Дмитрий Константинов - Чудотворец

– Простишь меня?

– Поклянись, что не будешь так по-свински себя вести.

– Клянусь.

– Прощаю.

Счастливая Настя улыбнулась и забрала у Юры цветы.

– Все, не будем об этом вспоминать, но ты обещал, что такое не повторится!

Юра улыбнулся, кивнул и пропустил ее вперед. Девушка уже взялась за ручку двери, когда Юра окликнул ее:

– Настя?! Постой!..

Он быстро подошел к ней, стремительно заключил в объятия, прижимая спиной к двери, и поцеловал… Все это он проделал так же, как в тот вечер, когда провожал Настю, и она его оттолкнула.

– Юрка, ты сумасшедший, – выдохнула Настя. – Через минуту дома будем!

– У меня дежавю, или такое уже было?

– Что?

– У тебя так бывает?.. Кажется, все то же самое с тобой уже не в первый раз… Я тебя уже так же догонял, обнимал…

– Меня – нет, – улыбнулась Настя. – Наверное, это была какая-то другая девушка!

– Наверное…

Николай подошел к столику дежурного, где его ожидал почтальон с сумкой через плечо.

– Николай Ильич Арбенин?

Николай кивнул, почтальон подал ему телеграмму, положил на столик бланк и достал ручку.

– Вот тут распишитесь…

Арбенин ничего не отвечает, глядя на телеграмму: «Извини не зашла проститься тчк вряд ли еще увидимся тчк я должна спасти сына тчк вера».

Николай быстро подъехал к дому Веры, поднялся по лестнице, подошел к квартире и остановился: дверь была опечатана и видно, что дверной замок взламывали.

Тогда он поехал к себе домой и достал из старого альбома фотографию пятилетней давности: на ней счастливая, улыбающаяся Вера. Николай положил снимок на стол, сел, опустил ладони на стол, по обеим сторонам от фотографии, и неотрывно уставился на нее…

Машина Арбенина остановилась у калитки частного дома.

– Кто это? – послышался настороженный голос Веры, когда Николай постучал в дверь.

– Открывай.

Дверь открылась, взгляды Веры и Николая встретились… и вдруг женщина кинулась к Николаю, обвив шею руками, покрыла его лицо поцелуями…

…В крошечной комнате спал Дениска. Вера улыбнулась, глядя на сына, прикрыла дверь и вернулась к кровати, где лежал Николай.

– Слава богу, не разбудили!

Забравшись под одеяло, она обняла Николая, прижимаясь к нему и счастливо улыбаясь.

– А я знала, что ты нас найдешь… Почему-то знала – и все!

– Надо было внизу адрес написать, – усмехнулся Николай. – «Не ищи меня по такому-то адресу»…

– Где написать?

– В телеграмме.

– В какой телеграмме?

Воцаряется тишина: оба все поняли…

Николай, рывком поднявшись с кровати, быстро подошел к окну. Осторожно выглянул в щель между шторой и краем окна. Ни во дворе, ни за забором в темноте ничего не было видно…

На рассвете из леса по дороге к частному сектору выехала иномарка.

Мальков окинул взглядом местность:

– Вроде все тихо… Он часа в два приехал, зашел в дом…

Машина проехала мимо большого дерева на обочине, недалеко от дома, во дворе которого стояла машина Арбенина. Из-за дерева выглянул крепкий молодой парень. Мальков жестом поприветствовал его, и тот коротко кивнул.

– Седой пять человек дал – всю ночь за домом следили…

Иномарка остановилась, пассажиры вышли и направились к крыльцу. Мальков взялся за ручку двери и рывком распахнул ее, срывая щеколду. В комнатах – никого. Кровати не заправлены, двери раскрыты.

Ставицкий, беззвучно выругавшись, подошел к окну в маленькой комнате, которое выходило на огород. Чуть толкнул створку – она открылась…

– Где-то здесь спрятались: сарай, подпол, – сказал Мальков и, заметив, что Виктор выглянул в окно, подошел ближе. – Там тоже люди – со всех сторон сторожат…

Ставицкий вышел из дома, обогнул его и направился к огородной калитке. Мальков догнал его, и они вместе зашагали по дорожке между домами к колодцу, возле которого на деревянной скамейке сидел молодчик.

– Кто Ставицкий? – встрепенулся он.

Мальков кивком указал на Виктора.

Парень взволнованно достал из кармана большой круглый значок:

– Надо надеть… Он сказал: это очень важно!

Ставицкий, отпрянув, бросил взгляд на Малькова. Тот отобрал у парня значок и показал Виктору: «Я не лох. Я только учусь».

Юра Арбенин спустился по ступенькам, остановился в дверном проеме и как следует осмотрелся. Большая чистая комната в подвале: кирпичные стены, в углу – друг на друге, чтобы занимали поменьше места – стояли табуреты.

Несколько молодых актеров репетировали, жонглируя булавами, мячами, кольцами, яркими лентами на палочках.

Виталий Бурдыга – единственный, кто был здесь в рубашке и брюках – стоял на коленях на полу и что-то чертил карандашом на лежащем на полу листе бумаги, выговаривая стоящему рядом актеру:

– Не ходи сюда! Видишь геометрию?! Это тебе не цирк, здесь спектакль: не надо ломать мизансцену! Все, репетируем!

Бурдыга встал и заметил постороннего.

– Юрка, ты что ли?!

Они улыбнулись и по-дружески обнялись.

– Ты куда пропал?! Слышал – все?.. С театром завязал? Ну и дурак! Сазонов в ТЮЗе уже Лопахина репетирует!.. Кто был Сазонов и кто ты?!

Юра лишь неопределенно повел плечами.

– Так получилось…

– А где вообще? Чем занимаешься?

– Да так… Можно сказать, ничем.

– Ладно, не хочешь – не говори! Что у тебя? Только быстро!

– Ничего, просто зашел – тут, рядом был…

– Юрка, извини, у нас полчаса осталось.

– А можно я тихонько посижу, посмотрю? – попросил Юра. – Все равно делать нечего.

– Конечно!

Он снял верхний табурет, торжественно вручил Юре и устремился к своим актерам. Вдруг, остановившись, обернулся:

– Слушай, а Николай Арбенин – это же твой брат, да?

– Однофамилец, – покачал головой Юра.

Он сидел на табурете в углу, а молодые актеры жонглировали различными предметами в быстром темпе, танцуя под музыку. Бурдыга давал короткие указания.

В центр вышел актер на ходулях, все начали по очереди перебрасываться с ним предметами, и тот успевал «ответить» каждому. Лишь один мячик упал и покатился в сторону Юры. Тот поднял его, подкинул, повертел и отправил обратно, актеру на ходулях.

Верхний свет в спальне был выключен, горела лишь бра над кроватью. Настя лежала в постели и читала книгу. Она услышала, как в двери повернулся ключ, и посмотрела поверх книги на зашедшего в квартиру Юру.

– Ничего не хочешь сказать?

– О чем?

– Для начала объяснить: где был, что делал?

– Гулял.

– Мог хотя бы позвонить, сказать? Я же волнуюсь!

– Двушки не было… Извини. Спи.

Улыбнувшись Насте, Юра закрыл дверь спальни и пошел на кухню.

Там он открыл холодильник, достал сосиску, полез в хлебницу.

В кухню зашла Настя в ночнушке.