Маша Трауб - Плюс один стул

– Дают, бери! – неизменно отвечал друг.

Первый день рождения, торжественный, официальный, ему устроила Ксюша. Вечером его ждал празднично накрытый стол, за которым сидели Елена Ивановна, тетя Люба и сама Ксюша. Пете торжественно преподнесли три коробки, завернутые в подарочную бумагу, в которых лежали галстук, рубашка и часы. Галстук выбрала Ксюша, рубашку – Елена Ивановна, часы – тетя Люба. Она же первая произнесла тост за здоровье именинника, и все чокнулись.

Петя сидел и краснел, не зная, как реагировать. Тетя Люба пихала его ласково в бок и требовала, чтобы он «поухаживал за женщинами». Петя покорно приподнимался, подливал всем вина. Елена Ивановна даже встала, чтобы сказать слова поздравления. И все чокались и только после этого пили.

Баба Роза терпеть не могла чокаться. Она приподнимала бокал и отпивала. Исключение делалось только для сватьи. Более того, Роза Герасимовна считала, что звенеть посудой за столом – неприлично. И уж тем более моветон произносить здравицы. Роза Герасимовна считала, что все эти слова отдают кладбищем – поминками.

Однажды, когда еще ничто не предвещало скорой беды, баба Роза ни с того ни с сего попросила сватью (Петя делал вид, что спит, но слушал, о чем говорят бабушки на кухне):

– Дуся, умоляю, только никаких речей на моих поминках!

– Да не дождешься! От меня уж точно! – ответила Евдокия Степановна, пытаясь пошутить.

– Дуся, я серьезно. Не надо, – настаивала Роза Герасимовна.

– Ты же знаешь, что это невозможно. Что я могу? – Баба Дуся заплакала.

– Ты можешь. Как ты скажешь, так и будет, – ответила баба Роза.

Петя не знал, исполнила ли баба Дуся обещание. Он не знал, говорили ли слова на поминках. Но был уверен – лично баба Дуся не произнесла ни слова. Не говорила заупокойные тосты. А просто пила, не чокаясь.

Так что, сидя с Ксюшей и ее родственниками, Петя был совершенно ошарашен. И когда от него потребовали ответный тост, он не знал, что сказать. Не знал, как ответить. И произнес первое, что пришло в голову, шутку: «За присутствующих здесь дам». И дамы довольно заулыбались, приняв тост всерьез.

Петя долго пытался разобраться в собственных чувствах. С одной стороны, ему было приятно, что Ксюша, Елена Ивановна и тетя Люба так отнеслись к его празднику. Старались, готовили. А с другой – ему стало невыносимо тоскливо. Он представил себе точно такое же застолье через год и через два. И все эти поздравительные слова – для чего они? Ведь он не такой уж щедрый, как сказала о нем Елена Ивановна, и не такой уж умный, что отметила Ксюша. Да и не столь порядочный, как расписала его в своем тосте тетя Люба. Вранье это все. И в чем смысл этого стола, который ломился от еды, выложенной по случаю праздника в тарелки из «парадного» сервиза, пылившегося в серванте?

Петя сидел рядом с довольными женщинами, которые теперь вроде как считались его семьей, и хотел, чтобы все было как прежде. Услышать голос бабы Дуси, сухое поздравление отца, и даже шоколадке от тети Марины он был бы рад. Он скучал по Сашке, который еще с утра отправил ему поздравительную эсэмэску.

Отец не позвонил. Петя получил от него письмо, в котором тот сообщал, что у него случился гипертонический криз, а тетя Марина занята девочками – у обеих подозрение на круп. И подарок он передаст позже, как только все выздоровеют и Петя сможет их посетить.

Петя залез в Интернет в поисках странной болезни – крупа. Выяснил, что это связано с горлом, и хмыкнул. У Пети были понос, диатез, энурез, но никогда не было такого красивого заболевания, как круп.

Воспользовавшись перерывом в праздновании, которое для него становилось все более бессмысленным, Петя ушел в комнату и позвонил бабе Дусе.

– Петя! Ты почему не приехал? – Баба Дуся сняла трубку после первого же звонка и кричала, как будто с ней случилось несчастье.

– Я завтра приеду! – закричал в ответ он, пытаясь вспомнить, договаривался ли с бабушкой, что заедет.

– Почему завтра? – орала баба Дуся.

– Я приеду! – прокричал Петя.

– Памперсы не вези! Я экономлю!

Петя понял, что бабушка опять приняла его за отца, что в последнее время случалось все чаще.

– Ты доволен? – спросила Ксюша у Пети, когда посуда была помыта, мусор вынесен и все разошлись по комнатам.

– Да, очень, спасибо, – ответил он.

Назавтра Петя приехал в деревню и получил от бабы Дуси дарственную на дом и участок. После чего надрался с Сашкой до помутнения рассудка и переспал с Риткой.

Домой он вернулся спустя сутки. Ксюша смерила его презрительным взглядом, Елена Ивановна сокрушенно вздохнула, а тетя Люба, которая, казалось, поселилась в квартире навечно, приехав на три дня, фыркала и брызгала слюной, как сломанный смеситель. Смеситель, как оказалось, и вправду слетел еще вчера, и три женщины дружно решили не вызывать мастера, обмотав кран тряпками.

– Почему? – удивился Петя.

– Есть вещи, которые должен делать мужчина, – буркнула Ксюша.

Петя про такое разделение обязанностей ничего не понимал. Его бабушки умели справляться с любыми делами, а тот же Сашка намывал полы в собственное удовольствие и готовил в охотку.

Петя вызвал сантехника и покорно кивал, когда потный мужик рассказывал ему, что нужно поменять прокладку. Петя заплатил за прокладку и вроде как выполнил мужскую функцию.

– А чего вы сами-то не вызвали? – неосторожно спросил он у Елены Ивановны и получил в ответ еще один выразительный сокрушенный вздох.

Чтобы разрядить обстановку, Петя выложил на стол дарственные от бабы Дуси. И действительно – женщины заулыбались, расцвели, как будто он вывалил на стол драгоценности и наряды. Тетя Люба метнулась к плите греть блины с мясом, Елена Ивановна запустила стиральную машинку с грязными Петиными вещами, а Ксюша мило улыбалась и спрашивала, как поживает баба Дуся.

Петя же вдруг вспомнил: однажды он приехал в деревню с Розой Герасимовной и увидел, как Евдокия Степановна, стоя на шаткой лестнице-стремянке и вооружившись ручной бензопилой, спиливала ветки старой вишни.

– Бабушка! – закричал Петя, поскольку испугался, что баба Дуся или свалится, или отпилит себе бензопилой палец, как отпилил дядька Сашки, правда, по пьяни.

– Я подержу, – спокойно сказала баба Роза и подперла плечом стремянку. На пару, отодвинув Петю на безопасное расстояние, они спилили ветки не только у вишневого дерева, но и у двух яблонь. Переставляли лестницу, баба Роза держала бензопилу, чтобы сватья приняла удобное положение.

Петя хотел позвать на помощь Сашку, Сашкиного отца, дядьку, но бабушки отмахнулись.

– Сами справимся, – ответили они дружно и продолжили пилить. Особенно Петю поразила сила бабы Розы, которая в деловом костюме, в шейном платке с приколотой брошью стояла под лестницей и легко, даже элегантно, как дамскую сумочку, держала бензопилу, пока баба Дуся пристраивала лестницу к стволу.