Майя Кучерская - «Сглотнула рыба их…» Беседы о счастье

– Бабушка! Подожди, скажи мне самое-самое последнее, хорошо? Дедушка Ваня – мой настоящий дедушка? Родной?

– Конечно, детка. Он ведь папа твоей мамы Кати.

– А дедушка Владимир Сергеевич?

– Да в общем тоже.

– И бородатый дед Гаврила – тоже мой дед?

– И он!

– А дед Олег из Америки, который приезжал к тебе в прошлом году?

– Тоже.

– Бабушка! – чуть не закричала Тася. – Как же так? Разве могут четыре разных дедушки быть родными? У меня же еще есть папин дедушка, Боря.

– Могут! – улыбнулась бабушка.

– Расскажи, – потребовала Тася, видя, что бабушка не сердится и готова посидеть с ней еще. – Расскажи мне, как это бывает?

– Хорошо. Но чтобы было понятней, я расскажу тебе сказку.

– Про фею?

– Нет, моя сказка будет немного необычной, про жучков, паучков, пчелок, но это самая настоящая сказка. Или слишком поздно? Кажется, ты устала и хочешь спать?

– Нет! – взмолилась Тася. – Совсем не поздно, бабушка! Пожалуйста, рассказывай.

– Ну, хорошо, тогда слушай, – сказала бабушка, обернулась в мягкий клетчатый плед, уселась в кресле поудобнее и начала.

– Это было давным-давно в чудесной стране, в которой жили одни насекомые. Там порхали бабочки, по траве ползали жуки, сновали стрекозы, стрекотали кузнечики, пели сверчки. Вообще там было довольно шумно, в этой стране.

– Стране насекомых? – уточнила Тася.

– Да. Жили в ней и светлячок Ваня и пчелка Маня. Вот с них-то и начнется наша сказка. Ваня и Маня познакомились в первом классе 1 сентября, когда отправились учиться в районную школу. На торжественной линейке Ваню было почти не видно за огромным букетом ярко-красных лепестков, которые он еле тащил своей первой учительнице Стрекозе Таракановне. Маша, по сравнению с Ваней, была дылдой и, если честно, второгодницей. Она сразу же разглядела растерянно моргавшие из-под лепестков глаза и угадала в Ванечке внутреннее сияние. Он же был светлячком! И Ваня пронзил ее сердце.

– Как это? – снова не выдержала Тася.

– Она его полюбила, – пояснила бабушка. – И с первого же дня учебы взяла над Ваней шефство. Ты знаешь, что значит шефство?

– Нет.

– Это значит заботиться о другом. Пчелка Маша села с Ваней за одну парту, делилась нектаринами, которые в изобилии выдавала Маше ее мама, директор большой столовой при одном закрытом учреждении. Ваня Машину заботу принимал. Тем более что рос он почти сиротой, Ванюшина мама была в вечных командировках, пап же ни у Мани, ни у Вани не было. Ванин, правда, навещал семью по большим праздникам и каждый раз дарил Ване волшебные фонарики, Маня про своего папу знала одно: что носит его фамилию.

– Какую?

– Фамилия Маши была Шмель.

Ваня платил Мане, чем мог: давал списывать по всем предметам, даже занимался с ней после уроков математикой, но особенно физикой, в которой был очень силен. Стоит ли говорить, что за глаза все дразнили эту странную парочку «жених и невеста», но только за глаза – с Машей шутки были плохи. Все, даже самые задиристые жучки знали – кусалась Маша ужасно больно.

Так продолжалось до седьмого класса, пока Ваня, страшно вымолвить! не полюбил. Неприметного червячка Алину из параллельного класса «Б». Это, правда, пока не так важно, потому что тогда Маша все равно победила и вскоре Ваня вернулся к ней.

К девятому классу Ваня вытянулся, перегнал Машу, но и Маша выросла, только в другом смысле: видимо под Ваниным влиянием, она стала хорошо учиться, полюбила историю – словом, и повзрослела, и поумнела. Сразу после выпускного Ваня с Маней поженились. Поселились молодые в просторной квартире Машиной мамы, которая, едва началась перестройка, занялась ресторанным бизнесом и процвела. Только вместе Иван да Марья пробыли не так уж долго. Ваня пошел учиться в университет, на физфак, и всё глубже уходил в постижение законов оптики. Маня тоже поступила было на исторический факультет, но отвлеклась, у нее родилась сначала пчелка Катюша, вылитая мама, затем сверчонок Валера, и стало Маше не до истории. Ваня продолжал учиться и совершенно погрузился в изучение световой энергии и лучей…

– Солнечных, да, бабуль? – спросила Тася сонным голосом.

– И солнечных тоже. И вообще всяких. Вижу, ты уже засыпаешь? Ну, да недолго осталось. Ваня делал научную карьеру в оптике, а Маша занималась хозяйством, растила деток и кормила Ваню, без нее он, наверное, просто умер бы с голода, потому что регулярно забывал поесть.

И однажды Маша поняла, что очень устала. Даже тихое Ванино свечение, которое так завораживало ее прежде, на нее больше не действовало. И Маша сказала Ване: «Иди-ка ты, милый, и занимайся своими ненаглядными лучами, мы ведь тебе только мешаем». Ваня немного удивился, но почти сразу обрадовался и немедленно поехал в свою лабораторию, продолжать эксперименты. Правда, спустя неделю он вернулся домой – пообедать, заодно поглядеть на своих копошащихся в детской детей. Так и повелось: Ваня приезжал раз в неделю к Маше, съедал всё, что было в доме, общался с ребятишками и снова исчезал. Пока не закончилось и это – Ваня начал приезжать все реже. А вскоре сообщил, что женится. И на ком? На встреченной случайно под раскидистым кустиком той самой Алине из класса «Б», которая – кто бы мог подумать! – оказалась не простым червячком, а книжным, и за время разлуки с Ваней изгрызла немало страниц и переплетов. Им было о чем поговорить друг с другом.

Вскоре Маша тоже нашла себе мужа, усача Вову, был он такой красивый, высокий, ходил в блестящей кожаной куртке, в черных начищенных сапогах, но, к сожалению, предпочитал на завтрак исключительно табуретки и стулья. Вскоре всем пришлось сидеть на полу, а Вова тем временем перешел на ножки стола. Когда он перекинулся на буфет, Маше пришлось отправить его прочь, чтобы сберечь оставшуюся мебель. От Вовы у Маши родилось два веселых близнеца-усатика.

Следующим стал богомол Гавриил, но он буквально глох от шуршания, жужжания и мельтешения Машиных детей и, разочаровавшись в семейной жизни, вскоре уполз от Маши в домик к жукам-отшельникам. От Гавриила у Маши родилась девочка, богомолочка, ласковая и послушная. Четвертым и последним Машиным мужем стал веселый и легкий на подъем Олег Огурчиков, больше всего на свете он любил скакать и прыгать, и как-то раз до того расскакался, что скакнул совсем высоко и очутился за синим океаном. А обратно вернуться уже не смог.

Пчела Маша его не забыла, как и никого из своей большой семьи. Всем своим сверчкам-жучкам и кузнечикам она отсылала на праздники подарки, кому – бутылочку медовухи, кому – медовые лепешки, Гавриилу – душистые восковые свечки. Незаметно дети ее выросли, а прежние мужья обрели счастье кто с кем. Когда Машиной мамы не стало, Маше досталась в наследство вся ее ресторанная сеть, и всё, что зарабатывала, Маша тратила на своих многочисленных родственников.