Маша Трауб - Собирайся, мы уезжаем

Марина встряхнула головой, отгоняя воспоминания. Зашла на кухню. У плиты стояла мать и жарила отбивные.

– Есть будешь? – спросила она дочь, как будто рассталась с ней только утром.

– Буду, – сказала Марина и села за стол.

– Как дела? – спросила мать.

– Нормально, – ответила Марина. – Защитилась на «отлично».

– Хорошо, – сказала мать.

– А вы надолго? – спросила Марина. Сказала «вы» на всякий случай, хотя не видела ботинок Николая Ивановича в прихожей.

– Я надолго, – ответила мать.

– А Николай Иванович? – не удержалась Марина.

– Мы развелись, – ответила мать.

Марина замолчала. Мать положила на тарелку кусок отбивной. Сказала: «Ешь». Марина проглотила кусок непрожаренного мяса, не веря в реальность происходящего.

– Значит, мы будем жить теперь вместе? – спросила она мать, вместо того чтобы ущипнуть себя за руку – это все на самом деле.

– Нет, – ответила мать. – Собирай вещи. Ты переезжаешь. Завтра утром.

Марина попала в детский кошмар – они уезжают бог знает куда. В голове мысли наскакивали одна на другую. Она не хочет уезжать. Не может. Надо получить диплом, пойти на выпускной вечер, сдать книги в библиотеку, найти работу.

– А куда? – спросила Марина.

– На «Автозаводскую». Я сняла тебе там квартиру. Коробки в твоей комнате.

«Автозаводская» – это метро, вяло шевелила мозгами отупевшая от напряженного дня, мяса и шока Марина. Значит, Москва. Значит, не другой город.

– А зачем? – спросила она.

– Затем, что у тебя своя жизнь, – ответила мать.

– Хорошо, – согласилась Марина.

Ей не хотелось уезжать. Это был ее дом. Ее кровать, ее шкаф, ее стол, ее ванная. Но возразить матери она так и не рискнула. Достала старый чемодан, упаковала вещи по коробкам.

Утром пришла грузовая машина. Мама поехала с Мариной. Их встретила хозяйка, мать отдала деньги за три месяца вперед, взяла ключи, повертела связку в руках, передала Марине.

– Ладно, устраивайся, я поехала, у меня еще дела, – сказала она.

– А телефон? – спросила Марина.

– Какой телефон? – не поняла мать.

– Для экстренной связи.

– Я дома буду.

Мать уехала. Марина раскладывала вещи и думала, что делать дальше. Утром позвонила домой, в смысле матери.

– Мам, ты можешь мне помочь? – спросила Марина.

Мать молчала.

– Мам, алле?

– Да, я тебя слушаю. Говори.

– Мам, у тебя, случайно, нет знакомого стоматолога?

– Есть, а тебе зачем? – удивилась мать.

– Хочу сделать голливудскую улыбку, – пошутила Марина. Мать не засмеялась.

– Я тебе перезвоню, – сказала мать.

На следующий день Марина поехала в стоматологическую клинику. Через неделю смотрела в зеркало и улыбалась. С защитой диплома, встречей с матерью, переездом, беготней в поисках работы Марина забывала поесть. Похудела. На выпускной вечер не пошла. Очень устала, да и надеть было нечего – про платье поздно вспомнила. Волосы отросли. Марина записалась в салон. Села в кресло и попросила сделать ее жгучей брюнеткой. Оставалась проблема гардероба. Марина позвонила Кириллу.

– Привет, слушай, займи мне денег. Не обещаю, что отдам быстро, – спокойно сказала Марина.

– Это что, шантаж? – Кирилл заметно нервничал.

– Нет, просьба. По старой памяти. Компенсация морального ущерба.

– Я недостаточно для тебя сделал? Ты бы без меня институт не закончила, – начал торговаться Кирилл.

– Да, и очень тебе благодарна. Я обещаю больше тебя ни о чем не просить.

– Хорошо, подъезжай к конторе. Дам, сколько есть, – сказал Кирилл и бросил трубку.

Марина вечером подъехала к зданию. Кирилл вышел с девушкой, сказал ей что-то и подошел к Марине. Сунул в руки офисную папку. Процедил: «Сука» – и, натянув улыбку, вернулся к своей спутнице.

