Виктор Горюнов - Фёдор По

Он стоял на горе из окровавленных, несущих смрадом трупов. Каждый из них улыбался, и, казалось, что каждый смотрит на него. Гора расположилась аккурат по центру огромного моря, наполненного густой кровью, волны которого бились о берега, омывая умерших и превращаясь в розовую пену. Небо над головой пахло гарью и сверкало пламенем. Стоны. Откуда эти ужасные стоны? Прямиком из глубин кровавого моря. То стонали самые страшные и разложившиеся труппы, держащие на себе остальных. Сам Ваня, был заключён в свой боевой доспех, знаменитый меч комфортно себя чувствовал в ножнах за спиной. Вдалеке прямо по волнам шла девушка. Медленным и аккуратным шагом. Взгляд её был устремлён под ноги, тёмные распущенные локоны волочились по густой красной жиже. На самой же на ней была одета белая длинная рубаха, местами разорванная и выпачканная. Оголённые от коленок ноги покрыты синяками, а кулак правой руки с силой сжимал длинную цепь, к другому концу которой был привязан хрустальный замок, спокойно дрейфующий вслед за своей хозяйкой. Она напевала слабым голосом какую-то спокойную песенку. Иван пытался услышать слова той песни, но они были почти не различимы. По мере приближения этой странной девушки к горе, песня становилась громче, и Правитель услышал, о чём она. В ней девушка вспоминала славный мир древних ведьмаков, который был растерзан ужасной войной, унесшей с собой миллионы ни в чём не повинных людей, эльфов и прочих народов. О том, как жили без зависти и гнева, в согласии с природой.

Но вот, её песнь прервалась. Из пучин морских выпрыгнул исполинских размеров жиртрест, схватил девушку своими огромными ручищами за плечи и потянул вниз. В этот миг она закинула голову назад, позволяя волосам спуститься на спину и оголить лицо. Эмми?

Ваня узнал в этой девушке свою возлюбленную. Забыв обо всём, он бросился вниз, испод ног доносился хруст костей и хлюп гнилого мяса. Он снова бежал за ней, снова хотел догнать, но сейчас он понял, что ей угрожает опасность. Иван спешил на помощь…

Неожиданно с самой вершины горы покатился труп, цепляя конечностями остальных и разваливая всю конструкцию. Волна накрыла Правителя.

Тяжело. Дышать нечем. И эта слизь. И глаза закрываются.

– Эмми-и-и-и-и!– взревел страдалец, пытаясь поднять и скинуть свой груз. Но тщетно. Он попытался ещё раз, но нет.

– Так ты кровушку с себя не смоешь,– заговорили вдруг трупы, сверкая ожившими глазницами,– Ты что же, успел нас позабыть? А, да ты просто не узнаёшь нас? Извини, смерть не красит.

– Что вы хотите?

– Помнишь, как ты взрывался яростью в бою? Помнишь свою улыбку при каждом новом звуке разрывающегося сталью мяса? Тебе было хорошо?

– Сгиньте! Я ведьмак! Я!– со всех сторон посыпался безудержный беспорядочный хохот. Он чувствовал, как трясётся и гремит вся гора.

– Разве ведьмаки убивают не виновных?– выпалил один из убитых.

– Разве они питаются плотью младенцев?– спросил другой.

– Разве ведьмак насилует чужих жён?– раздался третий вопрос.

– Разве он сжигает людей живьём?– прозвучал четвёртый вопрос.

– Разве ведьмаки воруют души?– последовал пятый вопрос.

– Разве они улыбаются при виде крови?– шестой вопрос.

– Разве ведьмак разрушает семьи? – Седьмой вопрос как будто задал Арион.

– Сги-иньте-е-е! Сгиньте-сгиньте-сгиньте-сгиньте!– Иван судорожно забился, излучая безумие,– я не хотел! Всё он! Всё он!– Поняв, что не может выбраться наверх, ведьмак начал закапываться вниз, всё дальше и дальше, глубже и глубже. Давление становилось всё больше, смрад невыносимым. Повсюду звучали вопросы и стоны, и каждый норовил схватить его ноги сгнившей кистью. Постепенно он дополз до самого дна, как ему показалось, и упёрся во что-то твёрдое и холодное. Хрустальное стекло, залитое слизью. Напрягшись, Ваня сумел протереть поверхность хрусталя и обнаружил, что он полностью прозрачен. А за ним спальня, расшитая красным бархатом, катающиеся бугры потного жира жиртреста и Эмми,– Эмми!– откуда-то появились силы. Ведьмак достал из за спины меч и воткнул в хрусталь. Тот лопнул, сбрасывая отколотый кусок на голову жиртреста. Жиртрест исчез, и Эмми тоже. Однако можно было пробраться в спальню. Он полез вниз, раздирая доспех об острые углы.

– Правитель,– послышалось где-то отдалённо,– Правитель!– он почувствовал, что кто-то трясёт его за плечи,– Правитель!– открылись глаза. Туманная дымка постепенно рассеялась, и он увидел Ририха.

– Слава богам, ты жив,– наставник обнял своего подопечного.

– Убери руки! Ты что, совсем ошалел?

– Не подумайте, просто я нервничал, все мы,– Иван осмотрелся и удивился тому количеству людей, что собрались вокруг: около шестидесяти спешившихся воинов,– что с тобой случилось?

– Не знаю. Мне она привиделась,– он отвечал с явной неохотой, а потом видение это, ещё одно, будто посередь трупов лазаю, а за хрусталём Эмми жиртрест потешает. Ужас какой-то.

– С вами всё хорошо? Может у вас горячка, белая?

– Я в порядке!– бросил заметно огрубевший Правитель, отталкивая от себя Ририха и поднимаясь на ноги,– Коня мне! Живо!– ему тут же привели коня. Забравшись на него, Ваня поскакал галопом в сторону замка. Остальные последовали за ним, каждый в своих мыслях.

Уже стемнело. Музыканты извлекали из инструментов тихую музыку, а народ постепенно прибывал в зал. Некоторые влюблённые уже кружились в танце на специально отведённой под это площадке. (Надо сказать, что общая площадь зала была гигантских размеров.) Правитель сидел на троне. Давно он не мял бока этого кресла. Взгляд осматривал прибывающих, а пальцы теребили серебряную цепочку. Слева сидел Ририх, справа – Сорэм.

– Сегодня вам предстоит произнести речь,– напомнил, сидящий слева.

– Вы же подготовили бумагу?– спросил, сидящий справа.

– Нет,– ответил Ваня,– не подготовил,– у обоих собеседников глаза полезли на лоб,– зачем?– поинтересовался Правитель.

– Но ведь это такое торжественное событие!– двое в один голос.

– Знаю. Я скажу то, что считаю нужным. Передай вина,– Ририх послушался, Иван взял бокал в правую руку и зажал между пальцев,– Мне не даёт покоя увиденное сегодня. Это что-то необычное. Не похоже на другие миры, сон или иллюзию. Если иллюзия, то очень качественная, даже не знаю, кто способен на это. Слишком безвольно я себя ощущал тогда.

– Может, заговор?– Иван нахмурил брови и посмотрел на вопрошающего.

– Вряд ли,– он сделал небольшой глоток вина,– такие иллюзии… нет. Боюсь, что сама Эмми просит о помощи. И ещё раз напоминает мне о содеянном. Она ведь никогда не поощряла мои способы захвата территорий. Она считала, что все народы способны ужиться друг с другом без каких-либо войн, тем более таких жестоких, как та старая война.