Array Коллектив авторов - Рюмка водки на столе (сборник)

– Ну как? – спросил он.

– Ну ничего так, – сказал я.

– НИЧЕГО ТАК? – спросил он.

– Ему, жалкому пьянчужке, делает минет Царица Царей, самая легендарная женщина мира, источник вдохновения, наслаж…

– Брось, – сказал я, – она ж не пылесос, а ты не агент, сам понимаешь, все это реклама.

– Ну, в общем, да, – согласился он, – а ты чего ожидал?

– Ну не знаю, – сказал я задумчиво, – может, чего-то этакого…

– Чего этакого? – спросил он, чуя неладное.

– Ну там, – пробубнил, опустив голову я, – Жанну д’Арк или там…

Бедняга и правда оказался очень терпеливым.

Я оприходовал Жанну д’Арк. Потешился с той девчонкой, которая позировала для Венеры Милосской. Побывал с царицей Савской, поласкал Зенобию, отдохнул с половиной натурщиц Рембрандта, Ван Гога, и, эксперимента ради, Кустодиева. Кустодиевские, кстати, мне не понравились, потому что все понимали по-русски. Неприятно было услышать:

– Девчонки, опять какой-то озабоченный от Гавриила прилетел трахаться…

Поэтому я переключился на иностранок. Императрицу Екатерину тоже навестил, конечно, она ведь была немка. Гаврюша перебросил меня к ней, еще только когда девчонка заезжала на территорию этой ужасной заснеженной России. Прямо в карету, укутанную мехами. Я скрасил ей путь до столицы. Потом отогрелся с Моной Лизой. Ну и так далее. Я только и делал, что прыгал из одной знаменитой постели в другую.

В общем, карусель получилась недурной. Под конец я едва на ногах стоял. И когда очутился на скамейке в парке с Гавриилом в виде проповедника, даже был ему благодарен. Хватит уже.

– Ну как? – спросил он, глядя в дешевенькую Библию.

– Супер, – сказал я, отдуваясь, и добавил для него: – ВЕРУЮ.

Хлебнул еще пивка, а потом сказал:

– Ну я пойду?

– Ага, – сказал он.

– Ну давай, – сказал я и пошел.

Ноги двигались, но почему-то я стоял на месте.

– Что за фокусы? – спросил я.

– А? – спросил он, отложил книжку и пояснил: – Так тебе ТУДА.

«Туда» оказалось лазом под люком на аллее. Я заглянул. Никаких огней, ничего такого. Я увидел дорожку, которая шла сужаясь, и конец ее терялся за приятным, в общем-то, горизонтом.

– Почему туда? – спросил я.

– Живу-то я там, – показал я рукой в сторону дома.

– Да ты же умер, – сказал он осторожно.

– Ясно, – сказал я, – предполагал я, что тут дело нечисто…

– Все чисто, – сказал он грустно.

– Ты испил свою чашу и выбрал свою меру, – пояснил он, – умер от удара.

– Еще часа три назад, – уточнил он.

– Какие же вы с Ним… обманщики, – сказал я.

– Наебщики, хотел ты сказать? – спросил он.

– Ага, – сказал я, ведь и правда хотел, но перетрухал, зачем нарываться, я ведь теперь в их власти, подумал я…

– Дурачок, – сказал он ласково, – ты и живой был в нашей власти…

– Это несправедливо, – сказал я.

– Чувак, – спросил он, – неужели ты думал, что живой мужик может и Клеопатру трахнуть, и Жанну д’Арк, и царицу Савскую?

– Ну да, – сказал я.

– Они же давно уже УМЕРЛИ, а мертвого трахнуть может только мертвый, – сказал он.

– В глобальном смысле, конечно, – добавил он.

Но мне уже было неинтересно. Туда так туда. Я приподнял люк, спустился и ступил на свою последнюю дорогу. Я подумал, что сказать миру напоследок. Гавриил терпеливо ждал. Я покряхтел и полез. Ничего не придумывалось.

– Да пошли вы, бля, все, – сказал я.

Идти было приятно. Трава под ногами пружинила. Интересно, подумал я, Бог – Он как Санта-Клаус или как Джигарханян? Сбоку кто-то задышал. Я не поворачивал голову из принципа.

– Чувак, – сказал архангел. – Слушай…

– Слушаю, – сказал я.

– Нам жутко неудобно, – сказал он.

– А почему так рано-то? – спросил я.

– Мне же еще и сорока нет, – сказал я.

– Вернее, не было, – поправился я, – так за какие такие грехи?!

Он только посмотрел скептически. И я заткнулся.

– Дело не в грехах, которых у тебя немерено, – сказал он.

– Если бы мы каждого мудака брали за жопу за его грехи, вас бы пришлось всех убивать с семи лет, – сказал он.

– Дело в ПРЕДНАЗНАЧЕНИИ, – сказал он.

– Ты свое предназначение исполнил, – сказал он.

– ДА?! – удивился я.

– Помнишь тот рассказ свой, ну про детей ленинградских, – спросил он, – ты его лет шесть назад написал?

– Смутно, – соврал я, потому что не помнил.

– Ну так это и было твое предназначение, – сказал он.

– А, – сказал я.

– Еще раз прости, – сказал он, – и ОН тоже просил передать, что извиняется.

– Я разочарован, – сказал я.

– Все разочаровываются, – сказал он грустно.

– Да ладно, – сказал я.

– Я вас прощаю, – простил их я.

– Правда? – обрадовался он. – Ну тогда спасибо!

– Прощаемся без обид, – сказал он.

– Прощаемся без обид, – сказал я.

Он пропал, а дорога все длилась. Я прикинул на глаз, получалось, идти несколько дней. Это только то, что видно. А может, у них здесь все так устроено, чтобы идти надо было всегда? В таком случае надо искать выпить и попутчика.

Хорошо бы это была женщина, подумал я.

31 января отмечают день рождения русской водки. Именно в этот день в 1865 г. Дмитрий Иванович Менделеев защитил свою знаменитую докторскую диссертацию «О соединении спирта с водою».

Существует миф, согласно которому водку в Россию завезли. Более того, в конце 1970-х гг. Польша обратилась в Международный арбитраж с требованием применять слово «водка» исключительно к польскому крепкому алкоголю и вообще запретить русским использовать это слово для обозначения своего товара на международном рынке. Арбитраж Польшу не поддержал, а водка, несмотря на претензии немцев, поляков, финнов и прочих, появилась именно в России.

Вообще, на Руси крепкие напитки употребляли уже в XI–XII вв., и содержание спирта в них могло доходить до 56 градусов. Впрочем, действительно, в 1386 г. генуэзские послы привезли в Москву aqua vitae – «живую воду» и представили ее великому князю Дмитрию Донскому. Но это был винный спирт высокой концентрации, впервые полученный в 1334 г. алхимиком из Прованса Арнольдом Вилльневом. Основа же водки – злак, и именно резкое повышение в XV в. урожайности зерновых, убыль медоварения, а также падение Византии, откуда экспортировалось виноградное вино, изменило вкусы русских. Около 1430 г., согласно преданию, монах Исидор из Чудова монастыря, находившегося на территории Московского Кремля, создал рецепт первой русской водки.

Кстати, название «водка» появилось гораздо позже самого напитка. Долгое время водку называли «вином», прибавляя к этому термину различные эпитеты:

«вареное вино» и «перевар» – одно из первых названий, связанных с производством водки;

«хлебное вино» – общее название водки во второй половине XVII в.;