Марина открыла папку, когда доехала до дома. Полторы тысячи долларов. На это она и не рассчитывала. Думала, баксов пятьсот-семьсот даст… Марина поднесла руку к щеке, к которой чаще всего прикладывалась ладонь Кирилла, и подумала, что имеет на это право. И совесть ее чиста.

Она зашла в магазин одежды и вышла, ничего не купив. Постояла на улице, подумала и поехала в фитнес-клуб, мимо которого ездила каждый день. Смотрела из окна маршрутки, как к зданию подъезжают машины и из дверей выскакивают стройные красивые девушки.

Марина купила себе карту в фитнес-клуб. Хорошее вложение средств. Марина ходила в клуб и ездила по собеседованиям. Работа никак не находилась, но Марина не переживала. У нее была работа – она сама.

После тренировки залезла в кошелек – от Кирилловых откупных осталось сто долларов. Нужно было заплатить за солярий. В клубном обмене валюты стоял парень. Марина дождалась, когда он поменяет деньги, заплатила за солярий. На выходе опять столкнулась с тем же парнем из обменника. Он улыбнулся. Марина улыбнулась в ответ. Он пошел к лифту – спуститься в подземный гараж. Марина зачем-то тоже зашла в лифт, хотя машины у нее не было. Парень улыбнулся на прощание и щелкнул замком сигнализации. Она зашла за угол, подождала и вернулась наверх. Перекинула сумку на плечо и пошла к метро. На дороге была пробка.

На следующий день они столкнулись в гардеробе.

– Здравствуйте, – поздоровался парень.

– Здравствуйте, – ответила Марина.

– Вы наверх? – спросил парень, имея в виду тренажерный зал.

– Нет, я на групповые занятия, – ответила Марина.

– А когда вы заканчиваете? – спросил парень.

– Через полтора часа, – ответила Марина.

Гардеробщица хмыкнула и дала ей номерок.

Марина отзанималась и, забирая куртку, увидела его.

Никита оказался юристом. Кто бы сомневался. Окончил тот же институт, что и Марина, работал в адвокатской фирме. Они встречались, ходили в кино, пили кофе, говорили. Никакого секса. Никита пригласил Марину домой, познакомил с мамой – ухоженной женщиной со свежим маникюром и салонной укладкой. Мама говорила о музыке. Марина сказала, что окончила музыкальную школу и часто ходила в Большой зал Консерватории – слушать Малера. Мама Никиты предложила сесть за старое фортепиано и сыграть что-нибудь, сокрушаясь, что «пианино купили для Никитушки – у него был абсолютный слух. Но он так и не доучился». Марина села. Пальцы вспомнили «Подснежник» из «Времен года» Чайковского – выпускное, задолбленное намертво произведение. Мама тихо поаплодировала. Марина рассказала про поиски работы. Никита вызвался помочь – у них в фирме есть ставка. Марина сказала: «Спасибо».

Никита настаивал на знакомстве с Марининой мамой, Марина отшучивалась и отнекивалась, а потом плюнула – будь что будет. Позвонила домой и предупредила мать – она приедет не одна. По дороге домой нервничала. Совершенно непредсказуемая ситуация. Не знала, что, кого и в каком виде увидит дома. И вообще будет ли там кто-нибудь. Они поднялись на этаж. Марина позвонила. Дверь открыла мама – в черном стильном костюме. Она была хороша. Даже красива. Стол в гостиной был раздвинут, стояли тарелки с беляшами, салатами, закусками. Мать была в ударе. Пила мало, рассказывала истории из своей бурной юридической практики, шутила, сыпала известными в профессиональных кругах именами и фамилиями. Никита назвал фамилию своего начальника. Мать встрепенулась и обещала позвонить – он ее старый друг, вместе в арбитраже работали. Сто лет назад, конечно. Но он ее вряд ли забыл. Никита разомлел от восторга, делал комплименты и упрекал Марину в том, что она скрывала, что у нее такая чудесная мама. Марина молчала и задыхалась от ненависти к матери. Она опять перетянула одеяло на себя. И как ей это удается? Ведь ничего особенного, если разобраться. Что в ней мужики находят? И чего нет в Марине?