Вадим Норд - Девушка по имени Августа

– Я тоже приму душ. Быстро-быстро.

Перед тем как выйти из комнаты, она взяла с подоконника пульт и включила висевший на стене телевизор, чтобы Александр не скучал в ее отсутствие. Милая, смешная Августа, разве можно скучать, когда тебе так хорошо. Можно только жалеть о том, что очень скоро придется прощаться, а завтра Александру надо возвращаться в Москву.

– …на Бородинской улице, в одной из квартир дома номер тринадцать, было обнаружено тело мужчины, убитого двумя выстрелами в упор, – бодро и напористо рассказывал молоденький диктор.

Диктор старательно копировал чью-то манеру подачи материала, но чью именно, Александр вспомнить не мог, да и не особенно-то старался. Просто отметил в уме «а кому-то парень подражает».

– Предположительно мужчина сам открыл дверь квартиры убийце и был застрелен на пороге двумя выстрелами в голову. Соседи ничего не слышали, предположительно преступник использовал глушитель. Предположительно преступник стрелял из пистолета Макарова.

Корреспондент явно любил слово «предположительно».

Александр осторожно сделал маленький глоток. Кофе, как и положено сваренному в джезве (кофеварки у Августы не было), обжигал.

– …обнаружены несколько паспортов на разные фамилии, в том числе и паспорт, принадлежавший известному бизнесмену Альберту Арандаренко, в настоящее время находящемуся в розыске…

Рука дрогнула, чашка дернулась, и почти весь кофе вылился на джинсы Александра. Джинсы были плотные, качественные, поэтому Александр не обжегся. Да если бы даже и обжегся, то ничего бы не заметил.

Арандаренко? Альберт? Совпадение? Да какое, к чертям, совпадение! Не самая распространенная фамилия, не самое распространенное имя.

Исключая любые сомнения, вплоть до вербальных галлюцинаций [26], на экране появилась фотография гражданина Арандаренко. Прижизненная. Дооперационная.

– …личность покойного устанавливается…

А почему устанавливается? Можно же взять ДНК, отпечатки пальцев или хотя бы амбулаторную карту стоматолога… Если, конечно, Арандаренко оставил, с чем сличать…

– Облился! – всполошилась Августа и принесла Александру чистое полотенце и несколько бумажных салфеток.

– Где? – спросил Александр, не отрывая взгляд от экрана, на котором уже сменилась картинка, теперь в камеру что-то смущенно мямлил худой седой мужчина, судя по мелькнувшей подписи – владелец квартиры, в которой произошло убийство. – А-а, кофе. Извини…

– Показали нечто неординарное? – удивилась Августа. – В Неве поймали кита или Питер переименовывают обратно в Ленинград?

– Хуже, – ответил Александр и тут же поправился: – То есть, наверное, лучше… то есть нельзя говорить «лучше», когда кого-то убивают, но кажется, что одной проблемой в моей жизни стало меньше…

– Убили твоего Кузнецова? – догадалась Августа.

– Вроде как его. В Питере, на съемной квартире, – никогда еще в жизни Александра не было столь сумбурной и зловещей недели, начавшейся с убийства и убийством заканчивающейся. – Теперь понятно, что прятался он не только от следствия. Хотя это мог быть и не он… Лица покойника почему-то не показали. Возможно, что показывать нечего, ведь ему два раза в голову выстрелили…

– Человека нет – проблемы нет, – констатировала Августа. – Выходит, что ты напрасно приезжал.

– Как ты так можешь думать! – возмутился Александр, немного покоробленный этими словами. – Если бы я не приехал, то мы бы не познакомились!

– Познакомились бы! – убежденно возразила Августа. – У меня такое чувство, что мы непременно бы познакомились. Если уж нам суждено, то деваться некуда. Не приехал бы ты – приехала я. Вот решила бы сделать себе классные сиськи, провела бы мониторинг и вышла на тебя. Мы бы встретились…

– И я бы отправил тебя к нашему психологу Нателле Луарсабовне, – докончил Александр. – Потому что твоя грудь настолько совершенна, что делать из нее, как ты выразилась, «классные сиськи» может только идиотка.

Грудь у Августы и впрямь была идеальной, несмотря на вероятное кормление в анамнезе (до обсуждения столь интимных пикантностей они еще дойти не успели). Гармоничный объем (что бы там ни говорили любители, но шестой размер требует и соответствующей фигуры), упругость, изящество и правильное расположение сосков (когда они, по выражению профессионалов, «смотрят» в разные стороны, а не «расходятся») – чего еще можно желать? Александр не шутил и нисколько не преувеличивал, когда говорил, что отправил бы Августу к психологу, приди она к нему с желанием сделать маммопластику. Настоящий врач отличается от прохиндея с дипломом в первую очередь своим отношением к пациентам. Нельзя жить по принципу «хватай все, что в руки идет», надо еще и понимать, что можно «хватать», а что нельзя, что стоит делать, а что не стоит. Подобная щепетильность в конечном итоге оправдывается не только с моральной точки зрения, но и с финансовой. Репутация специалиста, который «зря не сделает», «пациентов не доит» и «хорошего не испортит», привлекает клиентов. Каждому пациенту хочется иметь дело с внимательным, добросовестным и порядочным врачом. И, соответственно, не хочется связываться со стяжателем из числа тех, про кого говорят «не врач, а рвач».

– Человеку свойственно стремиться к совершенству, – отшутилась Августа.

Прощание вышло сумбурным, скомканным. В самый последний момент Александр понял, что ему хочется, что он должен сказать Августе очень многое, и это непременно надо сказать сегодня, сейчас, потому что потом будет поздно. Что-то нужно откладывать на послезавтра, а что-то – нельзя.

– Я тебе позвоню, – почувствовав его настроение, пообещала Августа, прерывая поток поцелуев, перемежающихся бессвязными словами. – А теперь тебе пора. Ты не обижайся, что я тебя так вот выпроваживаю, и не придумывай никаких причин. Просто я не уверена, что ты и мой бывший муж будете чувствовать себя комфортно в обществе друг друга. Да и я буду смущаться. Итальянцы очень умно придумали правило насчет того, что молочным братьям не стоит встречаться за одним столом. Во избежание напряженности.

– Молочным братьям? – удивился Александр. – При чем тут молочные братья?

– В Италии так называют не только тех, кто вскормлен одной грудью в прямом смысле слова, но и в переносном. То есть…

– Я понял, – поспешно сказал Александр. – Ты звони. Я раньше двух не лягу.

– А поезд не проспишь?

– Попрошу администратора разбудить.

– Если вдруг ты проспишь и поезд уедет без тебя, то тоже звони, – Августа улыбнулась, но улыбка получилась печальной. – Я встаю рано, в половине седьмого – в семь. В половине – по внутреннему будильнику, а в семь – по внешнему, если у внутреннего выходной.