Юрий Серов - Главные вещи

Через минуту раздался взрыв…

Всё это пролетело в памяти Лёлика за какое-то мгновенье. Хлопнув глазами, паренёк стряхнул с себя наваждение и поднял взгляд на директора.

– Лёш, я связался с Москвой и рассказал им про тебя. Про успехи, про стремление к поставленной цели. – Степан Тимофеевич невольно улыбнулся. – Про спортивные достижения. Надо признать, они думали недолго – три дня. Сегодня прислали документы на перевод, завтра ты отправляешься в военное училище. Я отвезу тебя на машине.

– Уже завтра? – удивился Лёля. – Неожиданно так.

– Я дал тебе время на размышление, ты выбрал переход. Удерживать воспитанников насильно я не привык.

– Спасибо, Степан Тимофеевич. Пойду собираться.

– Давай. Ничего не забудь, смотри.

Последнюю ночь Лёлика друзья провели вместе. Сидели на кроватях в тёмной спальне, пили баночное пиво, ели сушёные кальмары и сухарики и шёпотом разговаривали, вспоминая совместные приключения: как убегали от милиции, как попали в засаду к врагам и дрались против пятерых взрослых парней, как купались летом на Пироговском водохранилище. Лёлик возбуждённо улыбался, понимая, что увидится с ребятами он только в следующем году, да и не факт, что увидится. Поэтому он внимал каждому слову говорившего, запоминал лица, чтобы однажды, встретив на улице возмужавшего юношу, признать в нём Пашку, Рима или Цыгана, сгрести друга в крепкие объятия, завалиться в ближайшее кафе, выпить по стопочке водки и поговорить по душам.

Как наступило утро, Лёля и не заметил. Над крышами домов появился оранжевый полукруг, окаймлённый красным, не спеша выплыл на небо и намекнул, что посиделки пора заканчивать. До подъёма оставалось полчаса.

Стараясь не шуметь, друзья оделись, умылись, покурили в туалете и одними из первых успели к завтраку.

– Ну что, Лёха. – Цыган поставил перед другом дымящуюся тарелку молочной лапши. – Заправься на дорожку скудной детдомовской едой, а то вдруг в училище кормить плохо будут. Хотя бы воспоминания останутся. Расскажешь новым друзьям, какую лапшичку в Пирогово ел.

– А то, – не сдержал улыбки Лёлик. – Конечно, расскажу. Пусть позавидуют, черти полосатые!

Когда с завтраком было покончено, к Лёлику подошла Светлана Андреевна и велела получить в гардеробе выходное белье и ждать на улице директора.

– Степан Тимофеевич попал в пробку, – пояснила она. – Через час приедет. Можете пока попрощаться.

Поблагодарив воспитательницу, друзья отправились в гардеробную, где Лёлика одели в новые штаны и рубашку, выдали выпускное пальто и меховую шапку с логотипом детского дома и попросили расписаться в ведомости. Лёлик, черкнув в тетрадке, закинул сумку на плечо и позвал ребят на выход.

На улице крупными хлопьями падал снег. Слабенький морозец щекотал щеки, а яркое солнце слепило глаза.

– Вот это погодка, – восхитился Пашка. – Аж расставаться грустно.

– Расставаться всегда грустно, – согласился Рим. – Но сегодня ещё грустнее.

– Как ты мог нас покинуть! – Пашка театрально упал на колени и убрал с лица несуществующую слезу. – Пиши, звони, не забывай! Тебя мы, наверное, не скоро увидим.

– Это точно, – ответил Леля. – С отпусками в училище строго. Летом военные сборы, строевая. Каникулы зимой, на Новый год.

– Выкурим трубку мира. – Цыган достал свою фирменную чёрную трубочку и набил её табаком.

Горький аромат прощания заклубился в воздухе. Друзья по очереди затянулись дымом и вернули трубку Цыгану.

– Как устроишься, черкани письмецо. Адрес ты знаешь, – сказал Рим.

У ворот показалась фигура Степана Тимофеевича. Заметив переселенца, он махнул рукой, призывая Лёлика к себе.

– Равняйсь! – крикнул Лёля, имитируя командира. – Смирно! Ребята вытянули руки по швам.

– Вольно!!!

Обнявшись, друзья расстались. Цыган, сделав последнюю затяжку, принялся вычищать трубку. Пашка и Рим смотрели вслед уходящему Лёле.

– Я удивляюсь, как директор мог отпустить этого засранца. Разлучил нашу команду.

– Ничего ты не понимаешь, Пашка. Лёлик уходит не куда-нибудь, а в военное училище. Там он станет дисциплинированным кадетом, наберётся мозгов и крепко встанет на ноги. Ему это нужно.

– А мы?

– А мы останемся здесь. Лелик ушёл, а когда-нибудь и мы уйдём. Пока некуда.

– Н-да, – многозначительно промычал Пашка.

Первый снег выманил во двор всех воспитанников. Они высыпали на улицу шумящей гурьбой, разделились на две команды – старшую и младшую группы и начали обстреливаться снежками. Военные действия велись активно, с планами, командирами и возведёнными крепостями, и старшие, несколько раз выдвигавшиеся в атаку, были вынуждены отступить. Малыши оборонялись грамотно, на нападение отвечали градом снежков и сдаваться не собирались.

Неожиданно бой прекратился, и обе команды залились хохотом. Под овации воюющих сторон с левого фланга наступала команда учителей – десять отборных элитных бойцов во главе с генералом Степаном Тимофеевичем. Старшие и младшие, переглянувшись, объединились в одну армию, бросились в бой, и через минуту под смех и улюлюканье воспитанников учителя с позором скрылись в здании. Победителями признали ученики.

– Фу, – вздохнул Цыган, снимая шапку и вытирая пот со лба. – Тысячу лет в войну не играл. Здорово. Ух, устал, как собака.

Друзья расселись на лавочке.

– Знаете, по чему я больше всего скучаю? – спросил Пашка, когда все устроились.

– По чему?

– По компьютерным играм и по музыкальной программе.

– Программе? – не понял Артур.

– Да. Программа для компьютера, музыку на ней составлять, песни делать, ремиксы.

– Я бы тоже поиграл часок, – согласился с другом Цыган. – Но мечтать не вредно…

Через неделю получили письмо от Лёлика.

«Здорово, браточки!

Выдалась свободная минутка в моём плотном графике, и сразу сел писать вам. Устроился я хорошо, ребята здесь нормальные, не дерутся и не обижают. Живём дружно, не лаемся и не кусаемся. Режим здесь очень строгий. В шесть утра подъём, пробежка, душ, завтрак, с половины девятого до двух уроки, обед, полчаса отдыха, потом на плац – строевая, турник, спарринги, тренажёрный зал, ужин, и без сил валюсь на кровать. А на следующий день всё повторяется заново, то же самое и в выходные, только без утренней пробежки и спаррингов. В первое время тяжело было, а сейчас привык, и нагрузки в радость стали. Вчера выдали зимнюю форму, потому что скоро какой-то начальник приедет с проверкой, стрелять поедем. Сегодня, кстати, тоже стреляли, я два рожка выпустил, и все в цель. Кормят здорово, не баландой какой-нибудь, а мясом и рыбой, кашу обязательно дают. Я три килограмма уже набрал, и ещё, мне кажется, наберу. Советую и вам в военное переходить или после детдома поступать. Жить здесь можно, причём неплохо так жить. В России военным проще устроиться, да и девушки парней в форме больше любят. Особенно таких, как я. Ладно, это я ещё скромничаю. Удачи вам, браточки. Побегу, зовут строиться, времени не осталось. Скучаю по вам. Лёлик».