Валерий Рожнов - Назад в СССР

Антон забрался на трибуну и начал говорить без предисловия. Он рассказывал селянам о ловле форели, о корабельных соснах, из которых Петр I делал свои корабли, о непролазной тайге и лечебном корне женьшеня, о реке Амур и тиграх, занесенных в Красную книгу, в общем, выдавал все, что знает о тайге и БАМе, начиная от школы и до настоящего времени. Когда его запал иссяк, он остановился и предложил задавать вопросы.

Доярки смущались и краснели, но молчали, исподлобья посматривая на Антона.

– …Сибирь – прекрасное место. Чистые реки и девственные леса. Я сам видел по телевизору, – сказал он просто.

Одна из доярок набралась смелости и задала вопрос:

– А как там с мужиками? А то мы тоже – девственны.

Все засмеялись, включая руководство и несколько коров.

– Мужиков там будет больше комаров, – заявил Антон. – Обещаю.

– Нам это нравится… – послышались выкрики из толпы.

Антон поднял руку вверх:

– БАМ – это отличная возможность завести новые романтические знакомства. Вспомните, например, «Сибириаду» и другие фильмы. Полно примеров. Я устану перечислять.

– А коровы там будут?

– Нет. Коров там не будет.

– А кого мы будем доить? – закричала толстая доярка в черных кирзовых сапогах.

– Мужиков! – ответила ей другая.

Все снова стали смеяться. Антон почувствовал себя свободно и легко, словно был среди друзей.

Тоненькая молодая доярка с ясными голубыми глазами вдруг сказала неуверенно:

– Я бы, девочки, наверное, поехала бы… – и тут же зажала ладонью свой рот.

Все стали над ней подшучивать и незлобно посмеиваться, девушка покраснела до мочек ушей и опустила глаза.

Антон посмотрел на нее и подумал про себя, что на БАМе шансов устроить свою личную жизнь у этой красавицы будет гораздо больше, чем здесь, и сказал:

– В конторе лежат образцы заявлений. Так что дело за вами…

Затем он слез и пошел к выходу, стараясь не упасть на обоссанную коровами скользкую землю. По дороге его перехватил директор совхоза и предложил пройти в кабинет для личного разговора в узком кругу особо избранных.

– Я не могу, – ответил Антон. – Работы много.

– От чистого сердца, – сказал директор и приложил руку к груди.

Видно было, что они долго готовились к встрече и потратили немало сил.

Назревала серьезная и долгая пьянка.

Но приехать к Наташе и ее отцу в первый рабочий день в лежачем состоянии Антон позволить себе не мог.

Он остановился и заглянул в глаза директору. В его круглых карих глазах плясали черти и громко били в бубны своими маленькими кривыми руками-копытцами. Там пели цыганки в красных шалях, наброшенных на плечи, и извивались блудницы, обливая свои голые бесстыжие тела молоком… Вино и водка там лились рекой…

И все это промелькнуло в глазах директора в одно мгновение. Он даже не разжал губ и ничего не произнес, только прижимал руку к груди и сверлил Антона умоляющим взглядом.

Антон положил руку ему на плечо и сказал:

– Агрохолдинг . Я должен быть через два часа на совещании в агрохолдинге.

Директор мотнул головой, словно конь, – он не знал такого слова, а спросить стеснялся.

– Агрохолдинг, – сказал Антон с ампломбом. – Меня там ждут с выступлением. Серьезное партийное задание!

И пошел дальше. Все расступились, и, шлепая по грязи и высоко задирая ноги, Антон дошел до машины и залез на заднее сиденье.

Потом их с километр тянул трактор на буксире, пока под колесами «Волги» не оказался асфальт. И тогда водитель нажал на газ, и машина рванула вперед, как ужаленная.

Все это время Антон смотрел в окно и видел, как заходит солнце, как его лучи нежно касаются его ресниц. В салоне продолжало вонять навозом, хотя, по идее, уже не должно было. Тогда Антон открыл окно, стянул туфли с ног и выкинул их на обочину.

Запах прекратился.

Когда машина въехала в город, Антон первым делом занял денег у водителя, зашел босиком в обувной магазин и купил себе туфли фабрики «Скороход», на размер больше, потому что других не было. Поле чего сел в машину и велел везти его домой.

Во дворе дома он увидел кур, сушащееся на веревке белье и машину Виктора с поднятым капотом. Тот копался в моторе, задрав кверху тощую задницу в модных клетчатых штанах. На переднем сиденье машины лежал большой букет цветов. Видимо, Виктор не дотянул до дома Наташи несколько метров, когда мотор заглох. Антону даже стало жалко его.

Он отпустил водителя и подошел к Виктору.

– Что, опять сломалась?

Виктор выпрямился и вытер ветошью руки.

– Сломалась…

– Сочувствую.

Виктор окинул взглядом Антона в костюме и новых туфлях фабрики «Скороход».

– А ты, я вижу, делаешь карьеру?

– Да, понемногу. Степ бай степ.

– И как оно?

Антон пожал плечами.

– Да ничего. Предлагают место в аппарате райкома.

– Ух ты!

– Да, вот так…

– А ты?

Антон помолчал немного и ответил серьезно:

– Это не мое. Люди очень наивны, и коммунисты этим пользуются. Мне это противно.

– Почему ты тогда работаешь на них? – спросил Виктор, сдвинув кепку на затылок. – Почему не кричишь об этом на каждом углу?

Антон усмехнулся.

– Я не работаю на них. Я просто убиваю время. А что касается криков, то как устроена психиатрическая больница, я хорошо знаю.

– Если ты убиваешь время, то не можешь ли ты убивать его быстрее?

Антон посмотрел на окна Наташиной квартиры, потом опять – на Виктора.

– Не беспокойся. Меня тут скоро не будет. Мои обещания в силе. Так что подожди.

Виктор кивнул головой и произнес тихо одними губами:

– Подожду…

Антон повернулся, сделал несколько шагов и остановился. Виктор продолжал смотреть на него.

– Кстати, – Антон кивнул на Волгу, – я помогу похлопотать, чтобы тебе в таксопарке выделили новую машину.

– У-у-у… – промычал Виктор неопределенно.

– Не хочешь?

Виктор внимательно посмотрел на Антона, потом нехотя ответил, кривя губы:

– Не надо. Мне эта нравится.

– Любишь уроки труда? Ну, как знаешь…

Антон пожал плечами и, откинув ногой с дороги рыжую курицу, пошел в дом.

Когда Антон вошел в квартиру, Наташа уже накрывала на стол.

– Есть будешь? – крикнула она ему в прихожую, где он переобувался.

– Выпью только чаю.

– Не голоден?

– Я поел на работе. Спасибо.

Антон прошел в свою комнату, переоделся и снова стал похож на огородное пугало. Сейчас, глядя в зеркало, ему не верилось, что еще недавно за ним шла огромная толпа с оркестром и красными флагами, смеялась и кричала лозунги. Антон поднес к лицу руки и понюхал. Ему показалось, что они пахнут навозом.

Он прошел в ванную комнату и тщательно их вымыл хозяйственным мылом. Понюхал руки – теперь они пахли хозяйственным мылом. Запах стал гораздо хуже. Антон поморщился, вышел из ванной и сел за обеденный стол. Налил себе чаю из железного чайника и улыбнулся отцу Наташи, который ел щи, приготовленные дочерью. Отец не смотрел в его сторону и явно еще не забыл унижение, пережитое утром.