Гаяне Аветисян - Танго вдвоем

Ничего не зная об истинной истории этого украшения, я придумал свою – про пиратов и захват морского фрегата, на котором находилась юная китаянка императорских кровей. Ее красивую головку украшали серьги, одна из которых находилась теперь в правом кармане моего пиджака. Сережка пропала, и, как водится в сказках, ее нашли бедные рыбаки. Мари обожала любые фантазии, и, сославшись на ювелира, я легко мог представить эту историю как подлинную.

Ужин был заказан в одном из ресторанов отеля. Такой выбор я объяснил себе прихотью мистера Генри. Ему, конечно же, не терпелось окунуться в иллюзорную атмосферу прошлого. Здесь когда-то останавливалась Эмми Адамс, сюда он приходил с орхидеями для нее. Ее внезапное исчезновение, видимо, осталось незамеченным и оставило след, по которому шел только Генри.

Пока я стоял в холле, мои друзья по инерции рассматривали предмет гордости сингапурцев с его шикарными апартаментами. Мне не удалось увидеть всех сразу из-за того, что гости разбрелись по интересам. Интересных мест в отеле было на целую познавательную экскурсию. История основания самого отеля, связанная с фамилией братьев Саркис, настолько поразила всех, что гордость за диаспору переполнялась через край. Резвясь, как малые дельфины, и выныривая из разных мест отеля, они примечали меня двумя английскими фразами – «Вау! Тебя просто не узнать!», «Привет, старина, как ты вырос!».

Я отвечал по-армянски, вставляя немецкие слова для поддержки общего настроя, отмечая про себя, что выросли и изменились все, особенно девочки. Ани располнела и приобрела вид степенной дамы. Строгий костюм цвета национального флага Австралии ей очень подходил. Она была замужем за австралийцем, жила под Мельбурном с двумя малышками. Сона обосновалась в Марселе и теперь работала в одном из парфюмерных магазинов. На ней было элегантное черное платье стиля Шанель и смехотворная маленькая шляпка. Я нисколько не сомневался, что в ее маленькой сумочке находился флакончик духов известнейшей марки. Артак и Тигран представляли собой готовый «продукт» современного фастфуда. Они так разошлись ввысь и вширь, что напоминали двух вышибал из модного ресторана. Артак пристроился водителем и развозил продовольственную снедь по торговым точкам. На нем были очень стильные джинсы и майка с американской символикой. У Тиграна, благодаря родственным связям, процветал собственный бизнес. На нем была ковбойская шляпа и красный платок на шее. Не хватало только ковбойских кожаных сапог, шерстяных чапсов из коровьих или козьих шкур и хромированного пистолета с костяной рукояткой. За всеми этими прикидами просматривалось чье-то дирижерство. Меня, видимо, не предупредили из-за боязни того, что я мог появиться в чухе, широких белых штанах, громадной овечьей папахе и чарыхах. Пытаясь угадать, как будет выглядеть именинница, чье появление ожидалось с минуты на минуту, я рисовал в своем воображение наряд, олицетворяющий тропики.

Гостей собралось человек двадцать. Все было предусмотрено заранее. Я оказался за одним столиком с танцевальной парой из Кельна. Неплохой немецкий как всегда выручил. Узнав, что я из Армении, Эльза поинтересовалась местом пристанища Ноевого ковчега. Я рассказал библейскую притчу об Араратских горах, приводя цитаты из Ветхого Завета, чем произвел сильное впечатление. Кроме школьных друзей, Мари пригласила своих новых приятелей, тем самым собрав компанию очень симпатичную. Метрдотель безошибочно рассаживал гостей за столики, демонстрируя виртуозность своего любимого дела. Сам ресторан, сверкая хрусталем и серебром, был безупречен для самого изысканного вкуса. Я ничего не знал о праздничном меню, так как все держалось в строжайшем секрете, но очень рассчитывал на морские деликатесы.

Когда Мари появилась перед гостями, я понял, что грубо ошибся, представляя ее на ужине в ярких цветах сингапурского попугая. Она была в черном парчовом платье-бюстье. Черный цвет был ее любимый. Облегающая юбка до колена была расшита золотой нитью. Верх платья – полупрозрачный с открытым декольте. Волосы были гладко собраны в пучок. Она выглядела так стильно, будто сошла с обложки модного журнала. И все же, во всем этом шике ей чего-то не доставало. Я подошел к Мари и сказал, что к этому платью подошли бы королевские подвески. Она удивленно смотрела на меня, подозревая явный подвох, до тех пор, пока я не достал коробочку с единственной серьгой. Мари, как я и предполагал, сразу же продела ее в левое ушко. Серьга смотрелась изумительно.

– Крис, дорогой, как мило! Какой чудесный подарок! Какая старина. У этой серьги, наверное, есть история?

Я решил продлить интригу и тихо, чтобы никто не мог меня услышать, произнес:

– Это удивительная история. Я обязательно тебе ее расскажу.

Генри смотрел на Мари немного растерянно.

«Неужели, ревнует?!» – подумал я.

С моего столика хорошо просматривалась середина зала, где собирались танцующие пары. Я не сомневался, что главным танцем «сингапурского бала» будет танго – польское, немецкое, аргентинское. Когда мистер Генри и Мари вышли танцевать, я понял, что танго не имеет возрастного ценза. С некоторым любопытством и даже завистью я наблюдал за ними и за всеми парами, танцующими с профессиональным шиком. В их числе, к сожалению, не оказалось моих одноклассников. Под ковбойские хлопки Тиграна, они резво веселились, что наводило на мысль – а не связан ли был его бизнес с разведением овец? Пару раз им удалось и меня затащить в свой круг, но я не задержался, отдав предпочтение волшебным устрицам.

Моя скрипка пролежала нетронутой до конца вечера, пока не появился праздничный торт. По договоренности с Мари именно я должен был встретить шедевр местных кулинаров скрипичным соло. На столах горели свечи. В этом удивительно-красивом полумраке я взял смычок и стал играть мелодию любимого Корелли. Я полностью погрузился в музыку – так случается всегда, когда играешь гениев – и увидел комнату, непохожую на этот зал. В ней тоже горели свечи, и тоже играла моя скрипка…

Вернуться в Армению мне удалось только после венских гастролей. Стоял теплый сентябрь, его бархатистость рисовала узоры на зеленых листьях деревьев. Я окунулся в сплошное очарование ереванской осени, не переставая перезваниваться и переписываться со своими друзьями. Звонил мистер Генри, чтобы выразить восхищение моим исполнительским искусством. Он очень сожалел, что не успел этого сделать на юбилее Мари. Я воспринял эту вежливость как звоночек к действию. Уезжая из Сингапура, я пообещал Мари разыскать затерявшийся след Эмми Адамс в Ереване, но понятия не имел, как это будет выглядеть в действительности. Куда идти? Кого и о чем спрашивать? Ключи от квартиры на Бюзанда я легко мог взять у родственников Мари. Но что я должен был там искать, и с какой стати? Все эти вопросы меня нисколько бы не волновали, если бы не мистер Генри. Я по-человечески сочувствовал ему, понимая, что наша встреча в Сингапуре меня обязывает и зная, что благодарность – то качество, которое прививается с детства, подобно вирусной прививке.