Array Сборник - «Лимонка» в войну

Как всегда на Востоке в подобных случаях, собирается целая группа зевак, которые в меру своих сил помогают, советуют или просто глазеют на экзотического зверя – живого иностранца. Сумел договориться с одним из них – поселиться на квартире. Меня ведут туда уже вечером, с наступлением темноты. Предупреждают о необходимости помолчать на подходе к дому, чтобы никто из соседей не заподозрил, что к ним ведут иностранца. Дом в несколько этажей, похож не на обычную многоэтажку в нашем понимании, а на недостроенный железобетонный барак с плоской крышей. Половина окон разбита, двери грубо сварены из листового железа, лестницы без перил, везде мусор и грязь. Чёрт знает что, в общем. В квартире, если её можно так назвать, живут двое холостых ребят. Никакой мебели или стульев, везде циновки. Внутри тоже грязновато, вроде нашей рабочей общаги. На стене крохотный портрет Саддама, вырезанный из какого-то журнала. Поужинали – яйцо, лепёшки, бутылка местной пепси-колы. Настал черёд пива. Пустая банка из-под него летит в открытое окно.

Завожу разговор о буднях оккупации. Один из ребят задирает полу арабской традиционной рубахи, вроде длинного и широкого женского платья, и показывает следы двух симметричных белесоватых рубцов на бёдрах от пытки электрическим током, по десять сантиметров справа и слева от полового члена. Американцы его схватили, держали три дня и пытали: «Признавайся, что ты федаин Саддама». Он ни в чём не признался, и его выпустили.

Ночуем мы не в комнате, а на плоской крыше, на подстилках, здесь так принято по жаре. Ближе к утру рядом послышалось два взрыва. Вскоре в ночной тьме стал слышен шум поднявшихся в воздух американских вертолётов. Снова три тяжёлых взрыва, но на этот раз где-то вдалеке.

По этому городку американские пешие патрули не ходят – боятся. По главной улице регулярно проезжают конвои. Это либо бронемашины, по три, либо танки, по два.

В девять вечера мы снова в нашем бараке. В комнате гости, в полном разгаре пьянка. Одна бутылка местной водки 0,75 уже выпита, пустая тара летит в окно. Вторая начата, и мне предлагают присоединяться. Поднимаем тост за Саддама Хусейна. Затем ещё один, на этот раз за Фиделя Кастро, здесь его тоже очень уважают.

В числе гостей два здоровых, плотных мужика, они из бывшей иракской армии. Один показывает мне пластиковую бирку, на ней на английском его имя и порядковый номер. Его тоже арестовывали как подозреваемого в принадлежности к федаинам, четыре дня продержали и выпустили, за взятку в два миллиона динаров, это тысяча долларов. Мне уже рассказали, что он настоящий федаин, без дураков, и лично стрелял по конвоям из гранатомёта. Глядя на его плотную, уверенную в себе физиономию, особых сомнений по этому поводу не возникает. Днём он сидит в чайхане, пьёт чай и смотрит телеканалы Аль-Джазира и Аль-Арабия. Полиция при встрече с ним уважительно здоровается.

На следующий день иду смотреть туда, где накануне, уже во время моего пребывания, то ли на мине, то ли на фугасе подорвали бронемашину. Это произошло недалеко от центра, на повороте к дороге, ведущей на одну из американских баз. Взрывное устройство замаскировали в мусоре на краю дороги. Камень обочины разворочен. О возможных жертвах местные жители не знают; американцы об этом не рассказывают.

О Саддаме. Здесь, в Ираке, многие были недовольны его политикой, излишне жестокими силами безопасности, войной с Кувейтом, помпезными правительственными резиденциями, возводимыми в голодные годы ооновской блокады. Однако призывы Хусейна к сопротивлению на фоне того, как значительная часть старой администрации стала сотрудничать с американцами, а также смерть в бою его сыновей и внука сделали Саддама символом сопротивления американцам. Однако партизанская война разворачивается не за Саддама, а за Ирак, – сказал мне бывший офицер.

Лоуренс Месопотамский, ноябрь 2003

Очередная активизация партизанской войны в Ираке началась с событий в городе Эль-Фаллуджа, где федаины убили четырёх американцев, ехавших на своих джипах по городу. Затем местные жители растерзали их трупы на виду у местной полиции, которая сделала вид, что ничего не замечает. По официальной версии американцев, растерзанные якобы являлись «гражданскими специалистами».

Где именно работали эти «гражданские лица» и в какой именно области они «специалисты»? Пронырливым европейским журналистам удалось прояснить этот очень непростой, но интересный вопрос. Оказывается, они работали в частной охранной фирме. Армия США нанимает через подобные фирмы, обычно британские, бывших военнослужащих, дополняя таким образом нехватку своих солдат. Среди наёмников есть британцы, американцы, белые южноафриканцы и, говорят, даже русские. Они работают телохранителями высокопоставленных иракских предателей и охраняют важные объекты. Одним словом, сторожевые псы. Само собой разумеется, что эти «гражданские специалисты» работают с оружием в руках. В Ираке уже «работает» подобным образом пятнадцать тысяч таких «гражданских лиц», то есть по численности это второй после американского военный контингент в стране.

Я был ещё до начала этих событий в Эль-Фаллудже. Очень рано утром на багдадском автовокзале сел в рейсовый автобус на Эль-Фаллуджу, как и прочие местные жители. В Ираке могут стрелять в иностранцев, разъезжающих на дорогих джипах, но не в рейсовых автобусах. По приезде побродил по городу в своей потёртой футболке и сандалиях на босу ногу, побывал на огромном местном базаре. В заложниках не оказался.

Купив на базаре творога и лепёшек себе на обед, я начал искать, где бы можно было спокойно перекусить, чтобы вокруг не начала собираться толпа мальчишек, желающих поглазеть, как обедает иностранец. Поэтому я пошел пешком на другую сторону Евфрата по мосту, там город заканчивался и был большой пустырь. Помните, по телевизору показывали этот старый, сделанный из железных балок мост? Именно на нём потом местные жители повесили растерзанные куски тел американских «гражданских специалистов». Но никому в голову не пришло повесить здесь иностранца, который переходил этот мост, чтобы спокойно пообедать.

Потом я вернулся в город по тому же мосту и зашёл в интернет-кафе почитать последний номер «Генеральной Линии». Если на улице меня и можно было спутать с местным жителем, то в кафе уж никак нельзя было скрыть тот факт, что я иностранец. «Американец?» – спросил хозяин. – «Нет, я русский». – «Это хорошо…» В Ираке я не раз чувствовал, что моя национальность защищает меня невидимой бронёй, которая значительно прочнее и надёжнее той, которая прикрывает американский танк типа «Абрамс».