Наталия Миронина - Новая хозяйка собаки Баскервилей

– Ты об Але?

– Да.

– Я думала, что это я тебе помогла…

– Но познакомил нас Гектор!

– Господи, да это просто центр вселенной, а не пес!

– Будем считать, что так. И потом, хорошо, когда есть некто, кто олицетворяет судьбу.

Катя опять расхохоталась. «Судьба» с сухими репейниками на хвосте, высунув длинный слюнявый язык, пыталась привлечь их внимание. Гектор огромными прыжками уносился в поле, потом возвращался, делал пару кругов вокруг них, пытался передними лапами толкнуть, задеть, но все-таки не решался и опять уносился прочь, на всякий случай оглядываясь – не позовут ли, чтобы поиграть.

– Ты думаешь – судьба? – все еще улыбаясь, спросила Катя.

– Думаю, да. И главное – ее не спугнуть.

Яркое солнце освещало дорогу, по которой они шли. Катя была в своем роскошном платье и совершенно не смущалась неуместных высоких каблуков на этой почти проселочной дороге.

Следственный эксперимент проходил под ироничные замечания Юрия. Действительно, комичность и обреченность затеи стала очевидна, как только попытались воспроизвести мизансцену возвращения на яхту. Катя, Юра и беснующийся Гектор – рядом был лес, в котором еще обитало много живности, ужасно волновавшей собаку, – были уже на берегу. Чуть ниже, у кромки воды, покачивалась шлюпка, которой управлял помощник капитана. Озабоченный важностью собственной роли, помощник капитана кричал Кате:

– Нет, нет, я хорошо помню, вы стояли ближе к тем кустам!

Или:

– Поводок в другой руке! В другой, совершенно точно в другой руке!

Катя послушно переступала с места на место, перекладывала поводок из руки в руку, а Юра называл помощника капитана Станиславским.

– Послушайте, давайте дадим сосредоточиться главному свидетелю, – наконец не выдержал он: – Ее задергали, так она ничего не вспомнит.

– Да, правильно, – Катя огляделась вокруг, – я вообще уже ничего не соображаю. Мы сейчас сделаем так – пойдем в лес, немного там погуляем, а затем вернемся и без подсказок, так, словно мы в первый раз выходим на берег и в первый раз нас здесь все ждут. И больше мне ничего не говорите.

Катя решительно потянула Гектора за поводок, взяла под руку Юру, и они пошли к лесу.

– Правильно, – одобрительно кивнул Юра, – иначе мы тут потеряем кучу времени. И я вот только не понимаю, за каким чертом они так тщательно расписывали роли?

– Какие роли?

– Ну как, оказывается, каждому из этих ребят присвоены номер и имя. Номер свидетеля и его имя. Ну, к примеру, вот тот парень бритый – это номер восемь, имя Марина. То есть он изображает девушку Марину, которая была с пассажиром номер четыре по имени Александр.

– Я как-то не обратила внимания на это.

– Я сначала тоже, но потом разговорился с одним из них.

Они шли по лесу, который почти не изменился, только той самой тревожной жизни в нем уже не слышалось. Видимо, птицы улетели, а животные словно затаились в ожидании худших времен.

– Чувствуешь, нет такого движения… Как тогда.

– Да, немного по-другому. Но пахнет так же, лесом, водой, мхом. – Юра глубоко вздохнул. – Хорошо здесь. Так бы и не уходил.

Катя посмотрела на него внимательно.

– Ты устал?

– Ужасно. Мне так надоела вся эта возня с расследованием. Я уже точно знаю, что никого не найдут, и участвую в этом только по одной причине: чтобы виновника «не назначили». Бывает, знаешь ли, у нас и такое. Пока принимаю в этом участие, есть гарантия, что невинный не пострадает. Не посмеют притянуть за уши. А так… так мне совершенно неинтересно, кто и почему. Я сам-то точно знаю, что не виноват ни перед кем. Ничего не украл, никого не обманул, никому ничего не обещал…

– Ты еще себя плохо чувствуешь, еще не окреп, отсюда и такое состояние. Должно пройти время, чтобы ты все воспринимал так же, как и раньше.

