Антон Кротков - Африканский штрафбат

На это, видимо, командир «Мародёра» невозмутимо ответил:

– У меня девять стволов, и я не в тире.

Судьба отдельного человека, если он не являлся крупной политической или финансовой фигурой, или хотя бы родственником влиятельного лица здесь никого не волновала. Борис невольно подумал о томящемся в плену сыне. Если здесь так поступают со слугами божьими, то с пленённым вражеским лётчиком уж точно обращаются без всяких церемоний.

Нефёдов бросил свой самолёт наперерез «Мародёру», прежде чем его пилот нажал на гашетку….

На следующий день Нефёдова вызвал в свой кабинет командующий Авиационным легионом Макс Хан.

– Ты крупно подставился. Мой осведомитель в секретной службе сообщил, что уже выписан ордер на твой арест. Может так случиться, что я не смогу тебя прикрыть. И почему только ты не позволил Хенку «Бомбардировщику» сжечь гадёныша?!

Оказалось, это Магнус настрочил донос на своего инструктора, обвинив Нефёдова в том, что он специально позволил уйти наркобарону, ибо перед этим получил от его человека крупную взятку.

– Зачем ему это понадобилось? – непонимающе взглянул на рыжего немца Нефёдов.

– Ему пообещали за иудство билет домой до истечения контракта, ещё и денег за твою голову подбросят. Вот он тебя и продал Хенку, от которого ты его всего неделю назад спас.

Хан поднялся из-за стола и подошёл к старому знакомому. Скорее с сочувствием, чем с упрёком сказал:

– Разве ты ещё не понял, что в этом диком мире каждый сам за себя. Ископаемые, вроде нас с тобой, таскающиеся с такой старой рухлядью, как честь, дружба, моральные принципы, выглядят в глазах наших противников сентиментальными болванами.

Макс выдержал паузу. Борис понял, что сейчас услышит главное, ради чего высокий покровитель вызвал его.

– Однако тебе можно сказать повезло. Два часа назад взбунтовался батальон республиканской гвардии, – неторопливо продолжил Хан. – Периодически здесь такое случается. Местные преторианцы уже перерезали своих командиров и в данный момент под командой нескольких сержантов прут через весь город к президентскому дворцу. По дороге пьяная солдатня грабит лавки, насилует и убивает попавшихся на пути горожан. Это немного тормозит их продвижение…

Хан подошёл карте Морганбурга, висящей на стене, и ткнул в неё пальцем:

– Вот их казармы. А вот маршрут, по которому движется колонна мятежников. Через какие-нибудь полчаса они возьмут штурмом резиденцию президента. Хотя думаю, что моего приятеля Моргана Арройю его «верные» гвардейцы там вряд ли застанут. Когда мятежники возьмут виллу «Бабу-Шау» они найдут в гараже три десятка «Ягуаров», «Мерседесов» и прочих лимузинов. Однако, там не окажется танка, который всегда держат заправленным специально для такого случая. А на авиабазе уже наверняка заканчивается предполётная подготовка личного президентского самолёта. Но он не улетит, пока не поймёт, что здесь для него всё кончено.

На нескольких открытых джипах компания прикатила на небольшой аэродром. Здесь весело галдящая молодёжь, в которой по воле своенравной местной принцессы оказался и Игорь Нефёдов, загрузилась в вертолёт. Он перенёс их на океанское побережье, где компанию ожидала великолепная белоснежная яхта. Вечер прошёл превосходно. На закате молодые люди купались в океане, прыгая в воду с борта яхты, танцевали и дурачились до рассвета, придумывая разные забавы.

Особенно всех веселил второй новичок. Хотя французу было только 36 лет, выглядел он немощным старцем. От долгого пребывания в полуподвальной камере-одиночке бедняга тронулся умом. Когда одна из девиц спросила француза, кем он являлся до того, как оказался за решёткой, тот небрежно ответил, что когда-то занимал пост вице-президента одного из крупнейших банков Европы.

– Зато недавно старший надзиратель, которому я очень искусно чешу пятки по вечерам и рассказываю разные интересные истории, обещал назначить меня помощником коридорного! – с важным видом похвалился этот выпускник высшей школы экономики Сорбонны. – Несколько раз в день меня будут выпускать из камеры, чтобы я помогал надзирателю раздавать пищу другим заключённым и выносить параши из камер. Теперь другие узники будут отчаянно завидовать мне и плести интриги.

Окончание фразы бывшего миллионера потонуло в общем хохоте. Не смеялся только Игорь. Признание товарища по несчастью не показалось ему забавным. Долгое пребывание в камере-одиночке прививает особый взгляд на жизнь. Многое из того, что в прежней жизни являлось большой ценностью, из крошечного оконца туземной тюрьмы выглядело несущественным…

Вслед за первой отлучкой из тюрьмы последовали ещё «самоволки». Новые друзья стали регулярно забирать узника на пикники, парусные прогулки, закрытые молодёжные вечеринки. Благодаря знанию нескольких европейских языков, в том числе французского и английского, а также лёгкому приветливому нраву новый член молодёжной банды быстро стал для всех её членов почти своим парнем.

По просьбе Нефёдова Корбо всегда забирала из тюрьмы и его товарища по несчастью. Бывший банкир сразу занял в компании роль шута, который забавлял всех своими уморными рассуждениями. Игорь даже слышал, как один из приятелей Корбо с усмешечкой сказал:

– Возьмём француза снова, а то нам без дурака скучно.

Но сам свихнувшийся бедняга в силу помешательства рассудка не ощущал ущербности собственного положения и с удовольствием наслаждался свободой, будучи уверен, что это довольный им надзиратель устраивает ему «отгулы». Когда бывший финансист высказал эту версию вслух, все в очередной раз просто повалились от смеха. Минут десять никто не мог перестать хохотать. Многие валялись на полу, держась за животы и дрыгая ногами.

– Уверяю вас, я так хорошо умею чесать пятки, – с непонимающей наивной улыбкой на лице продолжал убеждать всех блаженный, – что мсье Уго всегда остаётся весьма доволен. И конечно в его власти позволить мне провести этот прекрасный день с вами, друзья.

Вскоре Игорь уже знал, что Корбо является любимой дочерью родного брата Президента этой страны – Жана Батисты, губернатора крупной провинции. Поэтому вокруг девушки увивалось много искателей выгодной партии. Между тем с каждой новой встречей Нефёдов-младший видел, что Корбо уделяет именно ему всё больше внимания. Он явно интересовал «принцессу» гораздо больше других её приятелей, хотя старался поддерживать с африканкой чисто дружеские отношения. Правда эта гибкая стройная особа легко могла бы вскружить голову любому мужчине своей экзотической красотой. От отца-африканца она унаследовала иссиня-черные шелковистые волосы и большие сверкающие страстью глаза, а от матери-англичанки – врождённый холодный аристократизм и едва заметные золотистые веснушки. Лёд и пламя – причудливым образом уживались в этом совершенном теле.