отхлестала строптивицу по горящим щекам. Досталось и матери.

Наконец, взрослые утихомирились и по своему обыкновению заперлись на кухне. Отличница поняла, что надо действовать. Ее больше ничего не связывало с этими чужими злыми людьми. Стеклышки в калейдоскопе вдруг все почернели.

Решение разбить этот несправедливый мир накатилось горячей мощной волной. Она в последний раз оглядела свою комнату и направилась к окну. Из последних сил больная пятиклассница доковыляла до окна и залезла на подоконник. Ноги ее дрожали, в голове звенело. Она раскрыла оба шпингалета – сначала нижний, а потом верхний.

Внизу бушевала зелень. Сверху жарило солнце. Возле подъезда, задрав головы, стояли две соседки и показывали на нее пальцами. Анька поняла, что ей не убежать от взрослых. Подоконник качнулся, и она рухнула на пол.

Через три дня, когда она пришла в себя, ей сказали, что скоро у нее будет братик. Мать положили в больницу. Отчим стал пить каждый день. Окно заколотили гвоздями. Отчим отнял у нее ключи и не выпускал даже в парк. Все лето осунувшаяся Анька провела в душной комнате.

12

В начале сентября мать вернулась из больницы с маленьким свертком. Анька бесилась от ревности к новорожденному братцу и отказывалась с ним гулять. Спасаясь от тоски и злобы, она включала телевизор и смотрела все программы подряд. Она все еще надеялась, что придет ее настоящий отец и увезет ее далеко-далеко. В городе, который тоже оказался неродным, которой все вдруг стало чужим: деревья в парке напоминали ей о страшной ночи, а высотные – о несостоявшемся полете. Анька стала чужая сама себе.

В довершение ее несчастий, к ней в комнату подселилась Тин-Тинна, в которой вдруг прорезался бабушачий инстинкт. Она нянчилась со своим настоящим внучком, точно с принцем. В отместку пятиклассница Гренкина стала гулять за гаражами. Вместе с верной Сашей они прыгали по крышам, ругались с мальчишками и даже пробовали курить. Под вечер голодные подружки шли к Бабиным делать уроки, но вместо этого смотрели «Зачарованных». Этот сериал и определил всю их дальнейшую жизнь. Саша и Анька решили стать ведьмами.

Бабины-старшие держали киоск на большом рынке. Они возвращались поздно вечером и бесцеремонно выставляли гостью за дверь. Аньке ничего не оставалось, как возвращаться на к своим непонятным предкам. Проходя мимо темных прудов, она мечтала, как поселится в доме покойной бабушки и начнет колдовать по-взрослому.

Правда, была одна загвоздка: Тин Тинна не собиралась помирать, а всю недвижимость хотела переписать на ненавистного братца. Что же до невестки с ее дочерью, то их вдова академика собиралась послать к чертовой бабушке. Единокровного наследника она планировала вырастить самостоятельно.

Война за недвижимость разгоралась с каждым днем. Из разговоров старших смышленая Анька-Прю поняла, что у нее где-то есть две настоящих бабушки, и что ей самой вскоре предстоит отправиться в Кемерово. Еще не знакомая с географией пятиклассница чувствовала надвигающуюся опасность. Протестуя против несправедливости жизни, Прюденс покрасила волосы в зеленый, а потом и в фиолетовый цвет. Ненастоящая бабка грозилась поставить ее на учет в детскую комнату милиции, но, разумеется, никуда не пошла.