Марина Алиева - Жанна д'Арк из рода Валуа. Книга третья

– О нет, дорогой Алансон, мы не будем нарушать заведённый порядок 18и утомлять нашу Деву участием во всех церемониях. Она заслужила отдых, который мы ей с радостью готовы предоставить. И пусть это станет самым меньшим в проявлении нашей благодарности.

При этом он улыбнулся весьма милостиво, но Клод, хоть и стояла в отдалении, смогла рассмотреть торжество в глазах Шарля. И, как бы ни хотелось ей считать, что она ошибается, злорадность этого торжества тоже была очевидной.

Они возвращались в дом, который магистрат города отвёл для постоя Девы, сквозь толпу, заходящуюся криком при появлении Жанны. Герольды еле прокладывали путь, раздвигая людские тела, словно заросли, и было не до разговоров. Жанна улыбалась, кивала, но радость на её лице казалась застывшей, а всё тело выглядело напряжённым, неповоротливым, как будто там, внутри своих доспехов она давно уже обмякла, и осталось только снять их, вместе с радостной маской, чтобы недоумение и обида окружили её и дали возможность положить голову на обессилевшие руки, поплакать, может быть, или хорошо подумать…

– Ты уже решила, что будешь делать? – спросила Клод, когда в доме и на улице перед ним, наконец, установилась тишина.

Слуги и герольды, выполнив свои обязанности, отпросились праздновать на площадь, д'Олона позвали в трактир приятели оруженосцы, и он ушёл ещё до возвращения Жанны, прихватив с собой и Раймона. Девушки оказались настолько одни, что без разговора было уже не обойтись.

Жанна подняла голову со сложенных рук.

– Буду воевать дальше, пока не выгоню всех англичан.

Лицо печально, как и голос, словно умоляющий ни о чём больше не спрашивать. Но Клод не дрогнула. Короткий эпизод с Шарлем только укрепил её в решении, принятом на коронации.

– Теперь у твоей армии есть король, Жанна, и если меч, поданый ему сегодня, что-то действительно значит, то тебе не нужно больше воевать. Снять осаду с Орлеана и короновать дофина – вот всё, что ты хотела, и это уже свершилось…

– Но война не кончилась!

– Зато кончилась твоя миссия.

Жанна упрямо тряхнула головой.

– Я должна ещё завоевать Париж! Он – сердце Франции, а я Дева Франции, кому же, как не мне…

– Нет, – оборвала Клод. – Чудесная Дева во главе войска никаких чудес больше не совершит. Даже завоевание Парижа будет всего лишь военной победой и ничем больше, если конечно ворота его не откроются только по мановению твоего знамени.

– Выходит, нужно сесть и сложить руки, так?

– Нет.

Клод села напротив Жанны и на мгновение прикрыла глаза. Она подбирала слова простые и понятные, чтобы не выражать озарение, пришедшее в церкви, многословно и путано.

– Ты видела, как люди верят в твою избранность? Это невероятно, почти сказочно, но они действительно верят. Как в Бога, понимаешь? Потому что ты явила им чудо, которого они так желали. Если бы Бог пришёл к людям сам, от него тоже требовали бы чуда, и не поверили пока не убедились бы, что явленное им действительно чудо и есть. Люди таковы, Жанна, с этим ничего не поделать, им всё нужно доказать. Но для тебя сейчас главное лишь в том, какое именно чудо мог бы явить сам Господь, окажись он здесь именно сейчас? Ты пришла в самое тяжелое время и совершила немыслимое на поле брани. Теперь же, когда у Франции есть король, давший клятву заботиться о своей стране, что такого чудесного может сделать Дева, избранная Господом? Что ещё может совершить та, которая слышит Его голос?

– Я не знаю, – прошептала Жанна.

– Может быть, среди всех восхвалений, почестей и наград она может уйти и жить, как обычная девушка? Разве это не самое достойное завершение миссии, назначенной Богом? Я много думала и абсолютно уверена – мы можем вернуться в Домреми, Жанна! Никто там не забросает нас камнями за то, что ты вдруг сделалась Жанной, а я, всего лишь, Клод. Матушке и отцу безразлично, кто из нас принёс им дворянство, а всем прочим отмену налогов, главное, что мы вернёмся обе, живые и здоровые. И счастливые!.. Я знаю, тебе трудно представить, что где-то, где нет герцога Алансонского, можно быть счастливой, но об этом сейчас лучше не думать. Любовь – это особенный Бог, и у него свои избранники. Кто знает, на какие чудеса они способны? А ты была избрана для войны, чтобы показать верящим в тебя – Господь желает мира для всех! Помнишь сказку про священника и дракона? Священник загнал пугавшее всех чудовище в пещеру и ушёл, не взяв награды и не польстившись на почести. Я только теперь поняла, в чём там было дело. Он просто ничего не боялся и избавил людей от их страха и ложной веры в то, что подношениями и жертвами от этого страха можно откупиться. Знаешь, почему тот дракон больше никогда не вылез? Потому что нет ничего сильнее веры в себя. Все думали, что пещеру запечатывает какое-то сильное заклинание, а на самом деле они просто больше не боялись и свято верили в свою безопасность. Люди стали сильнее духом! А было бы так же, возьми священник их награду и останься в Домреми кем-то значимым, как его и просили? Не думаю. Когда спаситель всё время рядом, от него постоянно ждут спасения – от дракона, от врагов, от нищеты, от горя, от собственной подлости, наконец, которая, хочешь не хочешь, станет расти, если спаситель ещё и в почёте… И, вместе с ней, с этой подлостью, вырастут и новые враги, и новое горе. Да и дракон какой-нибудь снова вылезет…

– Так ты предлагаешь сбежать от всего этого?

– Я предлагаю показать как всё это ничтожно перед обычной жизнью с миром в душе и вокруг. Вернёмся в нашу Домреми, где, как бы тяжко ни жилось, по-прежнему нет страха. Нет зависти, и подлости тоже нет… Зато есть дерево фей и сказки о том, что никто не умирает, не пропадает в лесу, не тонет в реке… Если уйдёшь сейчас, в разгаре своей славы, здесь тоже родится сказка о девушке, которая знала великую тайну про то, что действительно ценно в этой жизни. А англичан пускай выгоняет король, которого ты дала этой стране. Может быть, после твоего ухода он сделает это с бОльшим достоинством.

Жанна долго молчала в ответ.

Какая-то веселящаяся компания, горланя песни, прошла по улице возле их дома и, притихнув было под окнами Девы, вновь разразилась криками в её честь.

Клод ждала. Чтобы не смущать подругу взглядом, ищущим ответа, она старалась смотреть куда угодно, только не на неё, но глаза сами, то и дело, возвращались в нимб света от свечи, горящей перед Жанной.

– Ты абсолютно права, Клод, – услышала она, наконец. – Но своего дракона я в пещеру ещё не загнала. Король напуган, я это вижу, и не смогу бросить его сейчас, когда англичане особенно злы. Мы возьмём Париж до наступления холодов. Это не будет трудно с такой армией и поддержкой бретонцев. А потом… клянусь, я поступлю так, как ты говоришь. Но до этого времени…