Array Коллектив авторов - Рюмка водки на столе (сборник)

Мимо парень с тележкой катается. Наливает. И на нас так загадочно поглядывает.

– Демократия – это бардак, – это профессор говорит. – Бардак и разврат. Твердая рука нужна.

А у самого, смотрю, рука дрожит. И стаканчик в этой руке так и пляшет.

– Вот вы, молодое поколение, – тут он на меня косится. – Белые ленточки. Кто из вас способен за родину жизнь отдать? Вот вы способны? Ну-ка, скажите честно.

– Я так-то не спешил бы жизнь отдавать, – говорю. – Вдруг самому пригодится. Да и родине дохляки зачем?

– Вот! – он пальцем мне грозит. – Именно этого я и ждал. Вот он, распад общества! Атомизация!

– Чего?

– Атомизация. Разобщенность! Отсутствие общей цели!

Вот, думаю, штырит человека. Тогда извини.

– Это, – говорю, – процесс амбивалентный. По ходу общую цель всегда кто-то один придумывает. А сам на лимузине ездит.

– Так и должно быть, – говорит профессор с уверенностью. – Нация сама выдвигает лидера. История это подтверждает.

– Еще бы, – говорю, – она не подтверждала! Ее же люди пишут. Типа вас.

– Незачет! – профессор вопит. – Незачет!

Смотрю, а его совсем повело. Вскакивает он, стакан на себя проливает. И на меня немножко. Выбирается в проход – и в туалет.

Парень, который с тележкой, на меня смотрит и тихо так спрашивает:

– У вас все в порядке?

– Частично, – говорю.

– Хотите пересесть? Есть свободные места.

– Хочу, – говорю. – Что-то мне тревожно. И джинсы жалко. Вон пятно какое.

– Можно солью присыпать, – это он мне советует.

Ну, на соль я забил, а в другое кресло пересел. Профессор вернулся, про меня и не вспомнил. Так и задрых в своем кресле.

Так, – это я сейчас думаю. Теперь самому бы не уснуть. Да еще, как профессора вспомнил, сразу отлить захотелось.

Ладно.

Двери открываются, и я выхожу. Вскрываю четвертую.

«Парк Победы» потому так и называется, что там наверху парк. Там можно на газонах поваляться, позагорать. Вот где пикапом-то заниматься. Но не сегодня. Эксперимент превыше всего.

Ага. А вот и два объекта. Сразу две телки. Постарше меня. Румяные, явно не из офиса, больше похожи на продавщиц. Выпили, наверно, пару коктейлей, пока в парке отдыхали. Надо брать горячими.

– Здравствуйте, – говорю. – Жарко там, наверху?

Они ржут, друг на друга смотрят.

– У тебя, – одна другой говорит, – наверху жарко? Или внизу?

Вторая ее локтем толкает, большие глаза делает:

– Ты чего, – говорит, – дура, Светка? Что о нас молодой человек подумает. Молодой человек, вы ее не слушайте. Она сегодня с утра такая.

– Точняк, – это Светка говорит. – Именно такая. Практически никакая. А ведь еще целый день впереди.

– Мы просто сегодня отдыхаем, – это снова вторая говорит. – Кафе у нас закрыли, санэпидстанция наехала. Так что мы со Светкой весь день свободны. Да и завтра тоже.

Нихрена себе, думаю. Ну, Крепыш, сегодня ты отглотнешь.

А он будто слышит. Звонит в телефон. Нет уж, думаю. Не возьму.

– Какое, – говорю, – совпадение. Я тоже полностью свободен.

– Тогда, может, угостите девушек шампанским? – это Светка отгружает. Даже не краснеет. Правда, язык у нее слегка заплетается.

Ваще афигеть, думаю. А вслух говорю:

– Да не вопрос. Куда поедем? В ресторан?

– А то, – Светка говорит. – Правда, Кристина? Мальчик нас угощает. Он же нас и гуляет. Кто угощает, тот и гуляет. Это однозначно.

