Марина Алиева - Жанна д'Арк из рода Валуа. Книга третья

– Так, что ты ответишь, Жанна?

Ох, как убедительны эти глаза! Как уверен бархатный голос! Разве может он призывать к предательству? Нет. Её Алансон принёс ей спасение… Ей и Франции. И ради него… ради Клод, которой после победы никто уже не посмеет навредить, она сейчас даст тот ответ, которого от неё и ждут.

Жанна вскинула голову.

– Что отвечу? Только одно – кто любит меня, за мной! Вернее, теперь уже за нами, мой прекрасный герцог.

* * *

В ночь на 23 августа Шарлю почти не спалось. Что-то дёргало в правом виске, и тупо ныл затылок. Но к утру боли затихли, уступая место сну, в который уставший и раздражённый король готов был погрузиться с полным удовольствием.

Как вдруг, откуда ни возьмись, эти непонятные беготня и крики под самыми окнами, так неприятно, и так грубо, словно пощечина, выдернувшие его из блаженного забытья.

Разлепив веки, Шарль кликнул своего мажордома и велел узнать, в чём дело. Но, когда мажордом вернулся и сообщил о том, что узнал, сон слетел с короля так же стремительно, как и сброшенное одеяло.

В одном халате, накинутом на ночную сорочку, Шарль перебежал по крытой галерее в башню, из окна которой хорошо была видна почти половина его армии, движущаяся в сторону Парижа под развёрнутыми знамёнами, с бомбардами и целым обозом телег. Посерев, и без того белым от бешенства лицом, глазами яростно-безумными король рассмотрел все знамена над отрядом, и грязное ругательство полетело в спины уезжающим. А ещё через мгновение придворные, которые дежурили возле его покоев и прибежали следом на башню, увидели, как помазанник Божий колотит в стену сжатым кулаком, оставляя на ней кровавые следы.

– Мерзавцы, твари! Твари! Я никому не позволю… Никому!!!

Внезапно приступ ярости оборвался. Шарль затих, обмяк и медленно сполз по стене на пол, где и остался сидеть, обхватив голову руками. Придворные испуганно переглядывались. Никто не знал, что делать, пока на галерее не показался господин де Ла Тремуй. Одной рукой он на ходу застёгивал ворот своего камзола, а на другой, отведённой чуть назад, слуга, семенивший следом, завязывал тесёмки рукава.

– Ваше величество, если прикажете, я немедленно пошлю за ними погоню! – сразу заявил Ла Тремуй, демонстрируя полную осведомлённость о происшедшем. – Мои люди уже вооружены, полностью готовы и ждут только вашего слова…

Шарль поднял голову. Теперь его лицо было красным от гнева и приближающегося нового припадка.

– Вы с ума сошли, что ли?! – заорал он. – Какие люди?!!! К чему готовы?! КАК они собираются остановить это войско?! Маршалов, лучших командиров, одного из первых герцогов и эту вашу героиню, с которой все так носились, что теперь она смеет отвечать нам оскорблением?!!! Да ваши люди попросту примкнут к ним! А завтра и остальное войско двинется следом!

Вскочив на ноги, король бросился на присутствующих, расталкивая их и бормоча:

– Бурбон! Где Бурбон? Где мой командующий?! Пусть велит армии стоять на месте… Я сам её поведу. Но не сегодня… И не завтра тоже! Я дам им понять… и не позволю…

Последним он оттолкнул мажордома, осмотрелся совершенно дикими глазами и снова утих так же внезапно, как и вспылил. А потом побрёл по галерее, босой, путаясь ногами в длинной сорочке, кое-где прорвавшейся и грязной. Мажордом поспешил следом, делая знаки разинувшим рот пажам, чтобы не зевали и шли готовить королю воду для умывания. И тут вдруг Шарль ещё раз всех удивил. Резко остановился, распрямил плечи, обернул к Ла Тремую совершенно спокойное, как прежде, слегка надменное лицо, и ровным голосом приказал:

– Отправьте гонца к герцогине Анжуйской. Пусть передаст, чтобы не выезжала из Жьена без моего приказа… Потом найдите графа Менского. Я желаю задать ему несколько вопросов… И принесите мою корону. Я хочу убедиться, что её не увезли.

Как ни старалась мадам Иоланда подавить в себе это ощущение, а всё же с отъездом Танги дю Шастеля появилась у неё в сердце какая-то ноющая пустота. До самого вечера, пока не вернулся с охоты король, она просидела в своих покоях, то так, то этак перекраивая разговор с Танги. Выдумывала за него слова, которые хотела бы услышать, смягчала свои и что-то долго объясняла, как будто этот идеальный, по её мнению, разговор мог что-то изменить в уже произошедшем. Когда же бессмысленность занятия стала, наконец, очевидной, мадам Иоланда всерьёз задумалась о том, чтобы написать отцу Мигелю и попросить его вернуться.

Но тут же от этой идеи и отказалась.

Во-первых, потому что воспитание Клод слишком сильно изменило её духовника. И единственное, о чём он просил, отпуская девушку ко двору, это дать ему возможность пожить в Лотарингии, чтобы, хоть немного, в себе разобраться. А вторая причина, по которой мадам Иоланда не стала писать Мигелю, состояла в том, что само это письмо, словно бы узаконивало для неё то ощущение пустоты, которое появилось после отъезда дю Шастеля.

В итоге, шумное возвращение короля с удачной охоты пришлось кстати и избавило герцогиню от необходимости подчиниться слезам, которые её тоска неумолимо требовала излить.

Шарль явился в покои герцогини сразу, не сменив пропылённой потной одежды, и со всей свитой, такой же разгорячённой, как и он сам. Прямо с порога начал говорить о том, как соскучился. И о том, что это должно извинить неприглядный вид их всех, потому что желание видеть «дорогую матушку» сильнее всяких приличий, и сам он никогда не простил бы себе, если б заставил её дожидаться, Герцогиня не могла вставить ни слова, настолько король был весел, любезен и заботлив. Расспросил о здоровье, выразил восторг от её цветущего вида и «совершенно очевидного юного блеска в глазах», и потребовал от герцогини дать обещание, что впредь она будет беречь себя ради блага государства. На единственный вопрос о переговорах с герцогом Филиппом, который ей удалось вставить, ответил со смехом, что уроки, полученные в Анжере, даром не прошли, и дела обстоят прекрасно. А потом ловко увёл разговор в сторону.

– Вы доставили мне огромную радость своим приездом, мадам, – добавил Шарль напоследок. – Но, боюсь, в Крепи будет очень скучно. Надеть доспехи я вам не позволю, а, кроме как воевать, здесь больше нечего делать. Поезжайте в Жьен, матушка. Там сейчас ваша дочь-королева. Развлеките себя чем-нибудь, кроме государственных дел. А я велю составить для вас достойный эскорт, который возглавит…

Король обернулся к свите и, будто бы наугад, ткнул пальцем в Филиппа де Руа.

– Вот, хоть этот красавец. Сегодня на охоте он отличился, и вполне достоин награды. Уверен, наш маленький Шарло сможет обойтись без него несколько дней, не так ли?

Граф Менский со смехом поклонился. Поклонился и Филипп.