Елена Усачева - Когда взорвётся Кракатау

– Что болит?

В комнате у Егора душно. Надо открыть окно.

– Мне холодно.

Тянет жалобно, на одной ноте.

– Сон плохой приснился?

Егор кивает и закапывается щекой в подушку.

Сны… дурацкий наворот дневных переживаний. Скандал на физкультуре, мой приезд, стенгазета.

Я поправляю наклонившийся рулон и вспоминаю, что надо ещё уточнить про доклад. Спутники. О какой планете делать будем? Может, о Земле? Тут всё просто – один спутник, но большой. Хорошо изученный. Океан Бурь и море Дождей, через залив Радуги можно попасть в море Изобилия и немного поболтаться в море Ясности. А в море Спокойствия – нет, мы туда не пойдём. Потому что какое уж тут спокойствие? А ещё там есть озеро Печали и озеро Осени. И залив Суровости.

О Луне есть что написать.

– Я пойду!

Чёрт! Уснула в кровати Егора. Надо мной стоит Саша. Сквозь шторы льётся утренний сумрак.

– Сколько времени?

– Половина восьмого. Мне на работу пора. Скоро увидимся!

– Мне через два дня… Ой…

Глупо как-то получилось. Сползаю с кровати, бреду в коридор. Саша улыбается. У него короткие волосы. Рука проскальзывает по голове, ухватиться не за что. И очень внимательные глаза. Серые. Сейчас вижу, что серые.

– Я помню про вампира.

– Сама возвращайся.

– Извини.

– Всё нормально.

Он вынимает руку из кармана куртки и что-то вкладывает мне в ладонь. Я успеваю удивиться, а дверь уже закрывается.

Шахматная фигура – чёрная пешка. Потёртая, побывавшая в боях.

– Привет!

Егор сияет. Его волосы стоят дыбом, сквозь них пробивается свет из комнаты. Круглое лицо с сонной складкой на щеке. Он делает шаг и вдруг обнимает меня:

– Спасибо за стенгазету!

Я немею. За последнюю пару лет Егор никогда сам не подходил, чтобы обнять меня. Всё больше я его мучила. С криками «Обнимашки!» начинала его тискать.

– Ага, – глупо киваю я. Моё желание наорать на него растворяется в мягком утре. – Пошли завтракать.

И мы завтракаем, за успех стенгазеты чокаемся чашками с чаем. Я завожу Егора в школу и мчусь на работу. Что-то там было с Луной. Озеро Вечности. Озеро Весны. Озеро Забвения. Забыла! Мне же нужны спутники! И договориться с сестрой, чтобы она пожила у нас, пока меня не будет. Три дня!

Вампир, чупакабра и…

– Отчёт!

Третье желание.

Сегодня шеф не в духе:

– Не забудьте подготовить мне отчёт. На следующий же день, как вернётесь. И доделайте вчерашнюю работу. Сегодня, надеюсь, вы на весь день?

Я тоже надеюсь. Не отвлекаюсь на моря и проливы, даже спутники Деймос и Фобос меня не занимают.

Почему у меня опять открыта страничка «Крем от загара»? Щёлкаю обратно – Расовая сегрегация, Роберт Хайнлайн, Премия «Прометей», Бредбери, «Марсианские хроники», Марс. Понятно, опять думаю о спутниках. Может, никуда не ехать? Егор будет только счастлив. А то ведь непременно что-нибудь выкинет – животом занеможет или откажется делать уроки. Он же упрямый.

– Татьяна Петровна! У вас всё хорошо?

– Да!

Я успеваю свернуть Википедию до того, как шеф склонится над моим столом. Шеф? А что он здесь делает?

– Вы не отвечаете на телефон!

Я машинально провожу рукой по карману. Телефон… Что-то я его не нахожу.

– Да, к поездке всё почти готово. Никаких проблем.

Глазами шарю по столу, сдерживаюсь, чтобы не заглянуть под столешницу.

