Маша Трауб - Чужой ребенок

– Мама, что я неправильно сделала?

– Сердце болит…

Наталья Ивановна стала тяжело спускаться по лестнице.

Лариса закрыла дверь. Да, пирожки надо забрать. И уезжать отсюда. Хватит, напраздновались. Она пошла на кухню, взяла пакет и стала складывать. Перетянула узлом и пошла в комнату – выпить водки на дорожку.

– Что у тебя там? – спросила, очнувшись от дремоты, Антонина Матвеевна.

– Пирожки, – ответила Лариса, – мамины.

– Дашь один? Что потеряла? Если водку, то бутылка у меня. – Антонина Матвеевна, оказывается, поставила бутылку под ноги.

Они сидели с теткой на диване, пили водку и закусывали пирожками. Молча. Игорь, Иван, Лена и Ника по очереди заходили в комнату и с недоумением смотрели на пьяную Ларису и тетку, которые разложили на диване пирожки и наливали водку откуда-то из-под стола. Никто не рисковал что-то сказать.

– Дура ты, Лариска, – сказала Антонина Матвеевна, с удовольствием жуя пирожок.

– Дура, – весело согласилась Лариса.

– Что-то устала я, – сказала тетка, – думаю, пора мне… того.

– Чего – того? – испугалась Лариса.

– Помирать пора. Знаешь, как хочу? Лечь, уснуть и не проснуться. Быстро. Только бы не болеть, не в больницу.

– Да что вы говорите? Вы же еще вон как держитесь…

– Держусь. Но надоело… Ты не поверишь, как надоело. Каждое утро заставляю себя встать, одеться. Гуляю по часам по дорожке. Триста шагов туда, триста обратно. Один раз дашь себе послабление, назавтра вообще не встанешь. А мне еще надо кое-что успеть сделать.

– Что?

– Бумаги все собрать, уложить в коробки. У меня ж хлама полно – дневники, письма, фотографии. Начинаю разгребать, сажусь и читаю. Не могу остановиться.

– А потом куда это все?

– Сжечь.

– Как сжечь?

– Элементарно. Вот Ивана попрошу, чтобы вывез меня на пустырь, и все сожгу.

– Зачем?

– А чтобы никто не копался. Как представлю, что Ленка своими ручонками полезет, аж тошно становится. Нет. Пусть после меня и следов не останется. Это моя жизнь.

– Жалко же.

– А что жалеть? Уже никого в живых нет. Одна я осталась. Было бы кому оставить – оставила. И то подумала бы двадцать раз.

Официальный статус ничего не изменил. Только то, что Лариса решила забеременеть. Через полгода она пошла к врачу. Итог – все анализы в порядке, никаких проблем, еще прошло слишком мало времени, чтобы говорить о бесплодии. Но она не успокоилась. Высчитывала «благоприятные» дни, измеряла температуру, поднимала ноги…

– Тебе не надоело? – как-то спросил Игорь.

– Что? – Она как раз лежала на кровати с поднятыми ногами.

– Вот это все, – злился Игорь, – мне надоело. Надоело, понимаешь?

– Не понимаю.

– У тебя в голове только одна мысль осталась – ребенок. Больше ты ни о чем не думаешь. Даже я для тебя стал… не знаю кем. Донором спермы.

– Что ты такое говоришь?

– Я говорю, что у меня пропадает всякое желание… Я не хочу тебя, понимаешь? Ты стала… Зацикленная. Что ты вдруг решила детей рожать? Как будто нельзя так жить…

Игорь ушел и лег на диване в гостиной. Лариса смотрела в потолок. Как раз сегодня она собиралась попросить его тоже пойти к врачу. А может, он прав? Может, она и вправду зациклилась? Врач тоже сказала, что все проблемы – в голове.

– Лариса, а Игорь дома? – позвонила неожиданно Лена.

– Его нет. Что-нибудь передать?

