Наталия Баринова - Гость из прошлого

Петренко ночевать не приехал, еще раз перезвонив около двух часов. Сонная Ольга не сразу поняла, в чем дело, а потом недовольно буркнула:

– Слушай, мы бы завтра поняли, что ты задержался до самого утра. Все спят.

– А Симона?

– Она тоже.

– Ты ей утром обязательно скажи, что я звонил, – настаивал Денис Леонидович.

Он не знал, что для нее это уже не имеет значения. Интуиция не подсказала, что его ждут перемены, от которых он не придет в восторг. Молодая жена попросту сбежала из дома, оставив записку: «На развод подам сама. Встретимся в суде». Петренко был в ярости. Досталось сестре – не уберегла.

Долго раздумывать, где искать предательницу, Денис Леонидович не стал. Он выследил Скуратова и после короткого разговора с ним решил вычеркнуть неблагодарное создание из жизни.

– Бери ее, пользуйся, – нагло заявил Петренко. – Все равно она тебе не пара. Ты – мальчишка зеленый, ничего в жизни не понимаешь. Не быть вам счастливыми.

Скуратов не рассказал Симоне об этой встрече. Она жила у него, налаживала отношения с мамой Валерия, которая настороженно восприняла ее появление в доме. Молодая женщина не внушала Евгении Павловне доверия. Запутанная история их знакомства заставила нервничать. Единственный сын попал на крючок соблазнительницы с путаным прошлым?

– Сынок, я много повидала на своем веку, но эта женщина… Она – ходячая загадка. Что спрошу, таинственно улыбается или каждый раз говорит что-то новое. Она врет и не запоминает, когда и что придумала. Как ты думаешь, я могу быть спокойна?

– Ты ее, мам, пожалуйста, ни о чем не расспрашивай. Так будет лучше для вас обеих, – попросил Валера. – Считай, что она – женщина без прошлого. Да и не врет она… Просто не хочет о чем-то вспоминать, а ты не настаивай, хорошо?

– Как скажешь, сынок… – Евгения Павловна не знала, что и думать: она хотела, чтобы ее сын был счастлив, но разве о такой невестке она мечтала…

– Ты не обижайся на маму, – объяснял Валера Симоне, – у нее насчет невестки были свои планы. Я их, кажется, разрушил, но ты не огорчайся. Я бы ей не угодил в любом случае… что-то мне подсказывает.

Двум женщинам предстояло какое-то время жить под одной крышей. Естественно, все, что происходило между Валерой и Симоной, не ускользало от внимания Евгении Павловны. Узнав, что молодежь не подает заявление в ЗАГС потому, что невеста еще не получила развод, слегла с сердечным приступом.

– Нечего сказать, отблагодарил, сынок, – шептала пересохшими губами, когда сын вечером зашел в ее комнату справиться о здоровье.

– Что ты так переживаешь, мам, – успокаивал ее Валера. – Она хорошая, очень хорошая и заботиться обо мне будет, как ты.

– Как я?

– Ну, почти как ты. Разве не об этом ты мечтала? Дай ей время. Она проявит себя с самой лучшей стороны.

– Ты такой молодой, сынок, такой наивный, – вздыхала Евгения Павловна.

– Симона будет тебе как дочь. Ты ведь у меня хорошая и добрая. Ее родители далеко. Они были бы счастливы, зная, что вы поладили.

– Дипломатом тебе нужно было стать.

– Мамуль, дай мне время!

Пока Валерий учился в институте, на жизнь в то неспокойное и нестабильное время зарабатывал операциями с деньгами. Время наличного и безналичного обмена помогло подняться тем, кто шел на риск и работал без устали. Постоянным изматывающим поездкам в столицу, казалось, не будет конца. Зато сравнительно быстро купили первую общую машину, однокомнатную квартиру. Не в самом престижном районе, но свою! Потом, отказавшись от работы на государственном предприятии, занялся бизнесом. Он никогда не рассказывал Симоне, в чем конкретно заключается его работа.

– Валерка, я ничего не знаю: тебя целыми днями нет дома, возвращаешься с карманами, полными деньжищ. Я волнуюсь… В этом нет ничего… криминального?

– Не переживай, все хорошо. Меньше вопросов – больше счастья! – так или примерно так отвечал Валера на каждую попытку Симоны узнать хоть что-то.

Вспоминая то неспокойное время, Симона удивлялась, откуда в ней было столько оптимизма, столько энергии. Она не смогла устроиться по специальности и, закончив курсы косметологов, зарабатывала тем, что делала эпиляции. Сняла квартиру у соседей и принимала там клиенток. Их становилось все больше. Некоторые через какое-то время переходили в разряд хороших знакомых, потом – подруг. Симона легко умела находить общий язык с незнакомыми людьми. К ней тянулись, может быть, потому, что в ней удивительным образом сочетались простота и холодный аристократизм. Она выглядела то степенной матроной, то простушкой. В зависимости от обстоятельств в ней преобладало то первое, то второе. Скуратова умела быть искренней и недоступной одновременно.

Симона всегда пребывала в добром расположении духа или очень искусно скрывала перепады настроения. Она жила заботами о Валере, его проблемами и была счастлива этим. Тема «дети» по обоюдному соглашению была закрыта. Все происходило именно так, как говорила Симона: у их знакомых и друзей рождались малыши. Некоторые преуспели в этом дважды, а у Скуратовых в этом плане ничего не менялось.

Постепенно Евгения Павловна перестала придираться и искать недостатки в невестке. О внуках тоже помалкивала, догадываясь, что своими «шпильками» она не поможет Симоне забеременеть. Уговорить молодежь зарегистрировать свои отношения мать не смогла. Прошел еще не один год, прежде чем Симона официально вышла замуж за Валерия и взяла его фамилию. Еще одна мечта пока оставалась неисполненной: Скуратов отказывался от венчания, но обещал, что обязательно станет с любимой под венец, как только почувствует, что готов к этому.

– Ты себе отходную готовишь? – грустно заметила Симона.

– Как тебе не стыдно? За эти годы я не дал тебе ни единого повода усомниться в моей верности, в моей любви, – обиделся Валерий.

– Прости.

– Иногда ты мыслишь так примитивно, товарищ Скуратова…

На самом деле у него были мимолетные приключения и тогда, когда в его жизни появилась Симона. Как большинство мужчин, он считал, что семья, жена – это святое, а маленькие шалости на стороне – другое дело. Виновным себя не чувствовал, а жена не давала повода сомневаться в верности. В свою очередь, ей приходило в голову, что такой мужчина, как Скуратов, не лишен женского внимания, но пока до нее не доходили слухи об изменах. Пожалуй, лучше было ничего не знать и принимать жизнь такой сказочной, какой она казалась после всех ужасов и унижений первого брака. Подробности того многолетнего кошмара не желали стираться из памяти. Ни за какие коврижки она не захочет вернуться туда даже на минуту.

Симона вздрогнула и бросила быстрый взгляд на подругу. Та была поглощена собственными переживаниями и не заметила, как затянулась пауза в разговоре. Скуратова не забыла, что появление в ее жизни Валерия Саша восприняла с прохладцей. Как и многие другие, она не верила в искренность и долговечность его чувств. Тогда они снова чуть не поссорились всерьез и надолго.