Олег Рой - Белый квадрат. Захват судьбы

Когда тренировка закончилась, был уже одиннадцатый час. Курсанты гурьбой ушли в раздевалку, Спиридонов тоже собирался переодеться, как вдруг в зал влетел запыхавшийся Харлампиев. Спиридонов шагнул ему навстречу:

– Толя, что случилось?

– Василь Сергеевича забрали! – выпалил Харлампиев.

– Кто забрал? – тупо переспросил Спиридонов, хотя все понял. Кто мог забрать Ощепкова? Ответ был один: «тройка» НКВД. – По какой причине?

– НКВД, – ответил Харлампиев. – Говорят, он японский шпион. Что за чушь?!

– Тихо, Толя… – Спиридонов старался казаться спокойным. – Сейчас все выясним. Вот что, я сейчас на Лубянку, а ты – к нему домой. Успокой жену и… – Он наклонился к уху Харлампиева и сказал тихо-тихо: – Постарайся забрать всю литературу на иностранном. И все бумаги. Надо – возьми кого-нибудь из своих. Ты уверен, что на квартире не было обыска?

– Ни в чем я не уверен, – ответил Харлампиев. – Телефона у них нет, заехать к ним я не успел…

– Ну, тогда ноги в руки и вперед, – скомандовал Спиридонов, на ходу переодеваясь. Занятия он вел в затрапезной гимнастерке и старых парусиновых брюках.

Не ехать же в этом тряпье к наркому?

Он подумал, что стоило бы, наверное, позвонить Варе и дать распоряжение насчет блокнота, но решил не отвлекаться. Сейчас важнее было попасть к Ежову. Как говорил Фудзиюки, сорняк проблемы надо выдергивать, захватив ближе к корню.

Ежов, казалось, даже обрадовался его появлению:

– Ба, Виктор Афанасьевич! А я хотел за вами только завтра послать. Я-то работаю допоздна, а у вас наверняка режим, распорядок дня…

В кабинете явственно пахло водкой, да и глаза у наркома были маслеными.

– Немедленно освободите Ощепкова! – с порога начал Спиридонов.

Стоявший возле стола нарком неторопливо уселся на стул.

– Вот даже как… Простите, но не могу. Ощепков арестован решением «тройки» как японский шпион, я вам больше скажу – он ключевая фигура в деле харбинцев, которые…

– На каком основании? – перебил его Спиридонов. – Вы в своем ли уме? Ощепков – шпион японцев? Тогда памятник Карлу Марксу – шпион марсиан!

– На основании ваших же свидетельских показаний, Виктор Афанасьевич. – Ежов ухмыльнулся хищной, злорадной улыбкой; в его руках появился очень хорошо знакомый Спиридонову желтый блокнотик; от блокнотика исходил едва уловимый аромат «Красной Москвы», такой знакомый, такой родной… – Если вам интересно, в протоколе допроса Ощепков написал следующее: «Все факты, изложенные Спиридоновым Виктором Афанасьевичем, сформулированы с моих слов без искажений». Перед этим он внимательно просмотрел блокнот, более того, мы даже не применяли к нему обычных мер физического воздействия. Так что признание было абсолютно добровольным.

– И что такого криминального вы нашли в этом блокноте? – спросил Спиридонов, стараясь сохранять душевное равновесие. Он-то прекрасно знал, что найти в блокноте можно было очень многое – от тирады про «внутреннего врага» вплоть до…

Ежов распахнул блокнот и продемонстрировал Спиридонову страничку.

– Вот здесь, – показал он, – Ощепков признается в многолетней работе на японского разведчика Иошидори Ямаду.

– Не работал он на Ямаду! – возмутился Спиридонов, подаваясь вперед, будто он стремился напасть на Ежова. – Наоборот, тот использовал его в своих целях ради сохранения подполья…

– Это он вам так сказал, – усмехнулся Ежов. – Мне же видится другая картина – подполье существовало с ведома японской контрразведки и лишь до тех пор, пока политика властей ДВР их устраивала. Когда же японцы решили установить в Приморье оккупационный режим, подполье было моментально и немедленно провалено, и лишь Ощепков продолжал работу – поскольку был двурушником.

– Это ваши досужие домыслы, – процедил Спиридонов. – И вообще, верните мне мой блокнот.

– Не верну, – насмешливо хохотнул Ежов. – Здесь столько всего интересного! Например, видно, что не только Ощепков, но и все его «коллеги» изначально были представителями разведывательной организации, созданной царской охранкой. Фактически на этом материале мы и выстроили обвинительное заключение по делу харбинцев. Но и это еще не все. Как бы это ни казалось странным, но благодаря вашему блокноту мы получили неопровержимые данные о сотрудничестве разведок императорской Японии и панской Польши!

– Вы бредите?! Нет там такого! – Спиридонов едва сдерживался, чтобы не сорваться на крик.

– Ну как же, – победно улыбался Ежов, вновь демонстрируя ему страничку, – вот здесь Ощепков признает многолетнюю работу на недавно разоблаченного агента польской дефензивы царского полковника Свирчевского. Этот оборотень много лет умело маскировался под совслужащего, и если бы не бдительность его сына…

– Ощепков даже не знал, что Свирчевский жив! – взвился Спиридонов.

– …до приезда в Москву, – спокойно закончил Ежов, не слушая Спиридонова. – Где вы сами свели его с маршалом Егоровым. Который, в свою очередь, опрометчиво ввел разоблаченного польского агента Свирчевского в свой ближний круг. Ну, с гражданином маршалом мы пока разбираемся. У Иосифа Виссарионовича есть мнение, что Егоров невиновен, просто Свирчевский оказался очень умелым агентом под прикрытием.

– Николай Иваныч, а вам не кажется, что все это абсолютно притянуто за уши? – попытался возразить Спиридонов.

Но Ежов ответил ему:

– Нет, не кажется. Вы, Виктор Афанасьевич, верно, думаете, что разбираетесь в людях, недаром же, по некоторым сведениям, считаете Ощепкова идеалистом, пустым фантазером, человеком, чья простота хуже воровства…

Об этом Спиридонов говорил только одному живому человеку – Варе. На мгновение ему показалось, что он стоит на краю бездны и эта бездна наполнена его заблуждениями. Словно некая пелена спала с его глаз: он увидел, что, предав память Клавушки, доверившись Варе, он совершил невероятное зло, которое может привести к гибели невинного человека. Как царь Ирод, он дал слишком много власти Саломее и теперь вынужден с ужасом глядеть на голову Иоанна Крестителя, которого так хотел спасти и которого при этом абсолютно не понимал…

– …но вы, товарищ Спиридонов, не менее наивны, чем он. Я вам больше скажу – у меня огромное желание просто взять и бросить вас к нему в камеру. Вы два сапога пара. Кто вы есть, гражданин Спиридонов? Потомственный купец… Не думайте, НКВД все знает… Вы весьма неуклюже пытались скрыть, что вы бывший штабс-капитан царской армии, политически неопределившийся приспособленец… личность во всех отношениях отрицательная… Если бы не ваше дзюудо, необходимое нашему наркомату… Увы, я не стану вас арестовывать – по двум причинам. Во-первых, товарищ Сталин считает вас полезным кадром; во-вторых – вы будете смеяться, но я обещал вашей Варе, что, если она даст мне это, – Ежов потряс блокнотиком, – ни она, ни вы не пострадаете. Я держу свои обещания – потому что, если я не стану этого делать, никто больше мне не доверится. Слухами, знаете ли, земля полнится…