Лидия Реттиева - Игра

Теперь мне предстояло обдумать варианты дальнейших действий.

Мое самое заветное желание исполнилось сегодня. Но остальное еще требует прояснения, надо лишь набраться терпения. Все придет в свое время. «Значит, сейчас еще не время», – успокаивала я себя. Но, оказавшись на улице, я не чувствовала себя спокойно, поглядывая по сторонам, я искала кого-то взглядом. Кого я ожидала увидеть?

Кажется, закончилось мое пассивное ожидание, если так можно назвать мою трудовую деятельность по ликвидации последствий ураганного ветра на участке своего дома. Я свою задачу выполнила, ведь цель моей поездки, как я поняла, – официальное закрепление моих прав на собственность. У меня были основания радоваться каждой минуте, проведенной в моем новом доме. Теперь можно расслабиться. И просто быть внимательной ко всему, что здесь происходит. Купив в ближнем магазине филе курицы, картофель, сметану, сливки для кофе, буханку формового хлеба, очень вкусного, мы поехали домой. Я впервые готовила здесь еду. Глядя спускающегося по лестнице Марко, я с удовольствием отметила, что он сегодня был одет проще и больше соответствовал обстоятельствам. К тому же он был на удивление тактичен и деликатен. С его уст не сорвалось ни одного едкого высказывания или иронического замечания.

Марко обошел дом, опять попытался заняться генератором. Но я успела перехватить его во дворе.

– Пойдем в дом, – позвала я его. Марко посмотрел на меня долгим взглядом и спросил:

– Что-то случилось?

– Нет, – покачала я головой. – Просто мне не хочется, чтобы ты тратил свое время на это. Лучше потрать его на меня, ведь я скоро уеду. Высокомерность и надменность внешнего вида вмиг исчезли. И у меня, и у него. Проявилась застенчивость. Как мы похожи! Единственное препятствие в моей жизни, из-за чего я не позволила себе многого, это моя глубоко скрываемая застенчивость.

Чувственность в сочетании со сдержанностью разжигает желание. Вчера я сканировала Марко. Он, почувствовав это, оглянулся на меня и улыбнулся. Вернее, я успела заметить довольную усмешку у него на губах. Мужчины чувствуют, когда их сканируешь, и не дай бог отвергнуть их после этого. А ведь это черта Овнов – мысленно раздевать и оценивать людей. Марко я не отвергла в своих мыслях. Он и это понял. Я застеснялась его. Почему женщины, старея, начинают стесняться молодых мужчин? Я и мужа своего стесняюсь. Хотя он старше меня. Иногда я замечаю на себе его добрый внимательный взгляд, и мне кажется, он смотрит на меня с нежной жалостью.

Марко прошелся по дому, после моего приглашения заняться мной он заметно оживился. Потом я услышала, как хлопнула входная дверь черного хода. Марко лихо разгребал снег, разрушив с такой заботой и любовью сооруженный мною коридор.

Дали электричество. Но курица уже тушилась в кастрюле на хорошо раскочегаренной дровяной плите. Картофель я испекла в духовке на противне до румяной корочки. Приготовив обед, я вышла во двор искать снова пропавшего куда-то Марко. Он колол дрова в сарае. Я не сразу окликнула его. Стояла и смотрела в ожидании, что заметит меня. Не заметил или сделал вид, что не замечает. Скорее всего, он делал вид – уж очень быстро он повернулся ко мне, услышав мой голос. Сухие поленья он принес мне в комнату и сложил аккуратно в корзину для дров. Внизу в большой гостевой комнате в прямоугольной нише лежали дрова, принесенные еще Светлозаром. Мы хорошо управились. Нам всего хватило. А в магазине народ уже говорил о предстоящих наводнениях в Болгарии. Я не успела даже оглянуться, как Марко пронесся мимо меня и опять на улицу.

Марко образован, воспитан, утонченный внутренне и мужественный внешне. Поражаюсь, как природа и Господь Бог может дать одному человеку всего так много. Вторую охапку дров он отнес в кабинет и выложил поленья в стоявшую возле металлическую корзину из железных прутьев, затем не спеша помыл руки тут же на кухне, под краном – с появлением электричества появилась и вода. Спросил, что мы будем есть. Безо всякой иронии спросил. И это мне очень понравилось. Он без усмешки принял на себя все исходившие от меня сигналы. Мы сели обедать. Курица удалась, но я все же боялась, что без приправ и острого стручкового перца приготовленная мною еда покажется для Марко пресной. Но ему понравилось.

– Мне нравится европейская кухня, а этот белый соус – бесподобный. Ешь и хочется еще, – похвалил он. Мне было приятно. Тем более что это была не лесть. У меня лучше всего получаются различные подливки и соусы.

– Вино, шампанское, коньяк? А может, наливки? – предложила я.

– Спасибо, нет, – категорически ответил Марко.

– Ты уезжаешь? – кажется, я расстроилась.

– Да, и ты тоже! – сказал Марко. – Мы едем в Пловдив! – Он произнес это так торжественно и уверенно, мне понравилось, что он не ждал ответа. Без возражений. Меня эта затея обрадовала, ведь я целую неделю провела здесь, ничего не видя, кроме снежных заносов. Мне очень хотелось посмотреть на Пловдив.

– Собирайся! Я сам, – Марко отнял у меня тарелку и сам стал мыть посуду. – Быстрее. Быстрее! – скомандовал он. Я послушно кинулась к себе и собралась так быстро, как никогда. Проверив печи, закрыв вьюшки и заперев все двери, с черного хода тоже, мы почти бежали к машине, будто сговорились побыстрее сбежать отсюда.

За последние дни, мне кажется, я успела передумать всю свою жизнь. Я совсем запуталась в догадках, в отношении того, что являлось предметом моих постоянных размышлений, а полученная новая информация и вовсе, вместо того чтобы внести ясность, еще больше все запутала. Я уже отупела от мыслей. Это как перед экзаменом, когда кажется, что уже ничего не знаешь, переучился. Если честно, то сейчас мне было абсолютно все равно, кто подарил мне этот дом. И вообще, что изменится от того, что я буду знать, кто, если я не нахожусь с этим человеком в прямом общении.

Я с видом послушного ребенка сидела в машине рядом с Марко, стараясь ничем не выдавать огромного удовольствия, получаемого от взглядов, которые он время от времени бросал в мою сторону. Я грелась в лучах желания. Когда он помог мне забраться в машину, я видела его глазах шальные искорки. Как приятно быть обласканной взглядом… Обуздание чувств требует порой невероятных усилий. Неизвестно, сколько можно было бы в течение жизни дров наломать, поддаваясь минутной слабости. Подавлять свои желания сложно. Но зато какой трепет души! Сколько терзаний, тайных мыслей, согревающих не только душу, но и тело. При этом ничего не ломая, не разрушая, не нарушая и не греша. И все же… Подавленная страсть – чудовищная сила. Стимул, двигатель, в конце концов. Я живу обласканной взглядом и мыслями любимого мною человека – моего мужа. Но очень часто попадаю в лучи чужого желания. И не подавая виду, что ощутила их, греюсь в этих лучах. Главное, не переступать запретную грань и утихомирить страсть. У каждого должна быть в жизни своя отдушина. Кто-то может возразить: а если это будет так серьезно, что может изменить жизнь? Да, но только если человек сам захочет изменить свою жизнь.