Наталия Баринова - Гость из прошлого

– Интересно, как долго ваш муж будет ждать, пока вы соблаговолите справиться со своими призраками? – неожиданно зло спросила Лескова. Ирина Семеновна удивленно подняла брови. – Просто интересно: сколько еще здоровый молодой мужчина будет терпеть ваши капризы, ваши смены настроения, нежелание быть женщиной?

– Как прикажете вас понимать?

– А как хотите, – Александра пожала плечами и направилась к своему столу. Села в кресло, поворачиваясь на нем из стороны в сторону.

– Мне уйти?

– Прежде чем вы закроете за собой дверь, я скажу вам то, что давно хотела: оставьте прошлое и живите сегодняшним днем. Ничто так не усложняет жизнь, как постоянное недовольство и взгляд в день вчерашний. Вы живете с мужем, дочерью – подумайте о том, каково им вариться в вашем надуманном безумии. Ваша мать оказалась честнее – она ушла в свой мир безвозвратно и покинула его в свой час легко и безболезненно. Не усложняйте жизнь своим близким… Может так получиться, что с вами они мучаются, а без вас вздохнут с облегчением. Не сразу, конечно, но обязательно почувствуют облегчение. Вам это нужно? Вы этого добиваетесь?

Ирина Семеновна ошарашенно смотрела на своего психоаналитика. Выстроенное за долгие часы бесед здание покоя и уверенности рухнуло в один миг. Неужели она столько времени потратила на общение с этой истеричкой?

– Истеричка… – не заметила, как произнесла это слово вслух. Вздрогнула, виновато глядя на Лескову, но, встретив ее насмешливый взгляд, осмелела: – Вы сами нуждаетесь в помощи. Это очевидно, поэтому я не обижаюсь на вас. Жаль потерянного времени.

– Ни о чем никогда не жалейте! – прокричала Александра, когда за Ириной Семеновной уже закрылась дверь. А потом, запрокинув голову, прошептала: – Простите, простите, ради бога…

Лескова набирала штрафные очки, делала все, чтобы не осталось никакой возможности вернуться к работе, к тому, чем она занималась всю жизнь. Саша сознательно сжигала мосты. Остался еще один посетитель. Если она и с ним поступит так бесчеловечно, она совершит ошибку, которую невозможно будет исправить.

Достав пачку сигарет, Александра никак не могла найти зажигалку. Наткнулась на завалявшуюся коробку спичек. Саша никогда не курила в промежутках между приемом, но сегодня был особенный день. Сегодня можно то, что раньше было под запретом. Больше никаких табу, норм, никакой клятвы Гиппократа – все это осталось в той жизни, в которой был жив Леонид Овсянников и учился на хирурга сын Прохорова, в которой она была верна Никольскому и верила, что у них все получится.

Александра включила компьютер, уточнила список посетителей, попыталась поиграть в покер, но быстро оставила это занятие. Голова отказывалась просчитывать правильные ходы. Выпуская серую струю дыма вверх, мельком взглянула на часы: до следующего приема оставалось полчаса. С Ириной она сегодня круто разобралась, быстро. Так же быстро она закончит с посетителем, которому помогла избавиться от фобии замкнутого пространства и отрицания собственной важности. Пришлось хорошо поработать с его детскими воспоминаниями, прежде чем выяснились причины такого поведения. Лескова уже на прошлой встрече хотела сказать, что тот больше не нуждается в ее помощи. Страхи и неприятие ушли, мужчина выглядел вполне жизнестойко. Он был готов к тому, чтобы идти дальше без посторонней помощи. Сегодня Саша боялась, что ее собственное настроение и планы разрушат то, что строилось не один месяц. Ей было жаль не своего труда, а потери искры радости и надежды в глазах мужчины.

Саша быстро выключила компьютер, едва дождавшись, когда погаснет экран. Пока же записывала на автоответчик сообщение о краткосрочном отпуске и просила всех извинить ее за некоторый перерыв в работе кабинета. На самом деле Лесковой хотелось признаться в том, что она сейчас просто не в состоянии думать, анализировать и сопереживать. Кроме того, она не знала, как долго продлится ее апатия. Завершив свое послание, Саша вскочила, поспешив выйти из кабинета. Она больше не хочет сегодня ни с кем встречаться. Она физически не может общаться с кем-либо, кто нуждается в ее аналитических способностях и психологической помощи. Что-то в ней самой сломалось, так что пока ей лучше вообще уйти. На сколько – время покажет.

Дрожащей рукой Александра достала ключ и заперла кабинет. Внизу, как обычно, кивнула вахтеру и вышла на улицу. Остановившись на крыльце, закрыла глаза и вдохнула прогретый солнцем воздух. Даже голова закружилась.

– Александра Олеговна! – Лескова мгновенно открыла глаза и напряглась: перед ней стоял Михаил Жуков. Тот самый, который уже избавился от клаустрофобии и больше не называл себя главным уродцем из всех уродцев.

– Здравствуйте, Михаил! – расплылась в улыбке Лескова.

– А я немного раньше приехал… Мог бы и не застать вас? – он пытался улыбнуться в ответ, но слишком разволновался, губы дрожали и не складывались в улыбку.

– Могли, Миша, могли, – как бы заигрывая, произнесла Александра. Она поправила соскальзывающую с плеча сумочку, мельком взглянула на часы. – Дело в том, что я опаздываю.

– Вы? Куда? Вы же должны быть у себя в кабинете.

– Миша, это мое упущение, я должна была сказать вам еще в нашу последнюю встречу, что вы больше не нуждаетесь в психоаналитике. У вас все в порядке, Миша! – Лескова закивала головой и, заметив, что он собирается возражать, не дала ему вставить слово: – Все страхи позади. Их нет. Ничего плохого с вами больше не произойдет, потому что все под контролем. Вы – хозяин своей судьбы. Я больше не нужна вам, Михаил.

– Но вы же сами записали меня на сегодня на половину второго…

– Миша, я так рада за вас! Я и за себя рада, потому что у нас все получилось! – В сумочке Александры отчаянно звонил мобильный.

Саша взглянула на дисплей: звонил ее нынешний любовник. Который по счету? Лескова давно сбилась и не пыталась выстраивать генеалогию своих любовных приключений. Да и на этом думала поставить точку, но мужчина дал о себе знать. Причина понятна: Саша уже неделю не соглашалась встретиться. Каждый раз, когда Денис звонил, находила причину для того, чтобы быстро закончить разговор. События, свалившиеся на Сашу, свели на нет все ее сексуальные желания, а притворяться не хотелось. Лескова привыкла получать от секса удовольствие, а не играть комедию, чтобы не ранить самолюбие мужчины. Прохоров, Овсянников – эти два мужчины заставили Лескову забыть об удовольствиях и обратиться к душе. Там царила полная неразбериха, царила уже не один год. Только Саша не хотела в это верить. Она разбиралась в чужих душах, забросив свою.

Жуков переминался с ноги на ногу. Раскрасневшееся то ли от жары, то ли от волнения лицо выражало крайнюю степень возмущения. Саша поняла, что назад хода нет. Она лучезарно улыбнулась, доставая из сумочки мобильный. Показывая его Михаилу, она спросила: