Лидия Реттиева - Игра

– Слушай, – тихо, почти шепотом сказал Марко и уже чуть громче произнес на болгарском языке четверостишие:

Это было так неожиданно. Омар Хайям. Я сразу узнала. Он был узнаваем по ритму, по схожести слов. А на болгарском это звучало очень мягко и красиво. И вдруг стало отчаянно грустно. Все, сказала я себе, теперь все. О том, что было, забыли. И никому про это не скажем. И даже себе не будем признаваться в случившемся. Этого просто не было. Надо только глубже в себя спрятать ликование души. И тела тоже. Быстро изобразив на лице равнодушие, я глянула на себя в зеркало в гардеробе – не получилось. Глаза выдавали скрытую радость. Вот он, так называемый высвобождающий опыт, слово, над которым я как переводчик бьюсь всегда, стараясь заменить его другим. Ну-ка, быстро потушить взор! И никаких сантиментов! Меня бы никто не понял. Хорошо, что никому ничего не надо объяснять. Если честно, то я и сама не смогла бы сейчас объяснить причину моего поступка. Мои мотивы были известны лишь мне одной, вернее, моему подсознанию, а скорее всего – небесам.

Стоит только наступить моменту, когда забываешь о проблемах и ощущаешь спокойное благополучие, непременно происходит что-то нехорошее. Стоит лишь мне почувствовать беспричинное ликование души, непременно происходит что-то очень печальное или даже трагическое. Я уже долгие годы боюсь чувства полета. Потому что было время, как почти каждый раз, когда я радостная и счастливая «летела» домой к мужу и детям, чтобы поделиться с ними радостью, уже на пороге меня ждало какое-нибудь известие о родственниках или близких знакомых, и чаще всего самое печальное.

Ощущение спокойного благополучия – это тоже ненадолго. Но так хорошо хоть чуть-чуть спокойно помечтать. И чтобы не произошло ничего плохого, я специально гнала прочь радость. Я сама предложила Марко отвезти меня на автовокзал, должно же быть какое-то автобусное сообщение. Марко даже не стал скрывать облегчения, которое он почувствовал, когда проводил меня с билетом почти до перрона, где уже стоял готовый к отправлению переполненный до отказа белый автобус «мерседес».

Я последняя впихнулась в автобус и поэтому не смогла помахать Марко. И хорошо, что так получилось, – в автобусе могли быть пассажиры и из моей деревни. Надо быть осмотрительней. Не нужны лишние разговоры.

Я спешила к себе, в дом над обрывом. Сидеть без дела в квартире Марко и ждать допоздна его возвращения, а потом уставшими ехать за сто верст… Теперь я поняла, почему Марко приезжал так поздно. Но я ведь не знала причин.

Отношение к Марко изменили обстоятельства – попадание в необычную ситуацию, к тому же еще и погодные условия, усложнившие и без того напряженный график Марко. И этот дурацкий генератор, на который Марко потратил столько времени, и все из-за обидевшегося и боявшегося потерять заработок деревенского парнишки. Как я поняла, Светлозар специально спрятал какую-то немаловажную деталь от этого агрегата, чтобы Марко и Слави обратились к нему за помощью. И хотя я с первой минуты почувствовала к Марко симпатию и мне нравилось абсолютно все, что я видела в нем, то теперь я поняла, что он и есть то неучтенное обстоятельство, сон о котором приснился мне недавно, а я почему-то отмахнулась от этого символа. Мне хотелось, чтобы значением сна было «появление человека из прошлого».

Пока я ехала в автобусе домой, я думала о Марко. Я нисколько не сожалела о случившемся. Это не было неожиданным для нас обоих. Это витало в воздухе. Но я отчаянно ждала еще чего-то.

Так все непонятно. Но интересно и нисколько не страшно. Я жду встречи. Кажется, за эти годы я полюбила этого человека как часть своей жизни, как очевидца, участника, свидетеля многих важных событий в ней. За все. За страхи и волнения, за вкус необычных впечатлений. Вот и получилось, что от ненависти до любви был всего лишь один шаг. Шаг длиною в два десятилетия. Постоянства моему герою не занимать. За это я тоже люблю его. И за то, что, несмотря на большие перемены в нашей жизни, он снова вернулся.

А ведь он был почти бесконтактным, только редкими звонками с молчанием в трубку напоминал о себе. Но его молчание, пугавшее всех моих сослуживцев, на меня, как ни странно, действовало благотворно. Я чувствовала прилив энергии, желание стать лучше, я оживала. Однажды он позвонил среди ночи, и мы молчали до рассвета. Я слышала, как он помешивал сахар в кружке или в стакане. Он слышал, как щелкала моя зажигалка, когда я прикуривала очередную сигарету. Три часа молчания. Но мне показалось, что мы поговорили обо всем, что беспокоило, радовало, чем хотелось поделиться. Это были самые прекрасные часы общения с ним.

– Да кто же еще, кроме него, – успокоил меня муж, услышав мои сомнения насчет звонившего. А если он долго не звонил или не показывался, то муж говорил: – Пора бы ему объявиться.

Оказывается, этот человек со временем стал не только частью моей жизни, но и частью жизни всей нашей семьи. Видимо, моему мужу удалось перебороть в себе первоначальное чувство ревности, поняв, что эти отношения лежат совсем в иной плоскости.

И однажды, в минуту душевной слабости, когда снова стала испытывать при появлении моего странного незнакомца страх, я поведала об этом странном человеке психологу. Тот с явным интересом расспрашивал меня, а я свою очередь узнала от него много полезного и интересного. Но психолог напрочь отмел версию романтического интереса этой личности ко мне. Сказал, чтобы я не строила иллюзий. Что меня спасает лишь моя героическая и романтическая настроенность. Другой бы умер со страха.

– Вы в его руках просто великолепный материал, из которого он лепит что-то, что только одному ему известно. Ведь теперь, оглянувшись назад, вы и сами видите, что он постоянно вас чему-то обучал, от простого переходил к сложному, – с восторгом в голосе говорил психолог. – Не бойтесь его. Он не маньяк, а если даже и маньяк, как вы считаете, то очень доброжелательный. Вы за годы вашего действительно необычного общения стали его любимой игрушкой. Какой резон ему причинять вам зло: не будет игрушки, не будет игры. Я вам искренне завидую. Вы испытываете на себе то, о чем я только читал в закрытой литературе. Вы же к ней (литературе) никогда доступа не имели. Я тестировал вас, когда вы ко мне пришли. И верю каждому вашему слову. Но если вы решили проиграть на мне возможную версию придуманной вами истории, тогда вы достойная ученица своего уникального учителя, вы сделали это гениально.