– Тогда зайдите в бухгалтерию. Татьяна Петровна! Вы уверены, что всё хорошо? Я уже не могу отменить поездку и послать вместо вас другого специалиста. Вы это понимаете?

Я всё понимаю, киваю, пытаюсь вспомнить сегодняшнее утро. Что за чем было? Ушёл Саша. Сделала кофе. Смотрела на телефоне почту. Егор ел хрустики с молоком. Я в оставшееся молоко сыпала мюсли. Долго искали шапку. Перчатка оказалась на батарее. Машин было немного, не опоздали.

Мобильный наверняка остался на кухне. Хорошо бы позвонить, пускай тараканы ответят.

Глаза прилипли к стационарному телефону на столе.

– Конечно, понимаю.

Я вообще много что понимаю, кроме телефона. Зачем он так со мной поступил? Куда теперь будет звонить Егор?

Забыли! Никуда он не будет звонить. У него всё хорошо.

И вдруг меня поразило: Дездемона, Офелия… А если Саша позвонит, чтобы сказать, что у него закончилось терпение?

Не о том думаю!

Нет, ну какой Егор!

Оставшиеся два дня сын молчит и ведёт себя примерно. Ничего у него не болит. За стенгазету получил пятёрку.

– Ну, ты звони! Звони каждые пять минут.

Сестра смотрит просительно. Ей не хочется оставаться с Егором. Ей не хочется отпускать меня. А вдруг что-то случится? Ей хочется всех посадить рядом с собой и не отпускать. Так надёжней. Но я улечу. Просто потому, что движение – жизнь.

– Как сядешь в самолёт, позвони, – наставляет сестра. – И как приземлитесь – тоже звони. И ничего не покупай, не трать деньги!

– Будет ночь.

Егор тянет ко мне планшет. Там вулкан. Летят во все стороны огненные искры, раскалённая лава льётся в море. Сумерки. Наверное, это красиво, если рядом не стоять.

– Это Кракатау. Помнишь, твой Саша рассказывал.

– Ты всё ещё с этим убогим? – тут же комментирует сестра.

Я беру планшет. Красиво. И страшно.

– Это когда он так?

На другой фотографии земля чёрная от пепла, жерло вулкана дымится чернотой. Остался маленький островок с деревьями, а когда-то ведь был большой. Теперь даже остров по-другому называется. Саша рассказывал.

– В 2008‑м. Но это было несильное извержение.

Я положила в чемодан тёплую куртку.

– Молодец, что нашёл, – шепчу.

– Это мне Саша вчера прислал.

Я замираю с курткой в обнимку. Вот так спишь, ешь, гуляешь, а жизнь проходит мимо. Это когда мои мужики успели скорефаниться?

Не спрашиваю. Это лучше узнать у другой стороны контакта.

– Сидела бы дома, а то ездят они, – ворчит сестра. – Самолёты падают!

– Мой самолёт долго летит. Ему будет некогда падать.

Вот тебе и море Спокойствия.

Я представляю Кубу. В России февраль, в России морозы, снег по пояс и ветродуй, а на Кубе плюс двадцать пять, ярко-зелёные пальмы, танцующие сальсу негритянки, много солнца и голубая вода Мексиканского залива.

Звонок настигает, когда мы с Сашей едем в машине. На пронзительную трель он чуть дёргает уголком рта.

– Он упал! – орёт сестра.

Я представляю кровать. Последнее время Егор часто с неё падает.

– У него сотрясение!

– Откуда упал?

Честно говоря, как только за мной закрылась дверь, мысленным взором я уже видела пальмы, голубой залив и обожжённые солнцем форты. И совсем не могу представить, как нужно упасть с низкой кровати, чтобы заработать сотрясение.

– На улице. На льду! Мы едем в травмпункт.

Я резко подаюсь вперёд:

– На каком льду?

Пальмы. Песок. Сальса. Бьёт волна в набережную Варадео. И я тону. Тону безвозвратно.