– Это уже невозможно. Когда в тебя стреляют…

– Я понимаю, но мозги иногда вовремя отключаются. И ты начинаешь думать о произошедшем как о чужом случае.

– Ну да, и эти защитные свойства психики…

– Да, я о них.

– И все-таки здесь хорошо, тихо, спокойно, нет никого.

– Только надо возвращаться, они там сейчас панику поднимут.

– Верно, только совсем не хочется… Слушай, давай как-нибудь в лес съездим. Ну, например, за грибами?

– Давай, скоро самый сезон. Можно будет на нашу дачу – у нас там места неплохие, опять же Бородино близко. Можно и туда будет заглянуть.

– Господи! Как же давно я не был в обычном лесу!

– А сейчас?!

– Сейчас, – Юра отмахнулся, – сейчас это работа. И кстати, если бы не ты, я не знаю, что и делал бы.

– В каком смысле?

– В прямом. Ты, как якорь, удерживаешь на нужном месте и не даешь течению отнести туда, откуда очень сложно выплыть.

– Приятно слышать, хотя моя мама говорит, что это меня надо на поводке водить.

– Мамы бывают очень необъективны.

– Им так не кажется. Давай возвращаться. Позвони на яхту, чтобы они были готовы.

– Они готовы, – доложил он через минуту.

– Ну, теперь сосредоточились. Поводок Гектора я отдаю тебе на берегу, на холме. Потом окликаю его? Помнишь?

– Да, помню. Давай тогда быстрей.

Они повернули назад и быстрым шагом направились к берегу.

У кромки леса Катя отдала поводок Юре. Они дошли до холма, остановились. Посмотрели на помощника капитана, который взмахнул рукой и прокричал:

– Где вы?! Вас одних ждут!

– Возьмите Гектора, – произнесла Катя и протянула поводок Юре, тот взял его, и они стали медленно спускаться по осыпающемуся песку. Катя была сосредоточена – она сделала несколько шагов, улыбнулась помощнику капитана, который стоял с напряженным лицом, потом подняла глаза на яхту, которая покачивалась на сизой воде. Там она увидела людей, все рассредоточились на палубах, в точности повторяя ту картинку, которую она сама сто раз описывала следователю. Катя на несколько секунд задержала взгляд на нижней палубе – она была почти пуста, потом сразу перевела глаза на верхнюю. Замерев на месте, она вдруг громко окликнула собаку:

– Гектор! Гектор!

Пес метнулся к ней, вслед за ним по песку поехал Юра, но в этот момент раздался звук выстрела, и у Кати вдруг в голове затуманилось, перед глазами появилась пелена, в груди возникла слабость. Последнее, что она видела, это розовый язык Гектора прямо у своих глаз.

…Лицо было красивое, но грубое. И выражение этого лица с правильными, почти идеальными чертами, было жестокое, немного презрительное. Сама фигура была не видна, но солнце, освещавшее верхнюю палубу, сыграло дурную шутку с той, что там спряталась. Приглядевшись, можно было увидеть и женское лицо, и силуэт, и руку, которая сделала резкое движение. Катя вспомнила, как ей бросилась в глаза мелькнувшая одинокая тень, замершая на мгновение, затем сделавшая осторожное движение и именно этой осторожностью, этой затаенностью обратившая на себя внимание. Катя вдруг почувствовала точно такую же тревогу, какую ощутила в сумрачном лесу, наполненном таинственным движением, тревогу, предвещавшую опасность. И захотелось развеять этот страх, эту тревогу, отогнать опасность возгласом. Захотелось отвергнуть почудившуюся угрозу обыденностью поступка, и тогда Катя громко окликнула Гектора. Выстрел прозвучал почти одновременно с ее голосом.