Марина Алиева - Жанна д'Арк из рода Валуа. Книга третья

Шарль мгновение смотрел на неё, борясь с недоверием, потом отвернул голову.

– Мудро, как всегда, мадам… И куда мудрее выдумки про новую девицу. Больше я ничего не хочу слышать об этом деле.

Он ещё постоял, рассматривая стол, потом развернулся и пошел к выходу.

– Шарль!.. – вырвалось у мадам Иоланды.

Король на мгновение замер.

– Знаю, я невежлив. – выговорил с досадой. – Но, учитывая, что мы всё сказали друг другу, могу позволить себе уйти. Стража позаботится о том, чтобы вам никто не досаждал, и проводит в замок, как только пожелаете… К тому же, вы почти ничего не съели, а я, как было уже сказано, сыт по горло.

Полог шатра опустился за ним, и мадам Иоланда осталась с таким чувством, будто получила пощёчину.

* * *

– Что там за ряженая девица при нашей Деве? – тем же вечером спросил Шарль у Ла Тремуя. – Вы знали о ней?

Министр растерялся.

– Я?.. Почему вдруг? Нет, я ничего не знал… Но, если ваше величество приказывает, мои люди всё узнают.

Шарль сел, закинул ногу на ногу и, пристально глядя на Ла Тремуя, потёр ладонью подбородок.

– Я не желаю узнавать о ней, – сказал он, после того, как вдоволь насмотрелся на замешательство в бегающих глазах министра. – Я ВООБЩЕ не желаю о ней знать. Никогда… И, если вы меня поняли, говорить больше не о чем.

Мадам Иоланда шла к своим покоям, ничего не видя перед собой. В голове, то и дело разбиваясь о глухую стену отчаяния, вспышками метались обрывки фраз, мысли о каких-то шагах, которые следует предпринять, слова и доводы, совершенно необходимые в письмах, которые нужно написать… Но кому и куда чётко сформулировать не удавалось…

– Мадам, – робко позвал её кто-то. – Мадам, простите… я лекарь барона де Ре, и здесь по его поручению… поэтому осмелился… Мы не успели приехать до возвращения войска – пришлось долго блуждать по окрестностям, по дороге идти я не решилcя… А теперь надо где-то обосноваться, но господин барон сказал, что только ваша светлость…

– Кто вы? – ничего не понимая спросила мадам Иоланда.

Остановивший её человек покосился на двух стражников, за спиной герцогини и понизил голос.

– Я лекарь барона де Ре, – повторил он. – Мне поручено было привезти к вам раненного пажа…

* * *

На закате Жанна поднялась в башню на городской стене. Стоявший там караульный солдат, увидев её, широко улыбнулся. Но, когда она сказала, что хочет побыть одна, а ему можно пока отдохнуть, с места не двинулся и продолжал улыбаться гнилым ртом, рассматривая её, как диковину. Жанна немного подождала, потом отвернулась к бойнице и жадно глотнула холодный вечерний воздух.

В Сен-Дени, в местной церкви, девушка оставила свои белые доспехи и меч, сказав, что больше не имеет права их носить. И тогда казалось, что это самый тяжелый момент в её жизни. Но сегодня на душе было ещё тяжелей…

Далеко в поле горели костры между шатрами, в которых разместилось войско – её войско, совсем недавно готовое идти за ней по первому зову. Интересно, теперь бы они пошли? Жанна чувствовала, что уверенности в этом в ней не осталось. Из лагеря долетали хмельные песни и развязный женский смех. Судя по запаху, жарили мясо… Один раз девушке показалось, что она заметила сутану священника. Но скоро глаза, привыкающие к сумеркам, рассмотрели, что это просто чей-то тёмный плащ, наброшенный на свежеоструганную и воткнутую в землю доску.

«Они больше не верят…», – с горечью подумала она. – «Говорят между собой, что я больше не Дева. Что ослушалась не только короля, но и Господа, который, якобы, велел мне остановиться… Интересно, откуда всем им знать, что велит мне Господь?.. А может Он и велел? Через Клод! Звала же она уйти – вернуться к прежней жизни, да только я не послушала!»

Жанна низко опустила голову. Сожалеть об этом? Нет, не стоит. Она и сейчас не уйдёт. Отпустит Клод, если та будет настаивать, но сама останется! И не потому, что привыкла носить доспехи и воевать – ей просто необходимо разобраться, почему и для чего всё это случилось в её жизни?! Ведь не может быть, чтобы Создатель, чью волю она не просто услышала, а прочувствовала всем своим существом, заставил её, из простой своей прихоти, пройти через эту войну! Пускай пути Его неисповедимы, она имеет право узнать, хотя бы о том коротком отрезке своего собственного, который прошла, и к концу которого, кажется, подходит! Господь должен объяснить! Научить, как быть дальше! Наставить! Помочь…

Ветер дунул Жанне в лицо, остужая…

Что это?! Неужели она богохульствует?!

Осторожно повернув голову, она взглянула на солдата за спиной и увидела, что тот жадно смотрит на солому у неё под ногами. В соломе бегали мыши. И, судя по лицу караульного, ничто в мире не занимало его больше, чем желание прибить одну из них алебардой.

– Я мешаю тебе? – спросила Жанна.

Солдат нехотя оторвал глаза от занимавшего его зрелища, поморгал куцыми ресницами и снова раздвинул рот в улыбке.

– Хочешь, покараулю за тебя? – желая услышать от него хоть что-то, снова спросила Жанна.

– Не, – подвигал головой солдат и замер, улыбаясь по-прежнему бессмысленно.

«Прости, Господь! – мысленно покаялась Жанна. – Уж не воплотился ли ты в этом солдате, чтобы ответить мне на моё богохульство?»

* * *

Смертельно уставший де Ре сидел на низком неудобном стуле и держал свой меч, словно посох. Только что, спешно вызванный, он рассказал мадам Иоланде обо всём, что случилось под Парижем, и теперь ждал ответа. Но молчание длилось и длилось, становясь всё более оглушительным. Герцогиня смотрела в пол перед собой, вероятно боялась, что не сможет скрыть отчаяние в глазах. Но отчаяние выдавала вся её поза. Да и само это безмолвие было достаточно красноречивым.

Де Ре ждал.

Ночь за окном совсем сгустилась. Ещё немного и всё живое и неживое потянется к рассвету. Но пока собравшийся в углах комнаты мрак убивал всякую надежду на то, что будет день и будет хорошо.

– Я ничем не смогу помочь вам, – выдохнула, наконец, мадам Иоланда.

Голос был еле слышен, но твёрд.

– ПОКА не смогу, барон… Глупость, как чума – на ней, язвами, гнездятся всяческие пороки, в том числе и трусость… Вашего человека я вынуждена была отправить… Это звучит невероятно, но возле меня Клод оставаться особенно небезопасно! Как впрочем и возле Жанны. Я сама рассказала королю, в надежде… – Голос прервался, но в долгой паузе снова обрёл твёрдость. – Думала, он просто боится. Но это уже не страх, сударь… Мы получили короля, который выгонит взашей всех святых и апостолов, если ему покажется… только покажется, что они явились ущемить его в правах! И сейчас ему кажется таковым всё, что исходит от Жанны и её сторонников…

Герцогиня сердито тряхнула головой.