Лидия Реттиева - Игра

Со странными мыслями проснулась я. Было еще совсем рано. Но мне стало жарко в объятиях Марко. Видимо, это его привычка спать так. Я не могу спать в таком мощном объятии, мне нужен простор, и я осторожно выскальзываю из-под его руки еще и для того, чтобы избавить его от смущения, когда проснется.

– Не вставай, – услышала я голос Марко. – Поспи еще. Ты так поздно легла.

Марко встал с кровати и, наклонившись надо мной, заботливо поправил одеяло, которое я специально скинула с ног, потому что стало жарко.

– Если это игра, то у нее должны быть правила? Да? – Не дождавшись моего ответа, Марко отошел к окну и машинально дернул за шнур жалюзи: за окном по-прежнему царила беспросветная мгла.

– Правила этой игры таковы: правил нет, – ответила я, удивившись его вопросу. Я не поняла, что он имел в виду.

– Ты меня вчера закутала как маленького. И стерегла мой сон? Да? Хорошо спалось. А потом ты ушла. Где ты была?

Я неопределенно показала в сторону кабинета. Я не стала рассказывать Марко о своих ночных похождениях. Вместо этого предложила ему вечерком взять снегоступы и сходить в местный паб. Марко, вначале восприняв всерьез мое предложение, категорически отказался, но поняв, что я пошутила, рассмеялся:

– В деревне тридцать стариков. Какой паб? И кто туда ходит? Два шведа и местные старики? И пьют ракию!

– Туда еще ходит местный куртизан! – дополнила я список участников вечерних посиделок.

Какой замечательный смех у Марко. Из-за одного смеха можно в него влюбиться.

– Куртизан? – смеясь, переспросил он.

– Да, мне одна из местных женщин сказала, что парнишка на черном мотоцикле – куртизан, – объяснила я Марко.

Марко долго не мог успокоиться. Он ушел растапливать плиту на кухню, и я слышала доносившийся оттуда раскатистый смех. Я тоже часто долго смеюсь над чем-то, причем в полном одиночестве. Порой думаю, не сочтут ли окружающие меня странной?

– Спасибо, – Марко держал в руках высохшие бурки и дубленку. Прежде чем спуститься в свою комнату он, сдерживая смех, объяснил, что, видимо, та женщина ошиблась, она, очевидно, хотела сказать жиголо, потому что этот парень считает себя жиголо, крутится вокруг богатых туристок и мнит, что неотразим. Пожилые женщины его жалеют и дают ему деньги на бензин и конфеты.

– А откуда ты это знаешь? – спросила я.

– Знаю, – ответил Марко и пошел варить кофе, а я, оставшись одна, с удовольствием вытянула ноги и, повертев головой, размяла шею. От уборки снега болели все мышцы. Но я решила, что залеживаться еще хуже, и направилась в ванную комнату, где умылась остатками воды из кувшина. Глянув на себя в зеркало, поняла, что неплохо бы помыть голову. Но воды не было. Удивительно, я так мало спала, но, пригревшись под боком у Марко, выспалась и даже успела увидеть несколько обрывочных снов с четкими символами: бархатное платье снится, как известно, к успешным делам, это обнадеживало. Марко привез из Пловдива необходимые выписки из реестра недвижимости. Наташа сдержала свое слово и в течение трех дней получила и переслала все необходимые документы в земельный отдел Пловдивского департамента. Сегодня, если мы сможем выбраться в деревню, мне предстояло оформить бумаги в местном правлении, или, как его здесь называют, кметстве. А красное вино, приснилось мне вовсе не потому, что мы его употребляли здесь каждый день. Красное вино снится к страсти, мощным эмоциям и богатой духовной жизни. Ну и, конечно же, в зависимости от обстоятельств вино почти всегда означает какую-то вину перед кем-то.

На завтрак у нас был бульон из моего швейцарского порошка, финские ржаные хлебцы и сыр – прихваченный из дому неприкосновенный запас мне здесь очень пригодился. Кроме того, я по примеру Марко разогрела, правда, не на углях, а на плите, испеченные Иорданкой вкусные пирожки с капустой и грибами. Компот из манго я, возможно, больше никогда пить не буду, во всяком случае, год точно. Марко с удовольствием проглатывал большие куски этого странного экзотического плода, от которого, как мне кажется, отдает ликером шартрез. Я даже в соке ощущаю запах хвои. Кофе, замечательный кофе приготовил на углях Марко. И не в камине, а прямо в устье кухонной печи. Я сама никогда бы не догадалась сделать это.

Мы пили кофе. Марко сидел напротив, вытянув ноги и откинувшись на спинку дивана; он запрокину голову далеко назад, и я заметила, что кожа его обнажившейся шеи вовсе не так молода, как мне показалось вначале. Странно, но это меня обрадовало. И еще мне показалось, что, несмотря на внешнее спокойствие, он был внутренне напряжен, и эта его релаксация передо мной – не что иное, как желание самому себе доказать, что он спокоен. Что-то должно случиться. Он тоже это чувствует. А может, даже знает. Но не сегодня. И возможно, даже не завтра. Марко невдомек, почему я так себя веду: откуда ему знать, что моим секретным оружием в экстремальных ситуациях является не изобретательность или неожиданные даже для себя самой решения, а то, что в таких ситуациях я полностью полагаюсь на волю судьбы. Я научилась доверять жизни. Волевые усилия, возможно, и нужны в определенных случаях, я всегда старалась решать многие вещи волевыми действиями. Шла на таран. Ускоряла приближение финала, приближала развязку, то есть форсировала события. И все это было ни к чему. Просто мой нетерпеливый характер не позволял мне ждать. Я шла опасности навстречу. С годами пришел опыт. Я поняла, что бывают ситуации, когда надо покорно принимать то, что дается свыше. И чтобы душа не воспрепятствовала, надо внушить себе спокойствие и полное расслабление, но этому надо научиться. Еще совсем недавно в ситуации, возникшей вчера ночью, я предприняла бы все возможное и невозможное, чтобы отыскать в доме таинственного незнакомца. И даже было уже начала поиски. Только зачем? Я поняла, где он. Узнала, как он попадает в дом. Еще до того как в ночи я заметила легкий дымок из-за деревьев, скрывающих охотничий дом, и слегка заметенные снегом следы в сторону лесной тропы, ведущей к этому дому, я знала, что он скрывается там, потому ноги сами и вели меня туда. Возможно, он даже видел, как я осматривала местность, заглядывала через окно вовнутрь дома, и эта игра в прятки доставляет ему то удовольствие, о котором сказал Красимир Банев. Этой ночью у меня появилось желание во что бы то ни стало добраться до этого дома и постучаться в дверь. Но что бы я ему сказала? Он не желает общения со мной в обычном понимании этого слова.

Времени оставалось мало, и, возможно, я уеду отсюда, так и не встретившись с ним. Мне очень не хотелось покидать этот дом сейчас. Я поймала себя на мысли, что сложившаяся ситуация мне нравится, хотя меня и раздирают очень противоречивые чувства: с одной стороны, любопытство, с другой – страх перед открытием тайны. А еще я почувствовала себя вожделенной. Кем, непонятно, но это необъяснимое ощущение на себе чужого взгляда мне нравилось. Но возможно ли все одновременно: не совершая греховных действий – удовлетворить свою чувственность, не рискуя ничем – получить разгадку таинственной истории с неизвестным и не заплатив ни копейки – стать владелицей такого прекрасного дома, да еще в такой замечательной местности, как эта.