Ника Соболева - Право на одиночество

Лика улыбнулась. Потом шмыгнула носом – глаза явно были на мокром месте.

– Пойдем. Я завтра рассмотрю все твои рисунки и выберу какой-нибудь себе, хорошо? Не хочу сейчас торопиться.

Она кивнула. Но как только я повернулась к двери, воскликнула:

– Подожди! – схватила мою руку и что-то туда вложила.

Подняв ладонь повыше и увидев, что это, я охнула.

– Лика!..

– Пожалуйста, возьми! – горячо зашептала девочка, зажав мою ладонь опять, чтобы не вздумала отдавать. – Ты… пожалуйста! Это для меня очень важно… Ты… ты для меня очень важна…

И тогда я впервые обняла ее – крепко, изо всех сил прижимая к груди и зарываясь носом в пшеничные волосы, пахнущие липовым медом и молоком.

А в кулаке я сжимала вторую часть медальона с птичкой.

И этот поступок Лики значил для меня намного больше всех слов. Она могла ничего не объяснять и не говорить – под взглядом ее зеленых глаз, из которых наконец потекли прозрачные слезы, я поняла, что девочка впервые в жизни полюбила – полюбила не за родственные узы, как бабушку, отца и Лисенка, а просто так.

Воистину – в новогоднюю ночь случаются настоящие чудеса…

– О чем вы говорили с Ликой? – спросил Максим, когда мы ложились спать. Я стояла у окна и сжимала в руке его подарок, не решаясь сорвать яркую обертку – боялась, что сюрпризы для меня на сегодня не кончились.

– Она хотела сделать мне подарок, – ответила я и отвернулась от окна. Максим сидел на постели и задумчиво смотрел на меня.

– Я просто поражаюсь. Как ты умудрилась подружиться с Ликой за полтора месяца? Лене это не удалось и за шестнадцать лет, – Громов покачал головой и улыбнулся. – А с тех пор, как ты стала общаться с Ликой, она изменилась. Моя дочь больше не грубит, гораздо чаще улыбается, а иногда у нее такой взгляд, будто в данный момент она витает где-то в параллельных мирах. Скажи мне, ты приворожила Лику?

Я засмеялась.

– Чем, интересно? Просто… Максим, ты извини меня, но я… Я на тебя даже немного зла.

– Это почему? – Громов с интересом посмотрел на меня. Я укоризненно покачала головой и села рядом. Он тут же взял меня за руки.

– Странно, что ты этого не понимаешь. Когда Лике было двенадцать, она узнала, что вся ее жизнь была ложью. Любящие родители – это притворство, фантазия. А на самом деле у мамы куча любовников, и папа живет с ней только из-за общих детей. Девочка переживала, замкнулась в себе, начала грубить – это поведение типично для подростков, когда у них происходит нечто подобное. Почему Лена так ничего и не добилась от своей дочери, я прекрасно понимаю – она вообще не способна на какие-либо переживания, поэтому Лика и не открылась ей. Но ты, Максим… Ты просто переключил свое внимание на Лисенка, потому что она была младше и больше на тебя похожа. И оставил несчастного подростка разбираться в своих комплексах самостоятельно.

Максим чуть сжал мои пальцы. В его глазах я увидела искреннее сожаление о тех временах.

– Ты права, родная. Я понимаю, что все мои оправдания глупы, но все же… Когда перед тобой растет точная внешняя копия жены, поневоле начинаешь думать, что и характером Лика пойдет в Лену.

– Она совершенно не похожа на Лену.

– Теперь я это понимаю. Но когда в двенадцать лет Лика начала грубить и капризничать, я решил, что природа берет свое… И переключился на Лисенка. Ей было семь, она только-только пошла в школу. Что и говорить, общаться с ней было куда приятнее, чем с Ликой.

Максим замолчал. Я понимала, что в этой ситуации говорить больше нечего – что было, то было, не исправить и не изменить… Главное, что он действительно понимает, в чем была его ошибка.

Я отогнула ворот платья и показала Максиму медальон. Его глаза вспыхнули удивлением.

– Она отдала его тебе?!

– Как видишь.

– Надо же…

– Я сама не ожидала. Лика сказала, что никто не относился к ней так, как я.

– Так оно и есть, – тихо сказал Максим, горько усмехнувшись. А потом, поддавшись внезапному порыву, крепко обнял меня. Я прижалась щекой к его груди, чувствуя, как бьется сердце под тонкой рубашкой.

– Ты необыкновенная, – прошептал Громов. Я улыбнулась и вздохнула, наслаждаясь терпким запахом его тела.

– Лика прекрасно рисует. Кстати, ты знал, что последний месяц она рисует только меня?

– Что? Нет… не знал. С ума сойти можно…

– Зачем? – я рассмеялась. Максим приподнял мой подбородок, наклонился и прошептал, легко касаясь своими губами моих:

– Не зачем, а от чего, дурочка. От тебя с ума сойти можно. От твоего присутствия, от запаха твоих волос и тела…

– Погоди сходить с ума, – улыбнулась я, чмокнув его в нос. – Я еще твой подарок не открыла.

– Тогда открывай скорее!

Зашуршала обертка. Под ней оказалась небольшая красная коробочка. Сняв крышку, я с изумлением уставилась на тонкий серебряный браслет с маленькими синими камнями.

– На этот раз я решил обойтись без книг, – прошептал Максим мне на ухо. – Тебе нравится?

– Очень.

Я сказала правду. Несмотря на то, что раньше мне не хотелось получать от Громова дорогих подарков, это оказалось очень приятно… неожиданно.

– Вот теперь можно сходить с ума, – сказала я, поворачиваясь к Максиму лицом. И в следующую секунду нам стало не до разговоров.

А за окном кружился снег. По-новогоднему волшебный снег. Он тихо шелестел за окном, ложился на подоконник, залетал в открытую форточку и тут же таял.

Я давно уже перестала быть снежной королевой. Но поняла это только в ту новогоднюю ночь, когда под поцелуями Максима во мне растаяла самая последняя льдинка.

Следующие несколько дней прошли в тепле и спокойствии. Мы гуляли, катались с горки в парке, смотрели разные фильмы. Девочки так объедались конфетами, что я всерьез стала опасаться, не слипнется ли у них чего-нибудь. Но обошлось.

Лика подарила-таки мне один из своих рисунков. Выбрать она мне не дала, просто первого января вручила мне листок бумаги, сказав, что именно этот портрет должен быть у меня, и все тут. А если мне еще что-нибудь нравится, то она мне тоже это подарит.

На портрете были изображены мы с Максимом. Он стоял боком и улыбался, глядя на меня. А я смотрела на него, чуть запрокинув голову, и на моих губах расцветала чудесная улыбка, а глаза светились, почти как у мамы. Не знаю, как Лике удалось создать настолько «живой» портрет… Очень талантливая девочка все-таки.

Пятого января возвращалась Лена. С самого утра девочки и Максим уехали в аэропорт, встречать ее, а я, обрадовавшись, решила повидать Мира. Тем более что он сам звонил уже дважды и предлагал встретиться, но каждый раз я отказывалась, чтобы не расстраивать Лику, Лисенка и Максима. А тут такая прекрасная возможность – пока они там повидают Лену, пока Громов отвезет Лисенка в гости к подружке, а Лику – в художественный кружок (на пятое января почему-то назначили первое занятие в этом году), потом пока он до дома доберется… Мы с Миром как раз успеем наговориться.