Адвоинженер - Приступ весенней канализации (сборник)

На экзамене по огневой подготовке я получил свои верные и вполне заслуженные 2 балла. При том что по математике, физике, теормеханике, сопромату, химии у меня были сплошные отлично. Бдительные органы сразу заподозрили неладное – уж не провокация ли это? Не анти-ли советская выходка?

Заведующий кафедрой Сопротивления материалов (Царство ему небесное – золотой души человек) Гохфельд Давид Аронович пригласил меня к себе в кабинет и печально спросил про неуд по военке. Я сказал, что не могу запоминать всякую ахинею, не могу шагать в строю, не желаю тупить вместе со всеми и т. д. Заведующий меня выслушал и тихо сказал: Прошу Вас, сдайте вы эту военку, хотя бы на удовлетворительно – и подчеркнул – Я Вас очень прошу.

Такому человеку как Гохфельд Д. А. отказывать было не принято, и я пообещал все сделать в лучшем виде. Правдами и неправдами, с помощью шпаргалок, я как-то справился, а вояка, принимавший огневую, сжалился и поставил хорошо. Но на этом трудности не закончились. Далее шли курсы, аналогичные огневой, преподаваемые в том же ключе – от забора и до обеда…

Я пролазил сквозь военку с трудом, больше упирая на снисхождение преподов, чем на собственные силы. На одном из зачетов, кажется это был курс по ремонту и эксплуатации танков, майор попросил меня просто найти танк в учебной комнате. Я нашел. Он поставил зачет и покачал головой… Короче, все предрекало мне неприятности как на военных сборах, так и на гос. экзамене. К началу сборов, за мной прочно закрепилась репутация самого отстающего студента в деле изучения дважды ордена Ленина военного дела имени Ленина. В воздухе пахло грозой. А точнее – призраком не сданного госа… Ситуация изменилась в одночасье и с точностью до наоборот.

Прибыв на сборы и разместившись в палатках на двенадцать человек, мы принялись во всю тащить службу. Нас заставили учиться мотать портянки, запихиваться в сапоги, подшивать воротнички, изображать без танков танковое наступление (мы четверо становились в друг за другом и гудели на бегу – это и был танк, вернее экипаж танка), мыть руки хлоркой и т. д. Старшиной роты был назначен Витек, человек отслуживший армию и проживавший со мной в одном дворе.

Вечером первого дня, после отбоя, Витек вытащил меня из палатки. Мы ушли подальше, начали пить водку и играть на гитаре, так как обычно делали это летом во дворе. Постепенно стали подтягиваться люди. Некоторые из них оказались офицерами. Мы выпили, попели и задружились. Один из них сказал – тебе надо самодеятельностью на сборах заняться. На том и порешили.

На следующий день меня назначили в самодеятельность, велели готовить концерт и отстали навсегда. Более того, с моей легкой руки, по сборам пошли частушки, написанные на конкретных офицеров, а также блюзы на военную тему. Потом грянул конкурс, на котором мы со своими блюзами-частушками победили соседнюю дивизию. За ним еще один. Я уже ощущал себя серьезной военной величиной, поскольку был освобожден от занятий, находился на особом довольствии, а вечерами мы вместе с офицерами заседали с гитарами или вели задушевные разговоры на разные, в том числе, и политически щекотливые темы.

Кончилось дело тем, что я не только сдал на отлично гос. экзамены, но и единственный со всего курса получил от военных ценный подарок. Это был танк из пластмассы с выгравированной на нем благодарственной надписью. Вручали мне подарок перед общим строем, как одному из лучших бойцов, верой и правдой служившему Отечеству не щадя живота своего! На глазах стояли слезы, а в душе пела свирель…

После такого триумфа, я прибыл с докладом к Гохфельду как Атилла – победитель. Подал зачетку. Он увидел отлично, закрыл зачетку, покачал головой, протянул ее мне обратно и сказал: Поздравляю, а что случилось? Я сказал, что отношения с военными резко наладились. Он опять внимательно посмотрел и произнес:

– Я не сомневался, что вы что-нибудь придумаете. Так как выучить предмет вы не могли, то что тогда?

– Самодеятельность

– Вы что, поете? Или пляшете?

– Играю на гитаре

– Бедные родители, они-то как все это переносят?

– Стойко (а что им оставалось?)

– Ну-ну, еще раз поздравляю, надеюсь, что остальные дисциплины вы будете сдавать на общих основаниях.

Остальные дисциплины я, действительно, сдал на общих основаниях и вышел из Политеха с красным дипломом в кармане. Однако, наибольшую гордость испытываю, когда рассказываю о военном деле. И правда, сильнее чем Фауст Гете.

В школе у нас НВП преподавал Алексей Петрович Цыганок. Бывший военный полковник, участник войны. Рассказывая нам об оружии массового поражения, Алексей Петрович утверждал, что альфа, бетта и гамма-частицы разлетаются из бомбы со скоростью миллиард километров в секунду.

Еще, Алексей Петрович не мог понять как можно носить неодноцветные пиджаки, или пиджак другого цвета нежели брюки. Или ходить неаккуратно подстриженным.

Помню как-то в девятом классе я выпендрился и пришел в школу в новом пиджаке в клеточку или крапинку. Пиджак, в принципе, был бежевым, но встречались красненькие, черненькие, зелененькие и желтенькие прожилки. То есть, пиджачок рябил. Куплен он был в нашем советском магазине, а изготовлен в одной из стран СЭВ – т. е. почти наш пиджак, социалистический, но немного игривый.

И вот стоим мы с пацанами из класса около главной лестницы, чуть поодаль, аккурат возле уголка, где вывешивались школьные стенгазеты, и пытаемся договориться как свалить с какого-то урока. Нежданно-негаданно, почти из ниоткуда, выплывает Алексей Петрович, и прямиком к нам. Мы вытянулись, подобрались, а Алексей Петрович взял меня за лацкан пиджака и громко спросил: Почему пидж-а-а-а-к…? Потом отпустил лацкан, широко улыбнулся, развернулся кругом и отбыл в расположение своего эн-вэ-пэ-шного класса.

Относились мы к нему хорошо, поскольку мужик он был незлобный, рассказывал как учился танцевать правильные танцы – по четыре часа со стулом.

Как участвовал в запуске ракеты земля-воздух. «Помню – говорил Алексей Петрович – летом это было, в Казахстане. Ракета, петляя как заяц, догнала заданную цель и поразила ее. Мы закричали Ура, в воздух полетели ушанки, телогрейки…»

Ну как можно отноститься к бывшему полковнику, который умеет танцевать со стулом, не любит цветной одежды и не знает теории относительности. Мягко говоря – как деревенскому дурачку

В конце девятого класса, Алексей Петрович заставил нас готовиться к очередной зарнице. Была весна, тепло. Мы все вместе вышли на школьный стадион. Вдруг Петрович предложил посоревноваться с ним на турнике. В свои 57 лет, Петрович подтянулся 6 или 8 раз. Потом стали подтягиваться мы. Я подтянулся что-то около 20 раз, мои друзья примерно столько же. С этого момента, Цыганок стал нами гордиться и ставить одни сплошные пятерки.