Маша Трауб - Вторая жизнь

Ольга Борисовна, улыбаясь, подошла к дочери, приобняла ее и тихо сказала:

– Лиза, ты обрати на Рому внимание. Женя его очень ценил. Мне кажется, он – достойная партия. Такой вежливый и внимательный молодой человек. Я давно за ним наблюдаю. А как относится к Жене! С таким почтением. Это ведь так важно – выбрать себе достойного спутника жизни. Вот, Полина, посмотри. Такая умница, а дочка на ее мужа похожа. Бедная девочка. Такая неинтересная. Но ничего, может, израстется, выправится. Но глазки маленькие, лоб узкий. И в мать пошла – полненькая. Куда только Полина смотрит? Гены – упрямая штука, я тебе как ученый говорю. Полина в детстве тоже была полненькая, вот тебе и наследственность. Но ведь с этим можно и нужно бороться! Ты поговори с Полиной, она ведь твоя подруга. Только аккуратно, деликатно. Пусть девочке платья купит красивые, нельзя ее в таком виде выводить. Она же ужасно, просто ужасно выглядит. Может быть, ты ей вещи свои отдашь? Помнишь, у тебя было такое платье зеленое, с аппликацией и высокой талией? Очень красивое! Тебе отец привозил из Польши. Отдай Полине для девочки. Ох, бедный, бедный ребенок. С такой внешностью ей будет тяжело в жизни. Да и глазки неумные. Я сразу вижу глаза. У тебя такие умные глазки были. А Рома – очень удачная партия. Я тебе не как мать сейчас говорю, а как специалист.

Ольга Борисовна не замечала, что ее монолог слышат все. Лиза онемела. Мария Васильевна спокойно ушла на кухню – готовить вечернюю дозу лекарств. Рома давно стоял на лестничной клетке и был единственным, кто не слышал Ольгу Борисовну. Лиза посмотрела на Полину, та сидела на банкетке и обувала Дашу. Полина молчала, никак не попадая в дырку на ремешке сандалий.

– До свидания, мама. – Лиза клюнула мать в щеку.

Она так и не смогла сказать матери, что Даша – ее внучка. Полина кивнула на прощание и пошла домой. В машине Рома говорил, что Лиза себя напрасно накручивает – Ольга Борисовна здоровее всех их, вместе взятых, и было бы хорошо в следующий раз устроить ужин с Валентиной Даниловной.

Лиза молчала. Рома был доволен. Даша уснула в машине и проспала всю дорогу.

Добравшись до дома, Лиза хотела позвонить подруге, но не смогла. Не знала, что сказать. Решила позвонить завтра, но и назавтра не смогла.

Когда Даше исполнилось пять лет, Лиза решила, что может изменить дочь. Она записала ее во все мыслимые кружки – рисование, танцы, музыка, общее развитие. Лиза не давала Даше продыху – посадила ее на диету, водила по врачам и психологам. Даша стала плаксивой и плохо спала. Поскольку Лиза лишила ее хлеба, картошки, конфет и перекусов, Даша начала грызть ногти и сдирать заусенцы. Лиза мазала ей ногти горчицей, зеленкой, но ничего не помогало. Даша похудела, осунулась, плакала по пустякам и не слушалась. На праздники Даша уезжала к бабушке и возвращалась толстой, спокойной, отупевшей от мультиков и булок. Лиза продолжала бороться – с собой, дочерью, со свекровью, с психологами и собственным мужем. Рому она уже ненавидела и тянула, тянула Дашу. И, надо признать, Лизины усилия не прошли даром – Даша стала похожа на мать. Не внешне, конечно. У девочки появились Лизины интонации, Лизина манерность и некоторая заносчивость.

Полина прекрасно помнила, как после долгого перерывала зашла проведать подругу и заглянула в комнату Даши. Той было уже восемь – второй класс.

– Ой, – замерла Полина в восторге, – у тебя такая красивая комната. Как у принцессы!

– Это стиль прованс, – копируя мать, ответила сквозь губу Даша.

– Что ты делаешь? – поинтересовалась Полина у девочки.

– Сочиняю музыку на стихи Хармса, что же еще? – ответила Даша, так и не повернувшись к гостье лицом.

Позже Даша вышла из комнаты и пришла на кухню, совмещенную со столовой.

– Тебе нельзя, – отрезала Лиза, увидев, как дочь достает тарелку, чтобы положить себе мясное рагу. – Могу предложить тебе салат.

Даша тогда дернула плечом – жест матери, – грохнула тарелку в раковину и молча ушла к себе в комнату.

– Да ладно тебе, пусть поест, – вступился за дочь Рома.

– Нет, она не будет есть на ночь, – отрезала Лиза. Полина отметила и злость в голосе, и презрение, и бешеное, уже нескрываемое раздражение. Рома ужинал, уткнувшись в экран ноутбука.

– Пожалуйста, убери компьютер со стола, – тихо, с плохо скрываемой яростью сказала Лиза. Рома убрал компьютер.

