Александр Тамоников - Николай II. Расстрелянная корона. Книга 1

– Не похоже. Дальше-то чего было?

– Похоронила Рада мужика своего, потом за травой какой-то на болото пошла, да там и потонула. Никто этого не видел. Но не вернулась баба домой. Так Катька осиротела, до помолвки с бабкой Пелагеей жила, была такой же нелюдимой, как мать и бабка. Девки гулянки, игрища устраивали, а она дома сидела. Видать, бабке своей помогала в греховном промысле.

– А как ее Рыбановы-то нашли? Сколько нормальных девок у нас, в Сарде, в той же Демидовке, я уж про Перово не говорю, а выбрали Алексею Катьку!

– Вот тоже, видать, судьба. Случайно все вышло. Ефрем с Анной ездили на ярмарку, возвращались через Демидовку, за деревней колесо у телеги сорвало. А рядом подворье Блохи. Ефрем зашел к Пелагее, думал мужиков на помощь позвать, а увидел бабку да Катьку. Она и помогла им кобылу подержать. А потом, сам знаешь, сваты, помолвка, свадьба ну и все такое. Увезли Катьку сюда. А почему Ефрем решил женить младшего сына на сироте, да еще из такой семьи, уже никто не скажет.

– Да тут и говорить нечего. Расчет простой. Сирота и есть сирота. Как раз для Алексея. Он малый слабый, сам ничего, считай, делать не может, а Катька девка работящая. Если что, заступиться за нее некому.

– Пелагея в год свадьбы померла.

– А с избой их чего?

– Не знаю. Я вот чего, Никола, думаю. Ефрем действительно увидел на сыне Лешки и Катьки что-то такое, чего другим не заметно.

– Печать греха?

– Не знаю, но что-то разглядел перед смертью.

– Чего на младенце увидеть можно?

– Нам не понять.

– Это ладно. Помер Ефрем не оттого, что чего-то на младенце разглядел. Доктор говорил, запустил он болезнь. Дите здесь ни при чем. Так ты, Илья, обещал, если что, помочь с Кирьяном.

– Обещал, исполню! Ты меня знаешь, слово держу. Я с ним сегодня же и поговорю.

– Не рано?

– Самое время. Поздно будет, когда в деревне буча поднимется. Катьку бабы особо не привечают, но и Лешку за мужика не считают. А вой поднимут только из-за того, чтобы другим мужикам неповадно было руки распускать. Сейчас не прежние времена. В тюрьму загреметь можно из-за бабы своей. На то в уезде и исправник с приставами, чтобы народ законы чтил и исполнял. Перед ними мужик и баба равны. Как и пред Богом. Все мы Его рабы. Так что если говорить с Кирьяном, то сегодня. Пусть знает да припугнет Лешку. Тот трусливый, испугается.

– Видел бы ты, как он ночью трясся.

– Говорю же, не мужик, а не пойми что.

На крыльцо вышла Анастасия.

– А вы чего тут сидите, в избу не заходите?

– Да тут дышится легко.

– Смотрю, дождь к дальнему лесу ушел.

Мужики и не заметили за разговором, что он прекратился.

– А ты далече собралась? – спросил жену Илья.

– К Рыбановым, куда ж еще. Им лишние руки сейчас не помешают.

– Может, мне с тобой пойти?

– За детьми поглядывай. А будет нужда, позовут.

– Ладно, иди. Только без надобности не задерживайся. В своей семье забот хватает.

– Сама знаю. Воды натаскай. Соломы, чтоб просохла. Сегодня мыться будем.

– Сделаю.

Анастасия ушла.

Из сеней показалась голова мальчишки.

– Тятя, меня Санька обижает!

– Скажи ему, уши оторву.

– Угу. – Довольный мальчонка скрылся в сенях.

Илья вздохнул:

– Дети. Сколько с ними маеты, а иначе нельзя. Без них семьи нет.

– Помощники.

