Александр Снегирёв - Как мы бомбили Америку

– У меня уважаемая фирма, все мои клиенты с Манхэттена, – первым делом произнес парень с интонациями южнорусского кидалы. В слове «Манхэттен» примешивался презрительный американский акцент. Получалось «Манхаттэн».

– Я выдаю вам дорогостоящий комплект оборудования, и вы ездите по вызовам.

– Это не то, что мы хотели, – шепнул я Юкке. – Мы хотели сидеть в люльках…

– Комплект состоит из набора дорогостоящих щеток, специального ведра и страховочного бэлта, – работодатель начал примешивать английские слова в русскую речь.

– Бэлт стоит особенно дорого. Так как вы будете возить все оборудование с собой, а возвращаться придется поздно, то вас могут ограбить. А весь набор стоит полторы тысячи американ далларс!

Таджикский интеллигент трагически нахмурился. Мы с Юккой переглянулись.

– Если вас ограбят, кто возместит мне потерю дорогостоящего оборудования?! А? Я вас спрашиваю! – работодатель обвел нас троих строгим взглядом. Я пожал плечами.

– В сабвэе часто совершаются преступления. Это вам не Жмеринка!

Мы кивнули. Мне в Жмеринке бывать не приходилось, но, думаю, носатый работодатель был прав.

– А что, если вы вздумаете украсть дорогостоящий бэлт и набор щеток?!

Таджикский интеллигент стыдливо опустил глаза. Мы с Юккой задумались.

– Кто мне гарантирует, что вы не гангстерс и не воруете оборудование? Вы должны оставить мне в залог ваши паспорта! Это застрахует и меня, и моих клиентов. Ведь все квартиры, в которых вам придется работать, богатые. Там обстановка, вазы, карпеты. Это вам не Жмеринка!

Парня явно что-то связывало с этим славным местечком.

– Согласны?!

– Надо подумать… – Мы с Юккой встали и попрощались. Интеллигент уставился на свои руки. Обернувшись в дверях, я увидел, что он молча выкладывает зеленый паспорт с сельскохозяйственным гербом бедной азиатской республики.

– Козел! – выдавил из себя Юкка, выйдя на улицу, и закурил. Я принялся пинать банку из-под колы.

– Отдайте мне паспорта! – передразнивал Юкка предприимчивого обладателя дорогих страховочных ремней и набора щеток. – А потом он не заплатит ни хрена и еще подошлет кого-нибудь, чтобы у нас отняли эти сраные щетки! И отрабатывай до скончания века!

– Стать рабом в свободной стране, – что-то в этом есть, – грустно усмехнулся я, вспомнив интеллигента. Не хотелось бы мне в сорок лет оказаться в его шкуре.

Мы отправились по второму адресу. Ехать пришлось долго. Сначала поезд шел под землей, а после вынырнул на поверхность и покатил среди пышных деревьев и невысоких домов. За окнами мелькали магазины дешевых товаров с витринами, расписанными граффити. Тротуары устилал бумажный сор. В вагоне постепенно остались только типы славянско-еврейской наружности. Один громко ссорился по телефону с мамой:

– Мама, вы меня не понимаете! Я же не могу их постоянно принимать!

Мамаша на том конце провода продолжала настаивать. Мужик отбивался:

– Говорили, что будет двое, а их пятеро плюс больная бабушка! Нет, мне не жалко, но бабушка – это слишком! Мама, вы меня слушаете?!

К сожалению, дослушать до конца историю про больную бабушку не удалось. Двери открылись на нашей станции.

Нужную улицу и дом мы разыскали без труда. Обыкновенный американский хаус из белых пластмассовых досок. Я позвонил.

Дверь долго не открывали. Наконец послышался голос:

– Вам кого?

– Мы жильцы!

Дверь распахнулась, представив нашим взорам худую крашеную блондинку лет сорока, похожую на кочергу.

По узенькой лестнице поднялись на второй этаж. В разных комнатах как попало, вповалку спали взрослые неприятные люди. Вспомнились фильмы про мафию и наркопритоны. Мы прошли по коридору вслед за блондинкой. Мимо прошмыгнула бледная девица в леопардовом халате на голое тело. Повсюду пахло затхлостью и неопрятным сном.

Крашеная между тем уселась на продавленный диван в комнате, служащей гостиной, и принялась нас расспрашивать о том о сем голосом дамы пьющей и курящей.

– Давно в Нью-Йорке?

– Пару дней, – вежливо отвечали мы, думая, как бы побыстрее свалить.

– А зачем приехали, на летние заработки? – любопытствовала крашеная кочерга.

– Да… – неопределенно промычали мы. Мимо прошел громила с разбойничьей физиономией.

– Москвичи? – рявкнул громила.

Мы не успели ответить, влезла крашеная.

– Я тоже москвичка, Тушино знаете?

– Вся Москва разрушена, осталось только Тушино, – ни к селу ни к городу вспомнил я дворовый стишок.

Кочерга каркающе расхохоталась.

– А ты где живешь, остряк?

– На «Белорусской», – соврал я.

– А, знаю, я там тусовалась… у вокзала. Нормальное место, – обнаружила кочерга знание моего города.

– Вокзал супер! – зачем-то брякнул Юкка.

Повисла неловкая пауза, сопровождаемая звуком мощной струи, доносящимся из сортира, в котором заперся громила.

– Что ж я вам голову морочу, давайте покажу квартиру. У нас тут дружная семья. Живем вместе. Делим радости и невзгоды, – кочерга перешла на тон советской телевизионной корреспондентки. – Это Элла, познакомьтесь.

Девица в леопарде жеманно сунула ручку для поцелуя. Я ее пожал.

– У нас можно готовить, хранить продукты… – пела кочерга. Сонные мужики и бабы стали просыпаться и теперь бродили по гостиной, почесывая яйца и зады, зевая и разглядывая нас с аппетитом. «Уж не в логово ли людоедов мы угодили?» – подумал я.

– У нас дешево, семьдесят баксов в неделю, до сабвэя пять минут, маркет близко, люди хорошие, честные…

Оправившийся громила вышел из сортира, у которого уже выстроилась очередь, и, сплюнув сквозь зубы в нашу сторону, прошел на кухню.

Леопардовая девица поставила кофейник на плиту и провела по мне своими влажными глазками. Я вспомнил ночную неудачу с китаянкой и подумал было: гори все синим пламенем, останусь с этими шлюхами и бандитами, будь что будет.

– Мы подумаем, – сказал Юкка, пытаясь сохранить деловой тон. – Надо посоветоваться.

– А чего тут советоваться! – насупилась кочерга. – Вам что, не нравится?! – ее тон резко изменился.

Мы тихонько отступали к двери.

– Мне нравится, – на всякий случай сказал я и диковато улыбнулся. – Очень нравится, но надо посоветоваться.

– Вы небось после сезона? Штуки полторы у каждого небось есть? – напрямую спросила кочерга.

Все уставились на нас, как кот Базилио и лиса Алиса на Буратино. Таких денег у нас не было, но лишаться оставшейся пары сотен тоже не хотелось.

«Если в окно, то порежусь стеклом, лучше через дверь…» – лихорадочно решал я, а вслух произнес:

– Да вы что, ребят, мы только приехали…

Я нащупал ногой первую ступеньку. Мы пятились, выставив вперед сумки и еле помещаясь на узенькой лесенке.