Полине стало жаль подругу – Лизе было плохо. У нее была семья, дочь, работа. Маникюр, аккуратная стрижка и дорогой кардиган. Только носогубные складки залегли уже глубоко. Как и уголки губ, которые съехали вниз. В глазах застыла такая тоска, что Полина старалась не смотреть на нее. Лиза стала жесткой, даже жестокой. Она больше не стояла на полшага за спиной Ромы, больше не устраивала званых вечеров. Она сосредоточилась на Даше. Полина видела, что никакой любви в этом красивом доме уже не осталось. Здесь жили болезнь, страх, ненависть, усталость.

– Ты всегда на ее стороне, поэтому она никак не может похудеть! Если я запрещаю, то ты тоже должен запретить. А ты разрешаешь! Неужели не понятно? Почему я все время бьюсь лбом об стену? – не сдержавшись, вскипела Лиза.

– Перестань. Ты сошла с ума со своими диетами. Дашка растет, пусть ест нормально. Или будет такая же нервная, как ты.

– Она будет такая же толстая, как ты и Валентина Даниловна! Я, значит, нервная. Да? Потому что держу себя в форме, слежу за питанием и хочу, чтобы моя дочь влезла хоть в одно платье? Я нервная, потому что не хочу, чтобы ее попа свисала со стула? Если бы твоя мать не раскармливала ее с самого детства, она была бы нормальным человеком.

– Даша нормальная… – процедил сквозь зубы Рома и отставил тарелку. – Она – ребенок.

– Она – ненормальная! Нельзя в ее возрасте весить шестьдесят килограммов. И твоя мать – ненормальная. И ты тоже!

– Хорошо, успокойся. Перестань орать. Дашка слышит.

– Пусть слышит! Ты хоть понимаешь, что у нее комплексы? Ее в школе обзывают! Тебя в детстве не дразнили? Ты хоть знаешь, как над ней могут издеваться?

– У нее от тебя комплексы!

– То есть я виновата в том, что стараюсь сделать из нее хотя бы какое-то подобие девочки, а не коровы!

– Все, мне надоело. Даша, иди ешь! Я разрешаю! – закричал Рома.

Лиза хватала воздух ртом.

Даша зашла на кухню, навалила себе огромную порцию еды и ушла в свою комнату.

– Я запрещаю есть в комнате! Для этого есть столовая! – завопила Лиза, бросилась вслед за дочерью, вырвала у нее из рук тарелку и бросила в мусорное ведро вместе с ее содержимым.

– Истеричка. – Рома забрал компьютер.

Через минуту хлопнули две двери – Даша закрылась в комнате, Рома оделся и ушел, даже не попрощавшись с Полиной.

Лиза плакала.

– Что я делаю не так? Почему это происходит со мной? – Полина не знала, как реагировать на происходящее. Она тоже хотела уйти, но не могла оставить плачущую подругу. – Ведь у тебя точно не так. У тебя нормальная семья. Вадим тебя любит. Он не уходит неизвестно куда на ночь глядя. Вот куда он ушел? Да мне наплевать. Мне даже неинтересно. У тебя нормальные, воспитанные дети, а Дашка хамит, ни во что меня не ставит. Я для нее пустое место или источник наказания. Она меня ненавидит. Я же вижу. Чувствую. Она боится меня. Больше ничего, никаких чувств. Я пыталась, очень старалась быть хорошей матерью. Но она меня не слышит, не видит. Не могу так больше. Я с ними схожу с ума. Разве нормально – ненавидеть собственную дочь и мужа? Они совсем чужие. Дашка мне чужая, совсем. Я ее не чувствую. Мне иногда кажется, что мне ее дали на воспитание. Ну вроде как на время. И скоро она уедет. Мне снится, что я завтра проснусь, и Дашки не будет – ее заберут, а я смогу жить спокойно. Я никому не показываю ее фотографии, ни с кем о ней не говорю – мне стыдно. За то, что у меня дочь такая толстая, страшная и тупая. Вот говорят: для матери ее ребенок – самый красивый, самый умный, самый талантливый. Почему я этого не чувствую? Почему у меня нет этого долбаного материнского взгляда? Полин, Дашка тупая, я не преувеличиваю. Мне иногда ей голову оторвать хочется – она еле соображает. Ее держат в школе только потому, что Рома стал членом попечительского совета. В музыкалке ее оставили, потому что Рома купил школе новый инструмент. Ей ничего не надо, ей неинтересно, понимаешь? Она жирная тупая корова. И чем я должна гордиться? Тем, что у меня дочь такая растет? А Роме все равно. Он… я не знаю, где он, с кем он. Мы даже не живем вместе. Иногда мне кажется, что он приходит домой только ради Дашки. А так бы вообще не приходил. И знаешь, я была бы только рада. Мне было бы так удобнее. Он стал совсем другим. Мне с ним неинтересно. Понимаешь? Вообще ничего общего, как и с Дашкой. Чужой человек, который меня раздражает. Разве у тебя так же с Вадимом? Нет, конечно же, нет. Почему у меня так? Скажи, я совсем сумасшедшая? У нас каждый день скандалы. Рома где-то ходит, иногда не ночует. Наверное, у него есть любовница. А мне наплевать. Понимаешь? Когда они с Дашкой уезжают к Валентине Даниловне, я хотя бы дышать начинаю. Мне хорошо без них. Я даже не скучаю. Я…