Никки Каллен - Рассказы о Розе. Side A

– Вот и место для розы, – сказал Маттиас. – Ты нашел свою планету.

Дэмьен был потрясен. Даже в самых смелых мечтах он не мог представить такой красоты.

– Мебели, правда, немного. Почти всё дал отец Декамп – я когда-то тоже жил здесь. Микроволновка, чайник. Это кресло, плетеное, еще одно в комнате, и еще два – в кухне. Кровать была. Такая узкая, девичья, с шифоновым белым балдахином. Ее оставила девушка, которая жила до тебя, передала хозяйке, что ей кровать пока не нужна. Стол письменный и стол обеденный. И стеллаж из «Икеи» под книги и старый комод с барахолки под вещи. Боюсь, что всё.

– А что еще надо?

– Посуда, полотенца всякие… – Маттиас развел руками. – Одежды полный шкаф. Ты же из Братства, тебе, наверное, миллион вещей-подробностей нужно для поддержания уюта и внешнего вида.

Дэмьен обернулся; лицо его красивое было полно такого восторга, детства, зарождающегося вдохновения, что Маттиас смутился – не слишком ли он приложил Дэмьена.

– Извини. Ничего не понял про полотенца и кастрюли. Надо тебя свозить в гости, в Рози Кин, чтобы ты всем рассказал правду о Братстве, – сказал Дэмьен. – Хотя… знаешь, по-моему, там были десертные ложки… Но вот полотенца для ног и вилки для рыбы – это уже наглая ложь. Я понимаю, почему ты смеешься надо мной, но я же всегда живу с кем-то… и сейчас почувствовал себя таким свободным, без всех своих чемоданов, без заботы Тео и отца Декампа и Клавелла… Мне очень мало всего нужно для счастья, ты просто меня плохо знаешь, Маттиас…

– Я не хотел тебя обидеть… Но я бы побывал в Братстве, это правда, Братство – это такая современная сказка, легенда о Ривенделле: «мы далеко путешествовали и много видели, но места лучше этого так и не нашли. Здесь всего понемногу, если вы меня понимаете: и Шир, и Золотой Лес, и Гондор, и королевские дворцы, и гостиницы, и луга, и горы – всё смешано»… ты напиши книгу о Братстве, а я ее прочитаю всем, кому смогу – на ночь кому-нибудь вслух, из детей, стариков или слепых, – Маттиас иронизировал сам над собой, над своей благотворительностью, Дэмьен поражался этой их черте с отцом Декампом, будто они извинялись за то, что такие прекрасные, непохожие на других, большие, как Юпитер и Сатурн. – Ладно, мне надо бежать. Не уверен насчет сантехники. Если что-то сломается прямо в руках, беги к соседу ровно под тобой – Кори Финну; не стесняйся – даже если только в полотенце и пена мыльная на голове с прическу восьмидесятых; он молодой, поймет; строитель; как раз работает на стройке напротив, начальником одной из бригад; и всё знает про мелкие детали быта – у него инструменты есть, кусачки, зажимы, ключи газовые, отвертки все мыслимые и немыслимые…

И убежал; Дэмьен вышел на балкон смотреть, как Маттиас выходит из подъезда, как он идет, легкий, рыжеволосый, солнечный луч, осенний лист, сквозь рассвет – как все с ним здороваются в квартале, кто уже проснулся и живет – старичок с двумя таксами, цветочница, продавец открыток, первые подростки со скейтами, красивая девушка с бумажным пакетом из булочной; надо тоже купить себе еды, подумал мальчик, кинул взгляд на крыши, и спустился вниз; спросил старичка, где булочная, тот ласково ответил; продавец открыток еще только раскладывался, Дэмьен попросил продать ему одну открытку, на свой выбор или ту, что сверху в коробке – и продавец дал ему очень красивую, с фэнтезийным изображением Собора – звезды, запутавшиеся в шпилях, – но у Дэмьена не оказалось денег – вот тебе и купил открытку, и булок – «да возьмите так, потом занесете…» – Дэмьен растрогался; шел и думал – вот где-то там наверху, на крыше, его роза, смотрит на один из самых старых европейских городов и ждет его; а очередная открытка для Тео греет карман, как будто он под ручку с бабушкой идет, и вместе им тепло – даже жарко… Кофе или чая хотелось ужасно, и есть тоже, и Дэмьен пошел сразу в Собор – надеясь, что Маттиаса там нет, что он спит, наконец, чтобы Дэмьен перестал действительно думать, что Маттиас ангел – что он всё-таки чуть-чуть человек; в Соборе был отец Амеди, он очень обрадовался Дэмьену; они попили кофе с бутербродами – отец Амеди был король бутербродов – у него была бутербродница, и они намастерили что-то фантастическое из белого хлеба, сыра, маленькой баночки консервированной кукурузы и гусиного паштета; потом пришел отец Валери, а Дэмьен поднялся к себе в библиотеку. Она была прекрасна – как его новая квартира, как его роза – совершенна: всё на своих местах – читальный зал – в центре – большой стол, круглый, с бархатной зеленой скатертью с золотой бахромой, на нем – последние журналы и новые книги – в том числе и его «Absolution» – отец Декамп настоял; и разные стулья-кресла кругом; занавески – ткань Дэмьен нашел в интернете, запищал от восторга – и отец Декамп дал добро, заказал – принт «письмо», черно-белые, с нервным чернильным почерком, и не бессмысленный набор слов, а настоящие стихи в оригинале – Уитмена, Рембо, Рильке – три вида: английский, французский, немецкий – «я на день рождения отрез с Рильке тебе лично подарю, припрятал, не знаю… халат себе сошьешь… или простыню…» – сказал отец Декамп, когда Дэмьен признался, что без ума от Рильке; шкафы сплошь по стенам: с коллекциями каталогов, марок, открыток, с журналами за этот год, с книгами за последние пять лет – и стол библиотекаря у входа с ноутбуком и свежеобитым креслом; в другие две комнаты они плотно-плотно поставили полки рядами под самый потолок, заказали лестниц; кое-что по-прежнему лежало в коробках – журналы, письма, дневники – но Дэмьен всё подписал, и, если что, даже незнакомый человек сориентируется, откуда что достать – такое тесное, громоздкое, не повернешься, если не худой, ужасно на самом деле, но пока по-другому никак, но свое королевство. Дэмьен понял, что вот теперь, с этой мансардой он и вправду счастлив – и пусть на нем вчерашний костюм и вчерашняя рубашка, и всю ночь без дезодоранта; свобода – часы уединения, которых он был лишен с самого Братства. Только он сел в кресло со вздохом, подремать, как в открытую дверь – в косяк – постучались: «Можно?» – это был маленький хрупкий немолодой человек в теплом свитере, сером, с белым воротничком рубашки поверх, в серых замшевых брюках, очень застенчивый – Дэмьен его вспомнил – кто-то из прихожан, он очень много помогал по библиотеке, но почти ни слова не произнес.

– Конечно. Сегодня библиотека официально открыта. Что-то хотите взять почитать? или здесь посидите, у нас журналы, газеты тут свежие…

– Спасибо. Я почитаю газеты с удовольствием. Как красиво стало, Вы такой молодец, приехали и за неделю все сделали. Невероятно. Никогда не видел такого.

– О, если б мне не помогали…

– Нет-нет. Всем помогают, но Вы прямо с утра до ночи здесь трудились, искали место каждой книжке. Можно записаться?