– Да уж. Еще вели бы себя смирно. А то так разбалуются, что голова кругом.

Николай улыбнулся:

– На то они и дети. У них сейчас самая счастливая пора. Мамка с батькой накормят, напоят, отогреют и защитят. Играйся вволю. Для них все в радость.

– Подрастут, будет радость, когда пахать, сеять, жать, за скотиной смотреть надо. Свои детишки народятся. Да, не дай бог, война еще. Эх, верно говорят, жизнь прожить – не поле перейти!

– Ладно, Илья, пойду я к себе. Дождь, слава богу, кончился, хозяйством займусь. Хлев почистить надо, дверь в амбар подправить.

– В хозяйстве, оно так, без работы не останешься. Вечером заходи, будет время.

– Зайду узнать, как Кирьян новость о делах Лешки воспринял.

– Давай!

Николай поднялся.

– Дышится легко, хорошо. Пошел я. – Он вернулся к себе, отпустил Ольгу проведать Екатерину и занялся работой по хозяйству.

Она вернулась быстро. Муж только закончил править дверь и присел на бревно.

– И как Катька? – спросил Грудов.

– Лучше. Лешка с утра все по дому делал, сына подносил кормить, в избе прибрался. Приходил брат, но Алексей успел занавески задернуть, и Глеб не видел Катерины.

– А чего приходил-то?

– Знамо чего. Лешка в доме отца должен быть. Надо и могилу копать, и двор приготовить. У Рыбановых везде порядок. Но похороны – дело хлопотное. В общем, увел Глеб Лешку. Катька меня просила позже подойти.

– Зачем?

– За дитем присмотреть. Встать-то она еще не может.

– А Анастасия пошла в дом Рыбановых.

– Я бы тоже пошла, да за Федькой смотреть надо. В доме Ефрема сейчас баб полно. К погребению, поминкам все подготовить надо. Похороны завтра.

Николай кивнул:

– То понятно. Третий день после смерти. Ты мне одежу чистую приготовь, рубаху новую. Да и себе тоже. Чтобы не хуже других были.

– Приготовлю. Я сейчас отвар Катьке сделаю и пойду к ней.

– Я овином займусь, а потом проведаю Колбина.

– Вы как братья, не разлей вода.

– Мы и есть братья, пусть и не по крови.

– Ну и ладно.

Под вечер Грудов вновь пришел к Колбину.

Мужики устроились на завалинке, и Николай спросил:

– К Кирьяну ходил?

– Ходил.

– Ну и чего он?

– Ругался. Хоть и должна баба во всем подчиняться мужику, но калечить ее нельзя. То, мол, против закона. Кирьян сказал, что если бабы шума не поднимут, то и он промолчит. Ну а коли узнают в деревне о том, что Лешка натворил, то придется докладывать уездному исправнику.

– Понятно.

– Чего тебе понятно? Завтра похороны, потом работы в поле закончить надо, в огородах посадить картошку, огурцы. Так неделя и пройдет. Может, за это время Катька и поднимется. Тогда и повода у баб шума подымать не станет. Болела Катька, и все дела. А слухи, то пустое.

– Ходила Ольга к Катьке, – сказал Николай. – Говорит, лучше ей стало. Завтра не получится, а послезавтра снимет повязки. Мазь заживит раны, а синяки за неделю сойдут. Да и что в них? Вдарил мужик бабу за дело. Эка невидаль. Конечно, Лешку осудят в деревне, да так, по-свойски. А потом не до того будет. Старики говорят, что, по приметам, следует ждать знойного лета без сильных дождей. Значит, на одном поливе в огороде спину сломаешь.

– Ничего, не в первый раз.

– Так-то оно так. Вместе выдюжим.

Крестьянский быт того времени опирался на строгие устои общинного проживания. Верховенство коллективного интереса над личным являлось нормой крестьянской жизни. Селяне добровольно и бескорыстно помогали друг другу во всякой срочной и большой работе.