Ева Ланска - Жена пРезидента

– Потом посмотрю, у меня встреча сейчас, – отозвался муж. – А, хотя нет, давай. – Он опустился на стул, подвернув под себя ногу, что означало заинтересованность.

Саша большими глотками пила горячий кофе с молоком, успокаивающий ее саднившее горло, и смотрела, как муж водит глазами по тексту, слегка приподнимая у начала и конца строчек свои длинные, загнутые вверх ресницы со светлыми искорками на концах.

– Слишком хорошо, чтобы быть правдой, – с сомнением поднял глаза муж, дочитав последний лист и даже перевернув его.

– Я провела предварительную встречу. У них представительство в Москве есть. Их заинтересованность имеет хорошую гососнову. Они готовы к переговорам и готовы работать.

– Вообще-то я тебя не уполномачивал проводить за моей спиной какие-либо переговоры по моим делам.

– Я провела не переговоры, а разведку боем. Мы же одна команда? Так? – бодро произнесла Саша.

– Молодец, молодец, разведчица, – похвалил муж. – Я заберу бумаги.

На следующий день утром Саша завтракала одна. Муж, как обычно, не пришел ночевать, видимо, снова зависнув у кого-то. Она уже привыкла к этому. Поначалу пыталась звонить и изредка слать эсэмэски, спрашивая, все ли с ним в порядке, нервничала из-за того, что не отвечал.

Но один раз он ответил: «Оставь эту дебильную привычку меня пасти! Ничего со мной не случится, я не в лесу, я с друзьями! А если вдруг что, тебе все расскажут в программе “Время”».

Она перестала «пасти» ночью, но продолжала вытаскивать на следующий день его обмякшее и уже послушное тело из квартир «друзей». Часто водитель доставлял домой посылку в девяносто кг живого полупьяного веса, передавая ее буквально с рук на руки. Против доставки по Москве муж уже не мог возражать. Этой ночью он наверняка у Бори… Саша почему-то вспомнила Анжелу с ее грудью пятого размера и сосисочными ногами, обтянутыми колготками в сеточку, и поправила на своей небольшой груди шелковый халат.

Горло снова засаднило, пришлось сделать большой глоток теплого, забеленного молоком кофе. Телефон, лежащий рядом на столе, завибрировал.

– Да, – ответила Саша, проглотив кофе.

– Доброе утро, дорогая, – услышала она голос Давида.

– Здравствуй, дорогой.

– Найдется минутка в твоем загруженном графике? – Голос в телефоне с трудом сдерживал раздражение.

– Смотря для чего.

– Ну как для чего? Пообщаться.

– О чем?

– Ты считаешь, нам с тобой не о чем поговорить?

– Нет, не считаю. Как самочувствие твоей Анджелины Джоли? Покушала ли она сегодня? Повесил ли ты картину, которую тебе «брат» подарил на день рожденья? Не мешают ли остальные сто сорок ее портретов восприятию шедевра? Вот сколько тем у нас с тобой для общения. Только у меня сейчас совсем нет времени, к сожалению. Давай в другой раз?

– Я тебя не задержу, – процедил Давид. – Знаешь, меня сегодня мысль одна философская посетила, и мне безумно захотелось ею с тобой поделиться. Вот она: что бы ты ни дал женщине, она сделает из этого что-то еще более лучшее. Если ты дашь ей продукты, она сделает вкусную еду. Если ты дашь ей квартиру, она сделает уютный дом. Если ты дашь ей сперму, она родит ребенка. Женщина все приумножает, развивает, улучшает. Поэтому, если ты сделал ей какую-нибудь малюсенькую какашку, будь готов получить обратно тонну дерьма!

– Ты о чем? – равнодушно спросила Саша, подумав, что вот оно – то самое слово для Давида, «дерьмо», – в нем уже есть мягкий знак после «р». «Рязвивает» и «обрятно» все же немного режут слух…

– О чем?! – Голос Давида приблизился к точке кипения. – Об израильском фонде по беспилотникам и о фразе твоего мужа: «Знаешь, брат, мы не можем с тобой вместе делать бизнес. Это испортит нашу дружбу». Я же знаю, каким ветром надуло это его решение! Какого хрена ты лезешь туда, где ни фига не понимаешь?

– Я не буду разговаривать в таком тоне.

В трубке замолчали, видимо, справляясь с эмоциями.

– Да. Извини. Александра. Я был груб, не вежлив, не учтив. Исправлюсь, искуплю, – доброжелательно проговорил Давид через секунду. – Я не хочу с тобой ссориться. Ты ещё пока жена моего лучшего друга. Но зачем ты постоянно встаешь между нами? Что ты хочешь? Скажи. Может, мы сможем договориться?

– Это действительно его решение, Давид. Я тут ни при чем, – твердо сказала Саша.

– А-а-а, ну-ну… Ладно, пока. Увидимся.

– Пока… – повторила она, не в силах скрыть победную улыбку. Муж все же послушался ее совета. Странно…

Странно, потому что в последнее время он лишь отдалялся от нее, и она бы не удивилась, если бы он послушал Анжелу, а не ее… Это Давид познакомил его с Анжелой, вспомнила Саша новость от Лизы Саволайнен. «Может, мы сможем договориться…» – подумала она, решив сейчас же заехать в офис к Давиду.

Зеркальный лифт офиса поднимал Сашу на двенадцатый этаж в компании трех ее отражений. В левом зеркале она видела свою маленькую грудь, которую не увеличивал даже хорошо сидящий короткий пиджачок.

Саша поправила шпильку в пучке, пригладила ладонью каштановые волосы, казавшиеся в ярком белесом освещении почти рыжими, и вышла из лифта. Секретарское место пустовало. Отодвинутый стул, нетронутая чашка кофе и надкусанная булочка на столе говорили о том, что собравшуюся было перекусить Ксению согнало с нагретого места срочное секретарское дело.

Саша толкнула дверь с золотой табличкой, на которой были указаны фамилия и должность Давида, и вошла. В кабинете тоже никого не было. «Куда это все подевались?» – удивилась Саша. На огромном угловом столе Давида как всегда был идеальный порядок, но компьютер включен, значит, Давид здесь.

На стене в логичной последовательности фотографии: Алексей Олегович Добродел с президентом, он же с премьером, Давид с Алексеем Олеговичем и Александром, Давид с Александром и, наконец, Анджелина Джоли одна с заколкой от Сваровски по-хозяйски оглядывает кабинет своего благодетеля глазками-вишенками. «По логике, не хватает фотографии “Анджелина с премьером” и “Анджелина с президентом” или с ними обоими», – подумала Саша и огляделась в поисках чего-нибудь подобного. Между стеллажами с папками она заметила еще одну дверь.

Дверь оказалась незапертой и вела в небольшую комнату без окон. Она была заставлена стеллажами, на столе светился огромный монитор. Пахло сладковатым женским парфюмом. С фотографии над столом взирал Давид в костюме и галстуке, с раскиданными по плечам фирменными черными кудрями, словно Маугли, изнасилованный цивилизацией. Происходившее на мониторе беззвучное действие привлекло Сашино внимание. Действие было совещанием. Людей, сидевших за внушительным Т-образным столом, она хорошо знала. Это были члены совета директоров компании, принадлежавшей Алексею Олеговичу Доброделу, директором которой был ее муж.