Ариадна Борисова - Повторите, пожалуйста, марш Мендельсона (сборник)

– Тот, кто бредень заказывал, знаешь, что мне сказал? Он сказал – таких умельцев, как ваш дядя, наверное, больше нигде нет. В общем, полный тебе респект. Единственный, сказал, живой вязальщик сохранился, надо беречь его как зеницу ока, потому что сети этого мастера – бесценный в своем роде экспонат. Гордись, дядь Вася, и бери деньги без разговоров.

– Ну… я рад, – смутился Василий Игнатьевич. Не распечатывая, сунул пачку в верхний ящик комода.

– Дров купи машины две, – посоветовал Денис. – Холодина у тебя.

В доме было прохладно, несмотря на утрамбованные завалинки и добросовестно проконопаченные стены. Дрова Василий Игнатьевич берег. Ходили упорные слухи, что за проведение газа придется платить, а еще котел покупать. Трубы, батареи, плиту.

– Сосед собрался отказаться от газа, денег нет. А теперь я сам не беспокоюсь и ему в долг дам. Может, еще кому потребуется одолжить.

– Думаешь, вернут?

– Конечно, – обиделся за соседей Василий Игнатьевич. – Года за полтора-два обязательно вернут.

Конского волоса осталось порядочно.

– На вторую сеть хватит, – взвесил мешок Денис. – На жаберку, а? Сделаешь на продажу? Выставлю на аукцион, кто больше даст! Одностенную ведь проще связать?

– Проще, – согласился Василий Игнатьевич. – Хорошо, а то без работы телевизор скучно смотреть.

…Чего и кого он только не насмотрелся по телевизору, пока связывал сеточные узлы! Развелось по миру нацистов и сатанистов. Гомосексуалы затевали по Европе парады. Старухи-актрисы выходили замуж за молокососов, и, наоборот, старики женились на девчонках, годящихся им во внучки. Василий Игнатьевич старался не осуждать никого, но от стыдной догадки, что старики пользуются «Виагрой», лицо наливалось брусничной краской. Переключив программу на какой-нибудь фильм, в рекламные минуты он размышлял: а если в самом деле из-за возрастных изменений в «биологии-анатомии» человека происходят процессы, таинственным образом влияющие на везение? В частности, на охотничью удачу?..

Перед Новым годом Денис приехал за готовой сетью и молча положил деньги в комод.

– Так ее же еще не купили, – запротестовал Василий Игнатьевич.

– Купили. Как узнали, что ты жаберку вяжешь, чуть не передрались мои коллекционеры. Первый, с бреднем, больше денег дал.

– Давай другому тоже свяжу.

– Не спеши, дядь Вась, неизвестно, когда сырье пришлют. Может, с нами Новый год встретишь? Походишь по магазинам. Диван тебе пора сменить, в этом пружины скоро выскочат, и газовую плиту присмотрим.

Василий Игнатьевич мотнул головой:

– Не, печку топить некому, картошка в подполье померзнет.

Спрашивать о Кате с Володькой было неудобно – племянник не упоминал о них в разговорах, а с Инной до сих пор не удосужился познакомить.

Курантов в Новый год Василий Игнатьевич не дождался. Утомился рубить купленные накануне дрова, прилег отдохнуть и проспал. Под утро привиделась Аделя. Села на краешек изголовья, погладила по плечу, аж дыханье зашлось.

«Холодно, Вася?»

«Да, – признался он. – Дров купил, в доме жарко, но все равно без тебя холодно».

«А ты один не оставайся, я же просила», – улыбнулась Аделя нежно, как умела только она.

Прошли полтора скучнейших месяца, и однажды у школы Василия Игнатьевича окликнула директриса Лидия Викторовна, которую помнил озорной первоклашкой, учась в шестом. Лидия Викторовна спросила, нашел ли он новую работу.

– Откуда? – развел руками Василий Игнатьевич.

– Сторожем к нам в школу пойдете?

– Пойду, – сдержанно кивнул он, стараясь скрыть охватившую его радость.

– Правда, зарплата небольшая…

– Пенсию скоро начислят, и прибавка не помешает. Надоело дома сидеть.

– Только нам нужно знать, что вы здоровы.

– Здоров! – подтвердил он. – Даже простываю редко.

– Верю, – засмеялась Лидия Викторовна. – Но по правилам необходим медосмотр в городе. Деньги на медсправку есть?

– Есть.

– Как можно скорее пройдите, пожалуйста, сменный сторож третий день сидит.

– Завтра и поеду.

Легкий, веселый после баньки шагал будущий работник школы на автобусную остановку. Выхлестал из себя вчера зимнюю скуку березовым веником, попарился всласть, – дров теперь можно было не жалеть. Договорился с соседом о топке печи, позвонил Денису. Побудет полдня у него, переночует, а утречком на медосмотр.

Возле дома Клавдии Василий Игнатьевич прибавил шагу, с опаской поглядывая на окна. И тотчас же попался на глаза подружкам, вышедшим с сумками за калитку. Пришлось разговаривать, объяснять, зачем понадобилось в город.

Томно вздохнув, Клавдия вдруг сказала:

– С Днем влюбленных тебя, Вася.

– С каким-каким днем? – не понял Василий Игнатьевич.

– Ты, Тихонький, совсем одичал на своей околице, – захихикала Зоя, прикрыв рот варежкой. – Сегодня же День святого Валентина! Все празднуют, вот и мы в магазин за «беленькой» пошли. Жаль, что уезжаешь, а то бы вместе вспомнили молодость.

– Не наш праздник, чего справлять, – нахмурился он.

Сильно не понравилось Василию Игнатьевичу, что Клавдия, не стесняясь ни Зои, ни людей на остановке, подошла впритык и принялась смахивать невидимые пушинки с его куртки. На лице женщины отчетливо проявилось частнособственническое выражение. С таким выражением смотрят на то, что давно и бесповоротно принадлежит данному лицу.

– Долго собираешься неприкаянным ходить? – жарко шепнула Клавдия.

Но тут, к счастью, показался автобус, народ ринулся занимать места, и Василий Игнатьевич избежал ответа по уважительной причине. Да и как ответить? Вопрос был очень трудным и в то же время пустопорожним. Клавдия с таким же успехом могла спросить, куда девалась молодость, и потребовать ее возвращения.

В город Василий Игнатьевич ехал с испорченным настроением, испытывая противное чувство нескончаемого долга, отдать который был не в состоянии.

Денис встретил на машине. Чем-то озабоченный, рассеянно принял пакет с нехитрыми деревенскими гостинцами (соленые огурцы, черносмородиновое варенье). Выплюнул жевательную резинку в урну и, усадив гостя в салон, затараторил:

– Дядь Вась, я тебя домой подброшу, с Инной посидишь-поболтаешь, ладно? Я предупредил о твоем приезде, но сам не скоро освобожусь, извини. Сегодня праздник всех влюбленных, покупатель в подарочном магазине с руками товар рвет. После нужно в продуктовый смотаться, туда-сюда, ничего не успеваю, дядь Вась. Гонка, как у раба на галерах!

«Ландкрузер» резко развернулся от автовокзала на городскую дорогу и помчался так, будто племянника преследовала полиция.

Василий Игнатьевич не был любителем быстрой езды, но «сидеть-болтать» до вечера с незнакомой Инной ему хотелось еще меньше.