Алла Полянская - Найти свой остров

– И где этот добрый учитель сейчас? – Ника подумала, что неплохо было бы переехать его машиной.

– Умер через полгода после знакомства с Кравцовым. Туберкулез подхватил и умер. – Олешко переворачивает страницу. – Итак, господа присяжные заседатели. Подсудимый виновен. Через месяц после того как он вышел на свободу, сгорел архив пенитенциарной службы, где хранилось его дело. Как потом оказалось, из архива МВД все документы, касающиеся Кравцова, тоже странным образом исчезли. Ни фотографий, ни отпечатков пальцев в базе – ничего. Но рукописи, как вам известно, не горят, и проследить славный путь братца Игната было трудно, но тем не менее возможно.

– Паш, не томи, а? – Матвеев чешет руку под гипсом – она теперь часто чешется, и он приспособил для этого стержень от ручки. – Давай ближе к делу.

– А я к делу, Максим Николаевич. Схема, придуманная Кравцовым, гениальна и проста. Открывается фирма и сжирает конкурентов в очень короткий срок. Одна, вторая, третья – в разных городах, в разных областях, с разными интересами. Каким образом съедаются конкуренты? Очень просто. Вливаются деньги в свою и демпингуются цены. Одновременно поглощаются фирмы конкурентов – покупаются незадорого или же выкупается контрольный пакет акций. А кто не хочет, тот либо разоряется, либо и похуже, например несчастный случай. Или скандальчик небольшой. Или большая подстава. Все идет в дело. Фирмы эти образуют некую сеть, паутину, и отследить паука очень сложно, но он есть. Правда, знают его только те, кто руководит тем или иным подразделением. Ну а с теми, кто устраивает несчастные случаи, наш семь раз несудимый гражданин общается лично – но никто из них не знает его в лицо и имени не знает. Таких граждан всего четверо, и он не может себе позволить общаться с ними через посредников – лишнее звено для него неприемлемо. Он рассуждает так: киллера трудно отловить и трудно расколоть, а любого посредника – легко. Да и фактор шантажа тоже имеет место быть, так что четверо подчиняются только ему. Интернет, переписка – и виртуальные расчеты, деньги вперед, – все сам. Вначале кое-кто пытался кинуть Игната, то есть взять деньги и не выполнить приказ, но расплата была всегда очень жестокой: вырезались целые семьи. Причем кто это делал, неизвестно, но очень тщательно и жестоко. И когда все эти разрозненные фирмы и фирмочки начали объединяться в один огромный холдинг, оказалось, что за каких-то полтора десятка лет Игнат создал целую империю. В сферу его интересов попадают все, кто успешен – сначала предложение инвестировать, если отказ – кого-то из партнеров убирают, дело просто перекупают либо дробят, банкротят и забирают даром. Вот потому в «Радиус» приходили парни, которые так не понравились Панфилову. Предложенные инвестиции его не вдохновили, а парни насторожили. Кто-то порылся в файлах фирмы, в личных делах сотрудников, и тогда-то Матвеев заинтересовал Игната лично.

– Паш, подожди. Откуда у него взялись на все это деньги?

– О, тут история непростая. Юрий Шульц загремел на нары за мошенничество в особо крупных размерах: организовал что-то среднее между финансовой пирамидой и трастовым фондом, привлек множество вкладчиков – а потом в какой-то момент исчез с деньгами. Когда его задержали, денег при нем не было, и где они, так от него и не добились. Думаю, Кравцову он о них все-таки сказал. В остальном же только мои допущения, хотя я в них уверен.

– Какие?

