Андрей Геласимов - Год обмана

– Придурки, – смеясь, сказала Марина.

– Любовь! – прокричал Рамиль приглушенным голосом. – Любовь!

– Водитель, – прогудел из темноты Репа. – Поехали, а то под трибунал отдам.

– Придурки, – повторила Марина.

– Вот у меня тут триста баксов, – сказал я.

– Не надо. Я не могу их взять.

– Почему?

– Я не могу их взять у тебя.

– Именно у меня?

– Я не могу их взять, Миша.

– Водитель, – снова загудел Репа. – В какой части службу несете?

– Поезжай, – сказала Марина. – Они все равно не дадут поговорить. Я тебе потом как-нибудь все объясню.

В темноте я почти не видел ее лица.

– Ты уверена?

– Да, я уверена. Но все равно, большое спасибо.

Она привстала на цыпочки, и по щеке у меня скользнул легкий летящий поцелуй.

– Ты чудо, – шепнула она.

На следующий день я отправился навестить Сашу Мерседеса. На переднем сиденье у меня лежал журнал с фотографией Шумахера на обложке. Гонщик стоял на пьедестале с сияющим лицом и поливал публику шампанским из огромной бутылки. На такую фотографию Саша должен был пойти, как щука идет на хорошую блесну. Все, что мне оставалось, – лишь аккуратно подсечь и потом наблюдать, как рыба засверкает чешуей в воздухе.

Моей старой знакомой на прежнем месте не оказалось. Должно быть, она все-таки не смогла нести бремя Сашиных налогов. Ничего не поделаешь. Каждый выживает в одиночку. По крайней мере, я успел ей хоть как-то помочь с теми десятью баксами. Надеюсь, они ей пригодятся.

Я прогулялся между прилавками и почти сразу наткнулся на бывший магазинчик Ильи Семеновича. Сомнений у меня не возникало. Все окна были обклеены плакатами. На каждом постере красовался болид той или иной команды. Этот Саша явно помешался на «Формуле-1». Журнальчик мой должен был сработать на сто процентов. Знал бы Шумахер, для чего может пригодиться его фотография.

Как только я вошел внутрь, от прилавка на меня посмотрело удивительно знакомое лицо. Я где-то встречал этого человека, но где и при каких обстоятельствах – так быстро я вспомнить не мог.

– Слышь, мужик, – сказало лицо. – Где-то я тебя раньше видел.

– Такая же история, – ответил я.

– Радиатор у тебя сильно знакомый.

– В смысле?

– Мордально я тебя вроде помню, а вот кто ты – ну хоть убей… Ты не в Борзе служил?

– Где?

– В Читинской области.

– Нет. Там я точно не служил.

– Блин, да что такое! – чертыхнулся он. – Ну, вот вертится в голове! Может, этим летом в травматологии вместе лежали? Первая Градская больница, а?

– Нет. Я в другой больнице лежал. Хотя тоже в травматологии.

– Точно не в Первой Градской?

– Сто пудов.

– Блин! Где же я тебя видел?.. Может, у Николай Николаича?

– Да нет. Я даже не знаю, кто такой Николай Николаевич.

– Подожди! – Его лицо неожиданно просветлело. – У тебя машина есть?

– Есть.

– Где она?

– На стоянке, у входа на рынок.

– Пошли! – Он поднялся из-за прилавка.

– Куда?

– Машину твою смотреть.

– Зачем?

– Пошли, я тебе говорю. Там разберемся. Эй, Киря! – крикнул он в сторону приоткрытой задней двери. – Хорош мозги колупать! Иди сюда. Поработай немного.

Из подсобки показался бритоголовый Киря. Хмуро посмотрев на меня, он плюхнулся на стул за прилавком. Кожаная куртка у него на поясе подозрительно оттопыривалась.

– Сейчас мы с тобой все выясним, – сказал мой «старый знакомый». – Пошли, посмотрим на твою тачку. Вспомнил! – сказал он, как только мы подошли к машине. – «Лэндровер» девяносто второго года. Специальная модель для сафари. Усовершенствованная коробка передач. У тебя в салоне, кажется, над водительским сиденьем обивка немного отодралась.

От удивления я не знал, что сказать. Я все еще не мог вспомнить этого человека.

– Ты ведь Михаил, точно?

– Ну да… только…

– Мы тебя в армию провожали полгода назад. Мне еще ногу тогда сломали. А ты все-таки откосил?

У меня голова пошла кругом. Я вдруг понял, что разговариваю с тем самым дембелем, который весной устроил переполох с членовредительством на проводах моих знакомых.

– Откосил? – повторил он, заглядывая мне в лицо.

– Да нет… ты знаешь… Это не меня тогда провожали.

– Не тебя? – Он хлопнул по капоту и захохотал. – А я тогда еще подумал – жалко пацана. Такую тачку придется на два года бросать. Точно не тебя провожали?

– Нет, не меня.

– Вот блин. Видимо, я тогда сильно набрался. Ни черта не соображал. Ты помнишь, как мне ногу сломали?

– Помню.

– Уроды! Хотя все равно жалко пацанов. Слыхал, что с Петровичем приключилось?

– Нет. Я тут… уезжал на некоторое время.

– Недавно заходил к его мамке. Сидит, ревет. Я говорю, что за дела? А она мне, мол, Петровича чечены поймали. В плен Петрович попал. Прикинь, на фиг, кавказский пленник.

– Он разве в Чечне служил?

– Да нет, где-то в России. Но там рядом, на юге. Прикинь, чечены вконец оборзели. Сейчас Березовский поехал его выкупать. Вчера по телику сообщили. Там до фига, оказывается, уже наших пацанов. А эти козлы только сейчас стали чесаться.

– А мать его что?

– А что мать? Сидит, плачет. Она боится, что они ему яйца отрежут. Внуков, говорит, никогда не увижу. Прикинь, Петрович попал.

– Да уж, – сказал я. – Ну а ты-то как? Зажила нога?

– Да сейчас вроде бы все нормально. Срасталась плохо. Аппарат Елизарова без конца перекручивали. Еще потом одна спица загнила. Короче, говно.

– Да, не повезло тебе.

– Это как посмотреть.

– В смысле?

– Я там с хорошими людьми познакомился.

– С Николаем Николаевичем?

Он посмотрел на меня с подозрением:

– А ты что, его знаешь?

– Нет. Но ты сам про него сказал десять минут назад.

– А! Ну да… Когда я сказал?

– Да когда пытался вспомнить, где меня видел.

– Да?.. А Николай Николаич здесь при чем?

– Да я-то откуда знаю! Ты спросил, может, мы встречались у Николая Николаевича.

Он задумчиво покачал головой:

– Слушай, какой человек! Настоящий мужик. Вот нам кого надо в президенты. Разбирается во всей херне. Если бы не он, я бы сейчас до сих пор у себя на заправке говно разгребал.

– Ты на заправке раньше работал?

– Ну да. Нормально, конечно, получал, но не так, как здесь, на рынке. Здесь четкие бабки. Без всяких базаров, четкая капуста. Зелеными и всегда вовремя.

– А как ты с ним познакомился?

– В одной палате вместе лежали. У меня аппарат на левой ноге, а у него – на правой. Я ему машину диагностировал, не выходя из больницы.

– Как это?

– У него «Вольво» уже целый месяц барахлила. Он пожаловался, что его механики ни хрена сделать не могут. Я у него кое-что расспросил и сразу все понял. Объяснил ему, но он тоже запомнить не мог. Тогда я его мужикам по сотовому все рассказал, что там к чему. Они на другой день уже отремонтировали. После этого Николай Николаич мне новую работу предложил.