Виктория Токарева - Сволочей тоже жалко (сборник)

киносценарий для «Узбекфильма»

Эта история произошла с моей подругой тридцать лет назад. Сейчас она крупный ученый, нейрофизиолог. Впереди планеты всей. А тогда только начинала свою деятельность в далеком Ташкенте.

Представьте себе, все так и было. Ну, может быть, немножечко по-другому…

Собаке по кличке Бой делали энцефалограмму. Профессор Азиза Усманова нажимала на кнопки прибора. Шла лента с информацией. Азиза внимательно изучала показания.

Бой в специальном шлеме с преданностью смотрел на свою хозяйку в белом халате. Он болтал хвостом, как маятником, и улыбался. По всему было заметно, что Бой пребывал в прекрасном расположении духа.

– Молодец, Бой! – похвалила Азиза и выключила прибор. – Ты – настоящий товарищ!

В кабинет заглянула секретарша и сообщила:

– Пришли!

Иностранцы, переводчица и представители института уже сидели за длинным столом кабинета директора.

– Азиза Усманова! – представил Рустам вошедшую Азизу. – Профессор-нейрофизиолог, создатель современной информационной теории эмоций.

Переводчица перевела.

Иностранцы с большим уважением посмотрели на Азизу.

– Госпожи Марианна Хансен и Хелла Деальгард, представители феминистического движения Швеции, – познакомила переводчица.

Азиза кивнула. Села за стол против шведок. Наступила пауза – когда непонятно, о чем надо говорить.

– Давайте скорее. Время теряем, – поторопил директор.

– Переводить? – спросила переводчица.

– Наша задача доказать, что женщина может подняться на те же высоты, что и мужчина, – заговорила пожилая госпожа Хансен. – В вашей стране я встретила очень много просто феноменальных женщин. Сейчас в Европе появился новый тип деловой женщины, который не менее сексуален. Вот вы… простите, как ваше имя…

– Усманова, – подсказал Рустам.

– Не вмешивайся, – попросил директор.

– Госпожа Усманова… вы очень красивая женщина, и это не мешает быть вам большим ученым.

– Не мешает, – подтвердил Рустам, оглянувшись на директора. – Я поддерживаю беседу… – оправдался он.

– Наше феминистическое движение сделало большие успехи, – продолжала госпожа Хансен. – Мы добились того, что с ребенком сидит дома тот член семьи, который меньше зарабатывает. Если жена зарабатывает больше, чем муж, то муж сидит с ребенком и жена ходит на работу.

– А кормит кто? – спросил Рустам.

– Тот, кто сидит дома. У вас есть дети?

– Да, – кивнула Азиза.

– Сколько?

– Один. Одна…

– А муж?

– Тоже один.

– А кто ведет хозяйство?

Азиза думает.

– Я.

– А что делает муж?

В этот момент муж Азизы Тимур Усманов стирал в ванной комнате свои носки, терзая их в руках. Потом он их выкрутил и выкрученными повесил сушить.

В кухне что-то зашипело. Тимур выбежал из ванной. Это из кастрюли убегал суп.

Азиза в это время давала интервью.

– Переведите, что у них интеллектуальный брак, основанный на взаимном уважении, – подсказал директор переводчице.

Переводчица перевела. Госпожа Хансен одобрительно кивнула.

– Простите, а чем вы занимаетесь? – спросила Хелла.

– Я исследую молекулу радости. При каких условиях она синтезируется в мозгу. Ее химическую структуру.

– А какая сверхзадача?

– Сделать счастливым все человечество.

– О! Значит, мы занимаемся одним и тем же! – воскликнула госпожа Хансен.

Директор незаметно посмотрел на часы и вздохнул. Тоже незаметно.

Древняя площадь Регистан.

Верблюд Люша в красивой попоне покорно опустился на колени. На верблюда посадили госпожу Хансен. Верблюд поднялся. Все встали рядом. Сфотографировались. Потом стали снимать госпожу.

– Сидела бы дома, – вполголоса сказал Рустам.

– Переводить? – спросила переводчица.

– Не надо.

– Это башня, с которой в давние времена сбрасывали неверных жен, – показала Азиза.

– А что делали с неверными мужьями?

– У мужей были гаремы.

– А что это такое?

– Это… вроде общежития для жен. У хивинского хана, например, было четыреста жен. Так он только и делал, что был неверным.

– Как хорошо, что мы живем в другое время и в другой цивилизации!

– …А сейчас просим дорогих гостей отведать наше узбекское национальное кушанье: плов.

Переводчица перевела.

– Плов – это что? – спросила Хелла.

– Это баранина и рис, приготовленные определенным способом.

– Мы вегетарианцы. Наши убеждения не позволяют нам есть мясо.

– А что же делать? Чем же их кормить?

– Можно сделать сладкий плов, – предложила Азиза.

– Феминисты… Вегетарианцы, – пробурчал Рустам. – Поэтому у них и рождаемость падает…

Квартира Азизы. Азиза сидела за письменным столом, читала диссертацию.

Посреди комнаты на стуле стоял раскрытый чемодан.

Тимур расстелил на столе байковое одеяло и сушил носки горячим утюгом. Из-под утюга шел пар.

– Что ты делаешь? – удивилась Азиза.

– Носки сушу.

– Возьми другие носки.

– У меня целых только одна пара.

– Купи… Кто тебе мешает?

– Никто не мешает. Руки не доходят.

Азиза идет на кухню. Наливает из кастрюли еду. Подозрительно смотрит на тарелку.

Тимур в это время надел носки, но они были еще влажными. Снял и снова поставил на них утюг. Чтобы не терять времени даром, достал нитки, иголку, стал закреплять пуговицу на рубашке.

Появилась Азиза.

– Паленым пахнет, – сказала она.

Тимур рванулся к утюгу. Но было поздно. Носок был безнадежно прожжен.

– Что делать? – растерянно спросил Тимур, глядя на дыру.

– Сам виноват. Никогда не надо делать два дела сразу.

– Тебе понравилась мастава? – спросил Тимур.

– Вкусно. Только ты рис не помыл. Бульон серый.

…Муж Азизы стоял над раскрытым чемоданом, раздумывая, что туда положить. Азиза сидела за письменным столом, читала статью, подчеркивая спорные места.

– У него такие неожиданные выводы. Он, конечно, дурак, но очень талантливый.

– Кто? – не понял Тимур.

– Мансуров.

– А разве бывают талантливые дураки?

– Безусловно. Ум и талант располагаются в разных отделах мозга… Ничего, что я тебя не собираю?

– Ничего. Даже хорошо, – сказал Тимур.

– Почему хорошо?

– Потому что я лучше знаю, что мне надо в дорогу.

– А почему они посылают тебя? Нашли мальчика на побегушках.

– Ты тоже ездила. И тоже не девочка.

– Я ездила во Францию, а ты в Сибирь. Это не одно и то же. В Париже и климат другой.

– Кто-то должен ехать и в Сибирь.

– Когда ты вернешься?

– Через неделю.

– Значит, в среду?

– В крайнем случае, в четверг.

– Послушай, как интересно он пишет: «Сознание – это мышление вместе с кем-то, аналогично с со-чувствием. Оно вызвано необходимостью передать свое знание другому. Требует слов». Ну, как?