– Передай, чтобы он мне перезвонил. Срочно, – сказала Лена.

– Номер его мобильного…

– Я знаю его номер. Не отвечает.

Лариса положила трубку и подумала, что Лена сказала это «не отвечает» двусмысленно. С намеком. А может, показалось?

Еще через некоторое время позвонил Иван.

– Лариса, привет, Игорь не вернулся? – спросил он.

– Нет еще, а что случилось? Лена звонила.

– Тетя Тоня умерла.

– О господи. Когда?

– Неделю назад.

– Я звонила Игорю. Мобильный отключен.

– Да, я в курсе. Объявится, скажи ему.

– Иван, подожди, как это неделю назад? А почему только сейчас узнали? А хоронил кто?

– Позвонила ее подруга. Она и хоронила. Там еще какие-то знакомые были. Вроде все нормально – на Хованском.

– А почему вы… ничего не знали?

– Тетка в своем репертуаре. Мы же ей редко звонили. По праздникам там. Да я ее месяц назад видел. Возил в лес – она там коробки какие-то сжигала. Совсем с ума сошла на старости – стояла, смотрела на огонь и что-то бормотала. Как будто нельзя было в мусорку выбросить. А ее подруга сказала, что тетя Тоня не хотела нас… беспокоить. – Иван хмыкнул. – Не хотела, чтобы мы из ее похорон и поминок спектакль устраивали.

– Почему? – спросила Лариса.

– А то ты не знаешь! Тетка всегда была с прибабахом. То ли обиделась, то ли еще что. В общем, скажи Игорю.

– Да, конечно, скажу.

Игорь вернулся поздно. Веселый.

– Тетя Тоня умерла, – сказала Лариса.

Игорь застыл на пороге ванной.

– Звонили Иван и Лена. Антонина Матвеевна неделю назад умерла. Ее подруга хоронила. Она никого из родственников не хотела… на Хованском… – Лариса заплакала.

Лена позвонила на следующий день.

– Ты сказала Игорю? – спросила она.

– Да, сказала, – ответила Лариса.

– Надо поминки устроить, в субботу у нас, – сказала Лена.

– Антонина Матвеевна не хотела ведь…

– Можешь не приходить. Передай Игорю.

Но Лариса все-таки поехала.

Игорь был действительно расстроен. Иван выглядел скорее уставшим. Лена прикладывалась бумажным платком к уголкам глаз и зыркала на Нику, которая шепталась с новым бойфрендом.

– Иван, скажи что-нибудь, – велела Лена, когда все разлили по бокалам и положили на тарелки салат.

– Зачем? – удивился Иван.

– Так положено, – сказала Лена.

– Давайте выпьем за тетю Тоню, пусть земля ей будет пухом, как говорится, мы ее все любили.

Выпили, закусили, помолчали.

– Нет, но все-таки я не понимаю, – сказала Лена, – так ведь нельзя. Мы бы и похоронили ее, и как-то помогли. Зачем она так сделала? Не понимаю. Отказываюсь понимать. Мы же ее родня, в конце концов.

– Да-а-а-а, – протянул Иван.

Все помолчали.

– А вы чем занимаетесь? – задала традиционный вопрос Лена Никиному бойфренду. – Учитесь, работаете?

Ответа она не услышала, потому что Ника опрокинула стакан с вином. Лена побежала на кухню за тряпкой со словами: «Зачем я только скатерть постелила? Ведь знала, что зальют».

Выпили, закусили, выпили, закусили.

– Как будто пусто стало, – сказал Игорь, – ее не хватает.

– Да, она бы уже давно какую-нибудь гадость сказала, – вякнула Лена, – а я бы уже на кухне плакала от ее комментариев.

– Лена, перестань, имей совесть, – сказал Иван.

– Ой, как будто ты не знаешь. Она меня ненавидела. И потом, что такого? Возраст у нее был солидный. Умерла и умерла. А еще водку пила до последнего, не закусывая.