Андрей Геласимов - Год обмана

– Ну и долго так будем стоять? – наконец сказал он. – Может, перестанешь целиться мне в рожу?

Но мне нужно было еще немного времени. Я все еще не совсем пришел в себя. У меня нервы разыгрались. Даже в ушах звенело.

– Подожди, – сказал я. – Можешь постоять так чуть-чуть? Сейчас я скажу тебе, что надо делать.

И тут он догадался, что я его обманул.

Люди, я заметил, вообще странные существа. Иной так во что-нибудь поверит, что потом просто-напросто знать ничего не хочет. Даже если он стоит в лесу, и вокруг никого, и поблизости неизвестно насколько глубокий полузамерзший пруд, куда потом легко могут бросить его остывшее тело, а в голову ему наведен тяжелый черный револьвер, который один идиот незаконно протащил через таможню. Такому человеку уже объясняй не объясняй – ему все до лампочки. Единственное, что его волнует, – это то, что его накололи. Короче, он помолчал минуты две, а потом сказал:

– Ну и долго так будем стоять? Может, перестанешь целиться мне в рожу?

– Подожди, – ответил я. – Постой так чуть-чуть. Сейчас я скажу тебе, что надо делать.

– Стоп! – заорал он вдруг диким голосом.

Я раньше даже и не слышал, чтобы кто-нибудь так вот кричал. Может, их в армии этому учат.

– Стоп! – еще раз крикнул он, как будто одного раза ему было недостаточно.

Тем более прикол-то состоял в том, что мы и так оба стояли, почти без движений. Так что кому он кричал «стоп» – вообще остается загадкой.

– Стоп! – крикнул он в третий раз, и я подумал, что это уж точно был перебор.

– Чего ты? – спросил я. – Чего разорался? Можешь помолчать немного? У меня и так в ушах сильно звенит.

– Ты зачем меня сюда притащил?

– Подожди, сейчас все скажу.

– Ты меня специально сюда притащил, чтобы вот эти железки мне на руки нацепить?

– Стой смирно, а то я могу случайно нажать на курок.

– Ты меня кинул!

– Ну и что?

– Нет никакой «Феррари»?!!

– Откуда она возьмется в лесу, сам подумай.

– Я не смогу поездить на ней?!!

– Как-нибудь в другой раз.

– Ты обещал мне, что я буду водить «Феррари»!

В отчаянии он пнул ногой ствол дерева и тут же скривился от боли. На секунду я даже подумал, что все-таки придется, наверное, выстрелить в него. Он никак не мог успокоиться. Я даже не представлял, до какой степени для него все это было серьезно. Пистолет его уже практически не волновал. Он продолжал колотить ногами мой джип, и я начал серьезно волноваться, что он сломает либо ноги, либо машину.

– Эй, кончай! – крикнул я ему. – Завязывай. Ехать пора.

– Да пошел ты! – закричал он, поворачиваясь ко мне. – Козел! – В глазах у него блестели настоящие слезы. – Я из-за тебя ноги промочил!

Он продолжал ругаться без остановки, поэтому в конце концов я вынужден был достать клейкую ленту и заклеить ему рот. Не мог же я слушать его бесконечно.

Впрочем, довольно скоро выяснилось, что лучше мне было этого не делать.

Как только мы выехали на Кольцевую, он начал издавать странные звуки. В детстве в деревне у бабушки я слышал такие звуки, когда закипал ее старый медный самовар. Сначала в него надо было накидать всяких щепочек, которые мы с двоюродным братом собирали по всему двору, а потом он начинал пыхтеть, окутавшись горьким дымом. Саша Мерседес теперь пыхтел почти так же. Сидел со скованными руками и заклеенным ртом на переднем сиденье моего джипа и пыхтел, как бабушкин самовар.

Вначале я решил не обращать на него внимания. Он и так мне уже всю плешь проел. То отказывался ехать, то проваливался под лед, то бампер мне чуть не погнул из-за того, что я кинул его с «Феррари». А как, спрашивается, мне было утащить его из этого паршивого магазина?!! Так нет, ему и этого было мало! Теперь он задумал пыхтеть. Ненависть с каждой минутой закипала во мне все сильнее.

Однако он не ограничился одним самоварным пыхтением. Видимо, для того, чтобы разозлить меня по-настоящему, он скоро начал выкатывать глаза. На мгновение затихал, поворачивался ко мне, чтобы я лучше видел, а потом выкатывал белки, красные, как у негра. Не знаю, как он сумел их так налить кровью, но мне было ужасно противно.

– Ты кончишь, блин, свой цирк или нет?!! – заорал я.

На моем месте любой бы так закричал. Всякому терпению приходит конец. Кому будет приятно все это видеть?

– Кончай, я тебе говорю! Если не перестанешь, я тебя монтировкой по башке тресну.

Но он по-прежнему вертел головой и мычал что-то через клейкую ленту.

– Заткнись! Ты меня достал, идиот!

Я уже не знал, что с ним делать. Бить его монтировкой я бы, разумеется, не решился. Ему и так сегодня не повезло. К тому же кровь, наверное, испачкала бы сиденье.

Наконец он стал затихать, и я подумал: «Ну, слава богу». Ехать оставалось не больше пятнадцати минут.

Чуть-чуть помолчав, он вдруг захрипел и начал заваливаться на бок. Причем как раз на тот бок, где сидел я. Он навалился на меня всем телом, и мы едва не въехали в задницу темно-синей «восьмерки». Не знаю, как я сумел удержать руль. Меня прошибло таким потом, как будто я в шубе вошел в парную.

– Ты что, сдурел?!! – заорал я, притормаживая у обочины. – Совсем обалдел, что ли?!!

Он никак не отреагировал и продолжал лежать на моем плече. Чтобы оттолкнуть его, мне пришлось изрядно напрячься.

– Ты чего? – сказал я, когда его башка глухо стукнулась об стекло. – Ты меня слышишь?

Он бессмысленно таращил глаза, практически не подавая признаков жизни.

– Эй, ты чего? – я вдруг забеспокоился. – У тебя все нормально?

Он так же тупо смотрел то ли на меня, то ли в пространство.

– Ты меня слышишь?

Он не отвечал.

– Ты как себя чувствуешь?

И вдруг я понял, что он умирает. Я увидел это в его глазах.

Вообще-то я много чего не ожидал сегодня утром, но вот к этому, честно сказать, я точно не был готов. На сто процентов не был готов. На миллион процентов. На миллиард, если хотите.

– Ты что, не можешь дышать? – заорал я как сумасшедший. – Дышать не можешь? Эй, ты слышишь меня?!!

Я изо всех сил треснул его по щеке.

– Смотри на меня! Что с тобой?!! Ты меня видишь?

Он попытался поймать меня в фокус, но я понял, что ему это не удается. Он ускользал от меня.

– Дыши! – закричал я и сорвал с его лица клейкую ленту. – Дыши! Давай дыши! Дыши глубже!

Лента оторвалась с таким ужасным треском, что мне показалось, будто вместе с ней отошел кусок кожи. Однако Саша Мерседес даже не вздрогнул. Судя по всему, он уже почти не соображал, что с ним происходит.

– Астма, – просипел он. – Пластырь… Нельзя… Аллергия…

– У тебя астма? – закричал я. – Астма? Чего же ты раньше не предупредил?

Идиотский, конечно, вопрос, но у меня в этот момент у самого крыша чуть не поехала. В мои планы никак не входило убийство.