– Никуша, это просто теоретизирование. Дети, выросшие в неблагополучных семьях, никогда не бывают нормальными. Они или идут по стопам родителей, или того хуже. Очень маленький процент из них вырастает и живет хорошую жизнь – как правило, это те, кого в детстве изъяли из неблагополучной среды и поместили в семью, где их любили. Марина выросла у бабушки с дедушкой, их жизнь и привитые ими ценности оказались для нее единственно приемлемыми. Игнат, наоборот, не признавал ничего из этого, он тянулся к отцу, болезненно любил мать, которая бросила их с сестрой, а когда вернулась, то везде таскала за собой двух новых детей. Она больше не хотела жить с его отцом, а главное – этих новых детей она любила. Видимо, потому, что любила мужчину, от которого их родила. Эти дети, Сергей и Доминика, росли в хорошей семье, но когда погиб их отец, около года пробыли в маргинальной среде. Это научило их выживанию – не физическому, здесь о них заботилась мать, а эмоциональному. Ну, представьте: они жили в хорошей квартире, у них были книжки, игрушки, отец и мать, нормальная, счастливая семья. Потом не стало отца, а мать вернулась к исходной точке, но для нее это было обычным, а для детей – нет. Потому эмоциональное выживание стало для них важным. Они привязались друг к другу, мальчик заботился о младшей сестре, рассказывал ей сказки, которые помнил. В это время их старшие сестра и брат живут совсем другой жизнью: сестра постоянно сбегает в бабушкин дом, брат таскается за отцом и видит то, что ребенку его лет видеть не положено. В результате мать у них на глазах убивает отца. У меня есть мысли о том, почему так случилось. Я просмотрел материалы дела об убийстве Тадеуша Радзивилла. Убил его рецидивист Михаил Волошин по кличке Рыба. Он вышел на свободу из Новосибирской ИТК за два месяца до освобождения Кравцова. Мотив своего поступка он не озвучил, в деле написано: «Из хулиганских побуждений». Но думается мне, что Рыба задолжал Кравцову и вынужден был убить Радзивилла в оплату карточного долга. Доказать это я не могу, но я так думаю. Идем дальше. Детей Радзивилла усыновляют разные люди. Дети нормально вошли в обычную жизнь, потому что они привычны к ней. Дети Кравцова разошлись: Марина даже не захотела взять фамилию и отчество от Василия Кравцова, Игнат упорно оставляет фамилию, хотя это для него не очень хорошо. Думаю, он обвинял в смерти отца не столько Людмилу, сколько Тадеуша, который в свое время забрал у них мать. И ненавидел детей Радзивилла – так же, как их ненавидел его папаша. Думаю, когда он понял, кто такой Максим Николаевич Матвеев, желание убить его стало сильнее рассудка. А потом оказалось, что девочка Доминика тоже жива, вот она, и заказ удвоили. То, что оба убийства были оплачены Кравцовым, я знаю точно. Из первых рук, так сказать.

– Паш, ты допрашивал киллера?

– Макс, ты же знаешь, что да. Допрашивал, но он жив-здоров. Правда, ничего о себе не помнит, но ведь жив. Тут вот еще что. Каким-то образом отец нашего Ростика Бережкова узнал, что Кравцов заинтересовался фирмой «Радиус», и знал как о самом Кравцове, так и о его методах. Убийство Панфилова планировалось свалить на него, но такое убийство было совершенно не в его стиле. Впрочем, мы отклонились от темы. Когда Кравцов узнал, что его брат и сестра остались живы, он решил нанести удар по-другому – похитить детей. Он планировал запереть их и дать умереть от голода и жажды. Он использовал Трофимова – бывшего сожителя Евгении. Она была глупа от природы. Она понятия не имела, что за человек ее «Борик». А он работал на Кравцова много лет. Много знал, о многом догадывался, но когда прокуратура начала копать под него, оказалось, что свидетелей против него нет. И тут под рукой оказалась Евгения, по-глупому организовавшая нападение на сестру. Она выдала Борика с потрохами, даже не понимая этого: ткнула пальцами в фотографии некоторых чиновников – вот этого и этого видела, в сауне вместе с Бориком бывали, ну и остальное тоже. Трофимов ушел в подполье, связался с шефом, а тот велел первым делом заткнуть Евгении рот. Борис, пребывая в дурном расположении духа, выбрал для этого простой и эффективный способ. Но Кравцову Борик уже мешал, и он решает использовать его в последний раз – велит похитить детей. После этого Борик был обречен.