Татьяна Коган - Амнезия души

Он с трудом узнавал поселок: буйная зелень придала его виду дружелюбности. Шелестели листья, пели сверчки, где-то за забором коты устраивали разборки. Глеб остановился возле дома Велецкого и замер в нерешительности. Он все еще мог уйти, никто бы не увидел и не осудил его метаний. Ведь он не обязан… Не должен…

Глеб шагнул к воротам и нажал на кнопку звонка.

– У меня есть вопросы, – Велецкий сел напротив гостя, сделав охране знак удалиться. – Ты догадался, кто причастен к проблемам твоих друзей, и предпочел выдать себя, вместо того чтобы раскрыть мою личность. Почему?

– Не хотел, чтобы вы с Ольгой пострадали, – просто ответил Глеб, встретившись с ним глазами.

– Почему? – повторил Сергей, не отводя от гостя цепкого взгляда.

– Послушай, – Глеб выпрямился, сбрасывая оцепенение. – Я сожалею о том, что тогда случилось. Мне было шестнадцать, я был пьян и ни черта не соображал, но я не оправдываюсь. Мы поступили с Ольгой ужасно. Я раскаиваюсь. И понимаю, почему ты мстишь. Нормальная реакция нормального мужика, – Глеб помолчал. – Давай с этим покончим. Просто сделай то, что должен.

– И что же я должен? – не без интереса спросил Велецкий.

Глеб сглотнул и пожал плечами:

– Не знаю. Ты здесь босс, тебе решать.

Велецкий погладил подбородок, затягивая с ответом. Несколько часов назад он был настроен однозначно и решительно, намереваясь поломать Смирнову конечности, для начала. Сейчас настроение изменилось. Красочные картины казни слегка померкли, а ярость сменилась любопытством. Кириллу Смирнову удалось удивить Сергея. Удивить и озадачить.

– Значит, память к тебе вернулась? – Велецкий наклонил голову, разглядывая его. – В последнюю нашу встречу ты уверял, что у тебя амнезия. Врал?

– Не врал. Память вернулась, – отрывисто бросил Глеб. Он чувствовал себя неуютно в этом доме, где его сперва попытались лишить жизни, а после спасения едва не забили до смерти. Черт, отдавать себя в руки палача оказалось тяжелее, чем он ожидал.

– В таком случае как к тебе обращаться? У тебя два имени и две фамилии.

– Меня зовут Глеб.

– Глеб Калинин, – кивнул Велецкий, подтверждая услышанное. – Что ж, у меня к тебе еще вопрос: – Ты спал с моей женой? И лучше тебе не врать. На сей раз я позабочусь о том, чтобы нежданные спасители не ворвались в мой дом. Если понадобится, мои ребята будут допрашивать тебя сутки напролет. Ты ведь их помнишь?

– Я не спал с твоей женой, – губы Глеба дрогнули в слабой усмешке. Ситуация выглядела абсурдной, становилось трудно воспринимать ее всерьез.

– Что-то кажется тебе смешным? – одернул его хозяин.

– Прости, это нервное, – искренне извинился Глеб.

Сергей Велецкий поднялся, подошел к камину, на котором стоял графин с виски. Плеснул спиртное в пузатый стакан и вернулся к креслу. Минуту или две молча изучал собеседника. Остановил взгляд на изрезанных шрамами запястьях.

– Я хочу знать все детали твоего общения с моей женой, – произнес Сергей, расстегнув верхнюю пуговицу на рубашке – в помещении было душновато.

Глеб вздохнул, неохотно возвращаясь в воспоминания:

– Я проснулся в доме, ничего не помня о прошлом. Вышел на улицу, заблудился. Мой растерянный вид привлек соседку, она пригласила меня в гости, помогла прийти в чувства. Отвезла в банк, где я выяснил, что пластиковая карта, обнаруженная при мне, выписана на мое имя, и на счету есть деньги. Я хотел сразу же обратиться в полицию, чтобы узнать что-нибудь о себе. Ольга меня отговорила, попросила подождать несколько дней. Мы много общались, она была мила, – Глеб перевел дыхание и сжал виски, пытаясь справиться с головной болью. – Потом Ольга напоила меня каким-то дерьмом. Мы залезли в ванну, и она перерезала мне вены. Конец истории.

