Олег Рой - Белый квадрат. Захват судьбы

Выходя очередной раз к гардеробу, Спиридонов случайно услышал диалог из кухни (она в этом доме была не в пример другим кухням в коммунальных квартирах большая) – разговор двух соседок, пожилых женщин. Обе были на ухо туговаты, отчего им казалось, что они секретничают, но их секреты были прекрасно слышны на другом конце коридора (тоже немаленького).

– Да и гадать тут нечего, – говорила одна, – он же босота, безродыш, даром что красный командир. И чем это он командовал, еще следует выяснить. Ему от Аньки только жилплощадь-то и нужна, зря, что ли, с прицепом он ее взял?

Спиридонов смекнул: сплетничают об Ощепкове. Какая еще другая «Анька с прицепом» могла быть в этой квартире? И Ощепков как сотрудник Главмобупра РККА как раз носил красноармейскую командирскую форму, по старому – штабс-офицера. Слова старухи разозлили Виктора Афанасьевича, несмотря на все его нелестные мысли в адрес Ощепкова. Он, едва не чеканя шаг, зашел на кухню, перепугав своим появлением сплетниц, и строго поставил обеим на вид: пусть уважаемые дамы примут к сведению – болтун-де находка для шпиона, а осуждать заслуженных людей почти граничит с предательством. Почетный значок ОГПУ (еще с пятеркой вместо десятки, что повышало его ценность в разы), который Спиридонов носил даже тогда, когда был, как он на старый манер выражался, в партикулярном платье [39] То есть в штатском, гражданском, цивильном. , подействовал на старушек-подружек, которые еще на коронации последнего царя высматривали себе кавалеров, как ушат холодной воды. Залебезив, они поспешили ретироваться по своим комнатушкам, а Виктор Афанасьевич, исполнив долг, сел на лавку у стола, закопченного, как кочегарка броненосца «Князь Суворов» у Цусимы, закурил новую папиросу и задумался.

Там его и нашел новобрачный, вырвавшийся из-за праздничного стола, обеспокоившись долгим исчезновением старого друга.

– Все смалишь? – бухнулся Ощепков на лавку рядом со Спиридоновым. Он был слегка навеселе, но не пьян. – Черт, Витя, нам бы поговорить надо, да то я занят, то тебя на месте не застанешь…

– О чем поговорить? – хмуро осведомился Спиридонов.

– Что ты скажешь про наше новое начинание? – весело спросил Ощепков. – Система ГТО называется. В курсе, поди?

– Да кто ж не в курсе, – по-прежнему хмуро отвечал Спиридонов, подумав: «Тоже мне, система…» – Вся страна в курсе, от Москвы до самых до окраин…

– И как тебе? – хотел знать Ощепков. – По-моему, так здорово все выходит! То, о чем я мечтал, и поддержано на уровне Совнаркома! Массовая система физической подготовки для молодежи, в том числе по самообороне в одежде!

– Массовая? – недобро прищурился Спиридонов. – Насколько массовая?

– По всему Союзу! – гордо молвил Ощепков и повторил: – От Москвы до самых до окраин…

– И до самых последних подворотен, да? – жестко подхватил Спиридонов. – До Дорогомиловской станции [40] Место сбора московской шпаны. и Ермаковской ночлежки? [41] Место обитания наиболее криминализированной части московского деклассированного элемента (страшнее была только знаменитая Хитровка).

– Ты чего? – не понял металла в голосе друга Ощепков. – Какая ночлежка, о чем ты?

– О том, – шумно вздохнул Спиридонов, – о чем я не раз говорил тебе. Сразу видно, что ты на бирже труда сроду не был. Смотри, как бы с вашей ГТО тебе потом не пришлось по вечерам жену с работы встречать, для безопасности.

Ощепков его понял по-своему. Даже самых умных людей алкоголь не делает более рассудительными, а уж такого обманщика, как зеленый змий, еще поди поищи. Должно быть, Василий Сергеевич решил, что Спиридонов намекает ему на то, что это он выбил ему в Москве теплое местечко. Неудивительно, если учесть недавний разговор двух подружек на кухне.

Когда народ теряет нравственные ориентиры, в нем начинают расцветать и плодиться самые низменные чувства. Кто-то из историков задал (совершенно по другому поводу) вопрос – откуда взялось три миллиона доносов. Три миллиона их было, больше ли, меньше, не важно, а важно то, что на этот вопрос есть ответ – из зависти.

Как и всякая страсть (имеется в виду страсть в старинном смысле этого слова, та, к которой применяли эпитет «греховная»), зависть глупа. Завидуют не только очень богатым людям, завидуют просто своим соседям, бомжи завидуют другим бомжам, у которых на помойке более обжитое место. Так что не стоит недооценивать зависть – благодаря ей произошло большинство чудовищных преступлений, переворотов и революций…

Завистливому человеку на самом деле хочется даже не иметь то, что имеет тот, кому он завидует. Иногда это просто невозможно, например, если завидуют чьему-то таланту или физической красоте. Завистнику подсознательно хочется, чтобы у другого тоже не было того, чего нет у него.

Неудивительно, что люди с чистым сердцем наиболее уязвимы от таких вот завистников. Вероятно, Василий Сергеевич с переездом в Москву вдоволь от них натерпелся и решил, что Спиридонов его попрекает тем, что он «выбился в люди». Если бы Ощепков не был слегка навеселе, возможно, он бы понял, что дело вовсе не в этом…

Но он не понял, а потому потупился и сказал:

– Вот как, значит… теперь ты меня биржей труда попрекать будешь? Не знал, что тебе моя благодарность так важна, но, если ты настаиваешь…

– Какая еще благодарность? – Спиридонов, в свою очередь и по тем же причинам, не уловил ход мыслей Ощепкова. – При чем здесь благодарность? Я пытаюсь втемяшить тебе – нельзя преподавать систему кому ни попадя! Что, у нас коммунизм уже наступил? Вокруг еще несознательного элемента столько…

– А с чего же ему быть сознательным, – тихо, но упрямо, спросил Ощепков, – если ему податься некуда? Вся дорога – от ночлежки до Каланчовки [42] Биржа труда на Каланчовской площади (недалеко от Ермаковской ночлежки). с заходом в рюмочную. А мы ему даем альтернативу! Понимаешь? Сам же говорил – единоборства делают человека ответственнее и благороднее.

– Это если у него… – Виктор Афанасьевич хотел возразить, но не мог сформулировать мысль. – Это если есть с чем работать. А если душа давно в той же рюмочной в заклад заложена?

– Так ведь мы работаем не с контингентом ночлежек, – горячо возразил Ощепков. – Тех к нам калачом не заманишь. Мы работаем с молодежью! Пойми! Раньше им одна дорога была – на ту же биржу, а с помощью ГТО…

– Ага, – ёрнически усмехнулся Спиридонов, сминая в пальцах мундштук давным-давно докуренной папиросы. – Конечно, ГТО из шпанюка сделает сознательного гражданина!

– А вот и сделает! – с азартом воскликнул Ощепков, но тут же вновь стал привычно кротким и, заглянув в глаза Спиридонову, сделал свой мягкий выпад: – Ну и что плохого в том, что мы делаем подростков сильнее, выносливее, здоровее? Им же в армию потом идти! Так лучше, если…