Array Сборник - «Лимонка» в войну

Мэрия. Несколько лет назад она приняла потрясшее турецкие власти решение о переносе статуи первого президента Турции Ататюрка, официально возведённого почти в ранг святого, из центрального района в парк. У курдской интеллигенции к нему сложное отношение – основатель современного государства обманул их, запретил язык и подавил курдские восстания на востоке страны.

«Передайте привет вашим читателям от курдского народа», – попросил меня официальный представитель мэрии по связям с прессой. Я, похоже, был первым корреспондентом из стран СНГ в этом городе. Корреспонденты московской демократической прессы отовариваются прямо в Стамбуле или греют свой толстый зад в курортной Анталье. Они не спешат лезть туда, где можно получить по голове полицейской дубинкой, – и это еще не худший вариант. Судя по прочитанным мною репортажам о Турции, информацию о стране российские газеты высасывают из пальца.

Регион, окружающий Диярбакыр, это даже не холмистый Сиваш, а почти ровная степь в лоскутках полей и начисто лишённая растительности долина реки Тигр, в верховьях которой и расположен город. Это не помешало проходить здесь тяжёлым боям курдских партизан с правительственной армией.

В городе пять каналов местного коммерческого телевидения, один проправительственный и протурецкий (конечно же, он самый богатый и профессиональный) и четыре прокурдских, из которых, впрочем, два недавно были закрыты по политическим причинам. Не беда, говорят мне журналисты, в ближайшее время мы возродимся под другим названием. Эта игра в кошки-мышки турецких левых журналистов и властей идёт в Турции уже не первое десятилетие.

Мардин. Этот полумиллионный город на сирийской границе расположен на склонах утёса. Сам утёс представляет собой старинную крепость, превращённую ныне в крепость современную. С него можно удобно контролировать окружающую город выжженную солнцем холмистую степь. Меняются времена – меняются и крепости. Вокруг утёса ограждения с колючей проволокой, всю ночь по периметру обороны горят люминесцентные лампы – армия опасается ночной атаки снизу. Внизу, в городе, масса полиции. У меня проверяют документы.

В прилегающих убогих и перенаселённых деревнях живет по преимуществу курдское население, но в самом городе очень много арабов, есть ассирийцы. Пятую часть населения города составляют православные христиане. «Там – начинается Месопотамия», – показывает мне настоятель здешнего православного монастыря (построен в шестом веке) в сторону ровной как стол долины, простирающейся в сторону Сирии, и по его серьёзному и торжественному тону я понимаю, что Месопотамия, где зародилась и развивалась цивилизация, – это не фунт изюма. Здесь центр мира.

Я разговорился со служащим местной мечети.

– Неужели и в этом городе были бои?

– Еще какие! Причём не ночью даже, автоматные очереди в городе регулярно были слышны средь бела дня, – отвечает он мне на чистейшем английском языке, который выучил во время работы в Швейцарии.

Где и как, чёрт возьми, ухитряется уже пятнадцать лет укрываться на этой просматриваемой на километры выжженной равнине многотысячная партизанская армия, где она скрывается по страшной дневной жаре, где находит воду при начисто пересохших в летнее время ручьях, чем питаются люди и куда они уходят после атак? Здесь летом нет ни туманов, ни дождей, в степях Украины и то ландшафт в большей степени подходит для революционной войны…

Урфа. Один из древнейших городов мира, древний Ур, родина библейского пророка Авраама. Ровная как стол равнина в клеточках орошаемых полей. И здесь вовсю присутствовали курдские партизаны. «Как и везде», – пояснили мне.

В своё время Че Гевара сказал сальвадорскому поэту и революционеру Року Дальтону, что в Сальвадоре невозможна партизанская война, потому что там нет гор. Дальтон на это ответил: «Наш народ – это наши горы». Жизнь показала, что великий Че тоже бывал не прав. Именно в Сальвадоре революционная война достигла своего наибольшего размаха, и революция там не сумела победить только потому, что ей в решающий момент нанесли удар в спину из Москвы. У сальвадорцев свой счёт к Горбачёву.

Вообще говоря, настоящие горы в Турции и Курдистане есть, но населения там немного – три миллиона тамошних жителей в целях борьбы с терроризмом были выселены властями на равнины. Соответственно поменялась и тактика революционной войны.

Приезжая из дальних краёв, люди обычно рассказывают, как «они» живут. Могут сказать, что «они» живут точно так же, как сейчас живём мы. До деталей, до мелочей. Никакого специфического азиатского колорита и религиозного фанатизма, о которых нам любят рассказывать из «ящика», я не заметил. Те же разорённые деревни, те же беженцы, те же проблемы, те же люди, тот же ландшафт местности, та же звероподобная полиция. Различие только в одном: там народный авангард мечтает о революции.

Александр Сивов, сентябрь 2000

17 апреля 1975 года под восторженные приветствия столичных жителей подразделения «кхмае крохом» – красных кхмеров – вошли в Пномпень, главный город Кампучии. Почти дети, с одухотворёнными лицами, закалённые партизанской жизнью в джунглях, этакие Маугли в чёрных рубашках с «АК» в руках, выгодно отличались от только что удравших из города лонноловских вояк. Сочащиеся салом папики в опереточных униформах с ёлочными медалями за войну с собственным народом, конечно, не шли ни в какое сравнение с красными кхмерами. Красными не потому, что они были убеждёнными марксистами-ленинцами, а потому, что они были выходцами из красных земель – горных районов Кампучии, где «Ангка лоэу» – верховная организация – имела давнюю поддержку мирного населения.

Столичным жителям было чему радоваться: красные кхмеры в чёрных рубашках, у которых командиры отличались от рядовых только наличием часов и авторучки, торчащей из нагрудного кармана, положили конец лонноловскому кошмарному правлению, длившемуся с 1970 года. Тогда крайне правые, проамериканские силы, выражающие интересы коррумпированного по самое некуда чиновничества и спекулятивного капитала, возглавляемые генералом Лон Нолом, бывшим шефом госбезопасности, и принцем Сирик Матаном, свергли незадачливого строителя «кхмерского социализма» принца Нородома Сианука. Сианук, находившийся в это время в Пекине, был заочно приговорён к смертной казни. Вспыхнула с новой силой гражданская война, не прекращавшаяся с 1945 года.

Первое, что сделал генерал Лон Нол, чтобы подавить левую оппозицию, это обратился за помощью к Соединённым Штатам. Штаты с удовольствием помогли. С 1970 по 1973 год на территорию Кампучии американскими летчиками было сброшено 500 000 тонн авиационных бомб. На оснащение правительственных войск, ведущих войну совсем не с внешним агрессором, а с практически безоружными крестьянами, США было выделено 1,75 миллиарда долларов. В результате этой пятилетней войны, сопровождаемой американскими ковровыми бомбардировками, погибло и стало инвалидами более миллиона человек. Потом потери спишут на «кровавый режим Пол Пота и Иенг Сари».