Велецкий допил виски и долго разглядывал дно пустого стакана. Чутье подсказывало ему, что гость говорит правду, и правда эта не вызывала негодования. Но это было неправильно, твою мать! Совсем неправильно. Мерзавец палец о палец не ударил, когда его дружок насиловал девочку. Люди не меняются. Если однажды ты с легкостью идешь на преступление, то, скорее всего, впоследствии совершишь второе, третье, десятое. Даже если господин Смирнов-Калинин, раз оступившись, вел идеально праведную жизнь – это не отменяет ответственности за единственный проступок. Ведь парень мог спасти Оленьку? Мог. Но не спас.

Сергей специально накручивал себя, пытаясь воскресить былой гнев, и вскоре действительно почувствовал раздражение. Что возомнил о себе этот сопляк? Надеялся, что повинную голову меч не сечет? Думал, получит прощение и отпущение грехов? Как бы не так!

– Ты понимаешь, что я не собираюсь тебя прощать? – ядовито процедил хозяин. – Или предполагал, что меня впечатлит твое внезапное явление?

Глеб почувствовал, как желудок наливается муторной тяжестью, разговор начинал утомлять, а ожидание расправы становилось невыносимым. Он поднял на собеседника прямой взгляд.

– Послушай, чего я точно не предполагал, так это того, что ты окажешься таким говорливым. Давай заканчивай уже. Ты меня хотел? Вот он я. Зови своих мясников и закроем дело. Я тебе уже сказал, что сожалею. Это ясно? Мне что, терновый венец на голову надеть?

– Не терпится пострадать? – Неожиданно Велецкий повеселел. Снова налил виски в стакан и, обернувшись к гостю, предложил: – Выпьешь?

– Давай лучше партию в бильярд и прощальную сигарету, – не сдержался Глеб.

– А ты парень с юмором, – Сергей поймал себя на мысли, что, несмотря на неприязнь к собеседнику, получает удовольствие от беседы. – Женат?

– В разводе.

– Ах да, запамятовал. С сыном-то видишься?

Глеб вздрогнул от неожиданности, но быстро взял себя в руки:

– Ты хорошо осведомлен.

– Да, я тебя долго разыскивал, пришлось покопаться, – не без самодовольства ответил Сергей, облокотившись на спинку кресла.

Глеб медленно сжал кулак, борясь с искушением впечатать его в обивку дивана. Происходящее походило на фарс и отбирало последние силы.

– Тебе не с кем скоротать вечер? – Глеб огляделся, ища намеки на присутствие в доме Ольги. Он терял терпение и уже не осторожничал в выражениях: – Решил заболтать меня до смерти?

Велецкий улыбнулся. Чем нервознее вел себя гость, тем спокойнее становился хозяин. Могло показаться, что палач специально тянет резину, мучая жертву. На самом же деле Сергей пребывал в замешательстве. В течение получаса он уже дважды менял свои намерения. И сейчас снова колебался.

Пискнул мобильный. Ольга прислала сообщение. Написала, что скучает и любит. Велецкий долго смотрел на дисплей телефона, затем крикнул:

– Николай, Виталик!

Охранники появились в дверях. По спине Глеба пробежал холодок – он отлично помнил, на что способны эти двое. По крайней мере, ожидание закончилось. Боли Глеб не боялся. Разве что самую малость. Куда сильнее пугала неизвестность. На мгновение он отчетливо осознал, какую глупость совершает, добровольно отдавая себя на растерзание. Куда подевался пресловутый инстинкт самосохранения? Только психически ненормальный человек способен отказаться от борьбы за жизнь. Может, плюнуть на все и разгромить к чертям проклятый особняк? Не сдаваться без боя? А потом до конца дней считать себя трусом и ничтожеством, не умеющим отвечать за свои поступки. Нет уж, избавьте.