– Вот вы какая меркантильная, Светлана Борисовна, – говорит эта Кристина и вроде как даже головой качает укоризненно. Хотя притворяется, сто процентов. – Вы, молодой человек, не думайте. Мы ничего такого. Я же говорю, отдыхаем.

Светка ржет как лошадь:

– Я не такая, – говорит, – я жду трамвая.

– Да ладно, – это я им. – Главное, чтоб не скучно было.

Вот и поезд. Мы заходим. Люди, если честно, на нас оборачиваются. Но мне пофигу. Все идет по плану, думаю. Только поссать бы все же не помешало.

– А ты симпатичный, – это Светка мне говорит на ухо, чтоб только я слышал. – У тебя, наверно, девушка есть?

– Ага, – говорю. – Две.

– Две девушки? И чего, справляешься?

– Да ничего, нормально.

– И с нами справишься? Или одну выберешь?

Тут мне уж и самому ржать охота. Тут мне вторая, эта Кристина, тоже в ухо губами лезет:

– А чего ты ее слушаешь? Опять тебе всякие глупости говорит? Она всегда, как немножко выпьет, начинает заигрывать. А я вот не люблю так.

– Правда? – это я ей. – А как ты любишь?

– Показать?

Тут она меня берет и целует в губы. Светка даже глаза выпучила от изумления.

– Ты смотри, – говорит. – Вот это подруга! А с виду такая тихая.

Кристина на нее смотрит и так загадочно усмехается:

– А ты меня еще плохо знаешь. А хочешь получше узнать?

– Ну?

Она берет и ее тоже целует: да так смачно, взасос, что народ вокруг просто лег вповалку. Я смотрю, а они обе просто на ногах уже не стоят, держатся друг за друга, смеются. Им даже место уступили, они на сиденье и плюхнулись.

– Так чего? – Кристина Светке говорит. – Ты все еще мальчика хочешь? Или девочку?

– Что я, дура, что ли? – Светка отвечает. – Какие на хрен парни! Еще поцелуемся?

Тьфу ты, думаю. Вот это веселуха.

Хорошо еще, тут поезд подваливает к «Электросиле». И я незаметно за чужими спинами эвакуируюсь.

Тут и Крепыш снова звонит.

– Слушаю, – говорю.

– Как наш счетчик? – Крепыш интересуется. – Много натикало?

– Плюс-минус два! – это я ему отвечаю, и самому смешно. – Сперва плюс, потом минус.

– Ладно, пофигу, – говорит Крепыш. – По пятой?

– Да погоди ты. Поссать надо.

По-моему, «Электросила» – самое место, чтобы это сделать. Что называется, насилу доехал. Говорят, когда-то давно один пассажир попробовал отлить с платформы, попал на контактный рельс, его и убило током. Может, в честь него станцию назвали?

– Какое поссать? – Крепыш негодует. – Договора такого не было! Эксперимент есть эксперимент. Нельзя наверх выходить! Может, еще домой сгоняем? Поспим часок?

– А как же тогда?

– Да мне все равно, как. Думай.

Я отключаюсь. Злой как собака.

Ладно. Эксперимент есть эксперимент. На что мне мой мегамозг? А пустые банки на что?

Вот как раз и на платформе стало малолюдно. Если в самый конец зайти, туда, где хвост поезда, так и вообще никто не увидит. Надо просто спокойненько так встать, боком к стене прислониться и делать вид, что смс-ку пишешь.

Так, минутку. Минутку.

Нет другого такого счастья, я отвечаю.

Банка наполняется. Что-то такое на ум приходит из детства. Ч-черт, какая она уже тепленькая.

А люди, между прочим, на платформу выходят. И из тоннеля дует ветер. Поезд приближается.

Пофигу.

Сумка соскальзывает с плеча. А, т-твою мать! Брызги во все стороны.

А вот и поезд. Люди выходят. Некоторые оглядываются. Но мне уже все равно.