Марина Белкина - Брачный антракт

Ника просияла.

– Поздравляю!

– Варь, и это все благодаря тебе! – прошептала Саша, вращая глазами. – Ты гений!

– Я знаю, – скромно улыбнулась она.

С самого утра Нику слегка потряхивало от волнения, смешанного с предвкушением. Как будто не Катька, а она сама собиралась на свидание. Вспоминала первый поход в кино с мужем. Бессонную ночь накануне, колотящееся сердце, пелену перед глазами. В кинотеатре зыбкий мир сузился до точки соприкосновения их рук. Андрей… Ника вдруг с удивлением сообразила, что со всей этой подготовкой к лав-стори века давно о нем не вспоминала. Собственные переживания как-то отошли на второй план, сердечная боль отступила. Что ж. Все к лучшему в этом лучшем из миров, как сказал месье Вольтер. А уж он знал, о чем говорил!

Ворох чистого белья опустился на кровать, Ника затащила в свою каморку утюг. Гладильная доска противно скрипнула, вытягивая железные ноги. Ника поморщилась, только бы Степка не проснулся. Днем он обычно спит так беспокойно.

Дверь скрипнула, и в комнатку прокрался Егор.

– Ты куда ребенка вчера таскала? – недовольно спросил он. – Соседка вас у метро засекла.

– В зоопарк, – не моргнув глазом, соврала Ника. – Он давно просил слона показать, а вчера погода была – песня, так что…

– Предупреждать надо, – буркнул Егор.

– Извини. Но уверяю тебя, малыш был в полном восторге!

Егор угрюмо кивнул.

Ника вежливо улыбнулась и с интересом уставилась на детскую майку, которую начала гладить, давая понять, что аудиенция окончена.

Егор потоптался на месте. Потом стянул со стола книгу афоризмов и уселся с нею на подоконник. Корни пустил, как сказал бы Мишка. Ника положила отглаженную майку на стол и с недоумением взглянула на Егора. Почему он не уходит?

Прошло минут пять, тишину нарушал только скрип гладильной доски, по которой ездил утюг. Убираться Егор явно не собирался. Продолжал читать, при этом на его лице застыло странное выражение. Шок, из-за того, что впервые в жизни увидел книгу?

Ника решительно выдернула штепсель из розетки.

– Ну, все, остальное потом, – объявила она. – А сейчас, если ты не против, я хотела немного отдохнуть, пока Степка спит. Голова что-то начинает болеть.

– Да ладно! Чему там болеть, это же кость, – Егор перевернул страницу.

Ника закатила глаза.

– А еще я планировала изучить книгу… по детской психологии!

– Увлекаешься психологией? – как-то ехидно спросил он, отложил «афоризмы» и удобнее устроился на подоконнике.

Так. Намеков не понимает, уходить не планирует.

– Ну да. А еще я собиралась… качать пресс! Прямо сейчас! Так что…

– Да-да, конечно, извини! – Егор взъерошил волосы и соскочил с подоконника.

Убрался наконец-то. Видимо, посчитал работу над прессом уважительной причиной.

Вздохнув с облегчением, Ника вернулась к глажке. Это ее успокаивало. Когда руки заняты, хорошо думается.

Скрипнула дверь. На пороге снова появился Егор, голый по пояс.

– Погладишь?

Ника удивленно вскинула брови.

Егор швырнул ей свою мятую рубашку.

– А то в кино идти не в чем.

Подавив раздражение, она улыбнулась.

– Разумеется.

Егор взял книгу и уселся с ней на прежнее место.

Опять?! О, нет, это выше ее сил!

Ника с остервенением отглаживала манжету и бросала на Егора неприязненные взгляды. Ну чего он тут торчит?! Мешает сосредоточиться! Дебил! Хотя тело у него просто невероятное… Спортивное, но не перекаченное. Плечи широкие, пресс с кубиками, а руки, руки – это вообще…

– Ай!

Случайно дотронулась до раскаленного утюга. Засмотрелась. На нежной коже запястья проступила красная полоса.

Егор шагнул к Нике и, взяв за руку, осмотрел ожог.

– В кухне, на полке над холодильником, аптечка, намажь «Спасателем», а то пузырь вздуется, – сказал он хриплым голосом.

Несмотря на крем, щедро выдавленный из тюбика на болячку, пузырь все-таки вздулся. Хорошо бы шрам не остался! Поморщившись, Ника налила себе чаю и, щелкнув кнопкой приемника, уселась с чашкой за стол.

В кухню проскользнула Катька, уже одетая для свидания. Глаза блестели, на щеках горел румянец.

– Ну, как я? – шепотом спросила она.

Ника показала большой палец.

– Куколка! Я бы и сама в тебя влюбилась!

– А как ты думаешь, мы друг другу подходим?

– Шутишь? Да вы просто идеальная пара! – уверила ее Ника.

Катька счастливо рассмеялась и сделала громче музыку, летящую из приемника.

– Обожаю эту песню в стиле ретро!

Один из хитов «Отпетых мошенников»? Ничего себе ретро! Ника вдруг почувствовала себя динозавром.

В кухню вошел Егор. Катька приблизилась к нему, приплясывая.

– Егор, давай потанцуем! Песня – бомба!

Он стряхнул с плеч ее руки и отстранился, прислушиваясь.

– «То ли это ветерок мои губы колышет», – повторил слова песни. – Ничего себе ветерок! Это, видно, чуваку в рот из компрессора зафигачили, как в «Бриллиантовой руке»! Ну, когда у Папанова ус отклеился!

Егор раскатисто захохотал, Ника спрятала улыбку, склонившись над своей кружкой.

Катька хлопала глазами.

– Кто такой Папанов?

Егор покачал головой.

– Потерянное поколение!

Катька как-то сразу сникла. Ника с тревогой на нее взглянула.

«Как бы этот киноман не испортил мне все дело!»

– Перед кинотеатром заедем поужинать? – подмигнул Егор.

– Куда? – оживилась Катька.

– Это сюрприз!

Девчонка взвизгнула, захлопала в ладоши и бросилась Егору на шею. Ника улыбнулась. Мой мальчик! На вашей свадьбе я буду посаженой матерью!

– Ладно, я внизу, спускайся.

– Хорошего вечера! – крикнула ему вслед Ника.

Егор обернулся и посмотрел так, словно она уронила ему на ногу гирю.

– Спасибо.

Как только за Егором закрылась дверь, Ника подскочила к Катьке и, поправив на ней платье, быстро зашептала:

– Не забудь, чему я тебя учила. Внимательно слушай все, что он болтает. Можешь особенно не вникать, просто кивай! При всякой возможности делай комплименты, мужики от этого становятся ручными. И не позволяй никаких вольностей!

Катька обиженно засопела.

– Даже целоваться, что ли, нельзя?

– Нельзя, – строго сказала Ника и подмигнула. – Пусть он этого по-настоящему захочет. Ну, все, держи меня в курсе! Удачи!

Катька истово перекрестилась, вытащила грудь так, что в декольте, кажется, остались только соски, и двинулась на выход.

Оставшись одна, Ника в задумчивости прошлась по комнате. Подняла с пола перчатки от костюма Человека-паука, сосредоточенно их натянула и придирчиво осмотрела свои руки. Она испытывала странное чувство, как ребенок, которого в канун Нового года выпроводили спать, не разрешив дождаться полуночи, – лишили самого интересного. Это все из-за беспокойства, сказала она сама себе. Вдруг эта малолетка все испортит? Ну вот, почему она не звонит? Ника должна контролировать процесс! Держать руку на пульсе!