Даниил Любимов - Экипаж

– Турецкий боинг! Если б вы так лихо не среагировали и не рванули на второй круг – страшно подумать! Вот это, я понимаю, ас!

Синицын улыбался, с искренним восхищением глядя на Зинченко. Леонид Саввич почувствовал себя не очень хорошо. Это что же получается? Гущин рванул ручку не просто так, не из баловства, а потому что разглядел в этой тьме адовой тень турецкого боинга, которого, по всем правилам, там быть не могло? Углядел в тот момент, когда он, Зинченко, и ухом не повел? Ничего себе!

Леонид Саввич взволновался не на шутку. Поступок стажера – неожиданный, почти героический – впечатлил его до глубины души. И главное, не сказал ничего! Вышел молча. А он еще и отчитал его.

Зинченко поднялся с кресла и вышел из самолета, намереваясь догнать Гущина и поговорить, но того уже нигде не было видно.

А Алексей уже и не думал об этом. Сбежав от Зинченко, он шел, тыча кнопки на мобильном телефоне и набирая номер Александры.

– Алло! – послышался ее мягкий голос.

– Саша, простите, это Алексей, – торопливо заговорил Гущин. – У меня к вам просьба огромная… Хотелось бы кое-что обсудить, и мне без вашего совета просто не обойтись! А дело важное. Да-да, очень важное! – подчеркнул он. – К тому же я предлагал вам пойти в ресторан – может быть, как раз сейчас это будет удобно? Нет, не отмечать полет, нет! По делу.

И сердце его радостно забилось, когда Александра вдруг ответила:

– Ну, хорошо. По делу так по делу. Где и когда?

– В семь в «Журавле», – расцвел Гущин.

Вечером того же дня Александра с Гущиным сидели в ресторане друг против друга. Алексей все не мог поверить, что Саша согласилась на эту встречу, и медлил, стараясь ее продлить. Он двигал приборы, перекладывал нож и вилку из одной руки в другую и чувствовал, что совершенно не знает, как с этим управляться.

– Я голодный, а вы? – махнув наконец рукой на эту хитрую науку, проговорил он.

– А у меня мало времени, – холодновато ответила Александра.

Гущин не стал показывать, что не поверил: куда ей торопиться-то? Мужа и детей, равно как и любовника, у нее нет, из полета она только что вернулась… Дистанцию держит, гордость показывает… Что ж, пусть так.

– Спасибо, что все-таки согласились, – искренне проговорил он.

– Ну ладно, давайте к делу, – резюмировала Александра и приготовилась слушать.

– Я хотел вас спросить про Зинченко… – мялся Алексей, перекладывая приборы.

Александра нетерпеливо следила за его манипуляциями.

– Леша, вы дикарь? Цивилизация началась с того, что удобно. Смотрите, это сюда. Это так.

Она как-то очень ловко и быстро переложила приборы, чтобы показать, как надо. Алексей совершенно не считал что это удобно. Проще всего, когда одна вилка, одна ложка и один нож. На все случаи жизни. Но спорить не стал – Александра и так держалась отстраненно и постоянно демонстрировала, что страшно спешит, и только любезность заставила ее прийти сюда.

Он улыбнулся и проговорил, как бы оправдываясь:

– Отвык я в армии от этого. У нас там только вилка да нож.

– А суп как? – поинтересовалась Александра.

– Из горла! – весело просветил ее Алексей.

– Так, оставьте ваши гусарские шуточки! – Александра постучала малюсенькой вилочкой по столу.

Алексей и не знал, что можно есть такой – будто из детского набора посудки. Разве что косточки из вишни выковыривать…

– Даже не знаю, как с вами разговаривать! – признался Алексей. – Все время вы норовите под дых. Может, хотя бы на ты перейдем?

– Нет, – отрезала она, строя из себя гордячку. – Так что вы хотели?

– Ну вот опять! – расстроенно откинулся назад Алексей. – У меня всегда так.

Он показал, как его вырубают одним ударом, Александра засмеялась впервые за все время их встречи, и глаза ее сразу же стали не темно-серыми, а нежно-голубыми.

– Да ладно вам! Вы везунчик, сразу видно! – проговорила она.

– Как раз наоборот! – горячо возразил Алексей. – Сегодня вот опять Зинченко на меня накричал.

– Значит, сорвался… – сделала вывод Александра. – Но если бы не он, вы бы тут со мной не разговаривали. Вы знаете про турецкий самолет? Это вообще-то ЧП!

Гущин поглядел на нее пристально, но возражать не стал. Не хотелось ему описывать, как все было на самом деле, да и не о Зинченко вовсе он хотел говорить и не о самолетах… Просто выбрал удачный повод. И уже за это мысленно благодарил Леонида Саввича – если бы не его фигура, то Сашу сложно было бы выманить в ресторан. А так чуть-чуть приврал – и она пришла.

– Да, знаю, – кивнул Алексей. – Я как раз хотел спросить. Как мне с ним себя вести? Он такой занудный, злой, упертый.

– А вы ему скажите это. Любопытно, как он отреагирует.

Они посмотрели друг на друга, и оба засмеялись. Напряжение первых минут спало. Официант принес закуски, Гущин принялся ковырять вилкой в салате. Есть он не хотел, потому что плотно поужинал у отца, но сейчас надо было следовать изначально выбранной версии. Александра наблюдала за его манипуляциями, пряча улыбку.

Алексей проговорил, пытаясь подцепить на вилку скользкую шляпку гриба:

– У нас в школе была столовка, готовили там жуть как. Воровали. Я подбил одноклассников написать письмо. Мол, не можем больше есть то, чем нас кормят. Был большой скандал, поваров выгнали, но кормить стали лучше. А меня чуть из школы не выставили, влепили кол по поведению. И со мной всегда так. Не понимаю, как надо и как не надо. Все равно лезу. Зная, что по башке получу. Вот и с Зинченко чувствую себя второгодником на уроке, – со вздохом признал он.

– Ну, это неправильная позиция, – покачала головой Александра. – Хотя, конечно, мир не любит хороших людей. А вы, по-моему, хороший, – неожиданно добавила она, глядя на него теплыми глазами.

Алексей замер. Он не был готов к этому. Ждал, желал – а вот оказался не готов. Свет и тепло ее глаз словно проникли в него, размягчили, и он торопливо и откровенно произнес, переходя на ты:

– Это ты хорошая. Только вот не знаю, как к тебе подступиться. Чуть что – сразу бдынц!

– Я не поняла, вы про кого расспросить хотели, про Зинченко или про меня? – спросила Александра, снова принимая строгий официальный тон.

Алексей смутился, опустил глаза, и Александра вдруг сжалилась над ним:

– Ладно, я иногда и сама не рада. От вас же от всех только и жди… Ну что с нее возьмешь, она же женщина? Уже неплохо, что пытается мужскую работу тянуть.

– Ну, летчиком быть непросто, по себе знаю, – с пониманием кивнул Алексей.

– А вы знаете, что значит быть женщиной-летчиком? Это значит, надо быть на две головы выше, чтобы за равную приняли. Иначе нельзя, растопчут и выплюнут. Если я перед полетом по громкой связи скажу: «Уважаемые пассажиры. Вас приветствует пилот Александра Кузьмина», эти уважаемые пассажиры такой крик поднимут! «Баба за штурвалом, мы все умрем!» Знаешь, как обидно?