Алексей Иванов - Ёбург

Памятник маршалу Жукову

А потом (к зависти коллег) Грюнберг сдружится с Росселем – у них у обоих мышление титанов.

В 1997 году Грюнберг будет оформлять резиденцию Росселя, и в 1998 году Грюнберга наконец-то примут в Союз художников. В 2002 году в Невьянске возле знаменитой наклонной башни встанет грюнберговский памятник Никите Демидову и Петру I, а в 2006 году в деревне Харёнки на острове посреди реки Чусовой взлетит на постамент конный Акинфий Демидов с пикой и флагом – на этот памятник смотрят окошки дачного коттеджа губернатора Росселя.

В Екатеринбурге же Грюнберг прогремит в 2003 году благодаря памятнику царской семье рядом с Храмом-на-Крови. Сюжет композиции таков: император Николай с цесаревичем на руках спускается по лестнице в подвал Ипатьевского дома, а жена и дочери крестятся и идут на смерть вслед за главой семьи. Хотя соавтором памятника будет обозначен Антон Мазаев, сын главного архитектора области, зрители сразу учуют в этой работе лихую десницу Грюнберга.

Памятник безжалостно ославят. Священники заворчат, что страстотерпцы стоят спиной к храму. Историки скажут, что цесаревичу на вид лет семь, хотя на деле было четырнадцать, и что у юных царевен кресты выложены поверх платьев, как у девиц из домов терпимости. Искусствоведы скривятся: дескать, ансамбль распадается на части. Публика будет изумлена неславянским видом Романовых и крестным знамением императрицы, похожим на пионерский салют.

Владыка Викентий подметит, что Романовы здесь не смиренные, а мятежные. «Небрежное отношение к святости», – поставит диагноз владыка. Оно и верно. Для Грюнберга ситуация жертвенности – это советская жертвенность борьбы, это пламенные молодогвардейцы, самоотверженные и аскетичные герои-панфиловцы, яростные атлеты Мамаева кургана. Грюнберг окажется соцреалистом в иконописи.

После шквала критики обозлённые скульпторы попытаются исправить дело: полезут зубилами срубать кресты с одежд и «славянить» лица. Такую коррекцию общество воспримет как повторное кощунство и смирится с тем, что уже есть.

Грюнберга назойливо сравнивали с Церетели, хотя памятники Грюнберга не были циклопическими, а эталоном для Грюнберга правильнее считать изваяния Вучетича – Родину-Мать или Воина-Освободителя. Гордый Грюнберг с его руганью и бурной искренностью – не придворный художник, а Последний Солдат Империи.

Он промахивается в анатомии и в пластике, его художественные средства и бытописательская эстетика устарели, иллюстративность его – лобовая, вульгарна его помпезность, но при этом его диковатые творения грубиянски выразительны.

Он махровый соцреалист, вот только соцреализма уже нет: СССР закончился, империя рухнула. Архаика Грюнберга – попытка жить после Армагеддона так, как жили до Армагеддона. Косноязычие – от того, что советский художественный язык умер, окостенел. А страстность – как удары электричества от дефибриллятора. Неистовый скульптор Константин Грюнберг – герой, который, защищая идеалы, с гранатой в руке бросается под вражеский «Тигр», но вокруг-то World of Tanks .

P. S. В 2013 году Грюнберга осенят чудовищные идеи хайтек-академизма.

На въезде в Екатеринбург со стороны аэропорта Кольцово можно построить огромную Триумфальную арку о 16 колоннах, а наверху чтоб стояла квадрига, которой управляет могучий Старик Урал с молниями в ручище: то ли Илья-пророк от чёрной металлургии, то ли муниципальный Зевс-громовержец.

А в Екатеринбурге в пруду напротив «Динамо» можно насыпать остров и поставить на нём статую святой Екатерины размером со статую Свободы. Пусть будет в развевающихся одеждах, как античная Ника Самофракийская. Грюнберг описал Екатерину так: «Молодая, красивая, чтоб мужики заглядывались».

Завершение криминальных войн ОПГ «Уралмаш»

После бегства Константина Цыганова ОПГ «Уралмаш» возглавил Александр Хабаров, финансист группировки. Ему было 37 лет. Судьбы простых бойцов выглядели примерно одинаково: школа – армия – спортзал – боёвка. А Хабаров окончил пединститут и в 23 года был назначен директором школы олимпийского резерва. Проработал там пять лет, потом продолжил трудовую деятельность в ОПГ. Хабаров был прирождённым педагогом, администратором и политиком.

Силовыми акциями «Уралмаша» по-прежнему командовал Сергей Курдюмов. Боевые бригады ОПГ «Уралмаш» в безжалостных сражениях разгромили всех своих врагов наголову, теперь оставалось зачистить город от недобитков.

Лидером «Центра» стал «кассир» группировки Александр Вараксин. Он начинал с качалок и видеосалонов и хорошо поднялся: откупил себе часть ККТ «Космос». Вараксина увлекала не война, а высокое искусство: в 1991 году он открыл в «Космосе» старейшую ныне дискотеку «Эльдорадо», а потом – агентство «Глобус-модель». В 1997 году Люда Попова, юная моделька «Глобуса», станет «Красой России» и поедет на конкурс «Мисс мира» на Сейшелы. С такими перспективами Вараксину было совсем не до автоматов и гранатомётов.

Первый раз «Уралмаш» попытался угробить его 31 января 1995 года. Когда джип Вараксина проезжал мимо припаркованной «шестёрки», набитый гексогеном жигуль взорвался от радиосигнала. Взрывная волна прокатилась сквозь джип. Но Вараксин в тот день не сел в свой Hyundai . Погибли два охранника.

Второй раз уралмашевцы покушались на Вараксина 27 июля того же года: заложили мину в канализационный люк. Вараксин чуть ли не ежедневно проезжал над этим люком. На счастье шефа, бдительная охрана заметила ловушку.

В 1995 году наступила очередь «синих»: «Уралмаш» истреблял или морально ломал уголовных лидеров. 10 марта автоматчики в масках подкараулили у подъезда и расстреляли авторитета Хакимджана Имьяминова по кличке Бурма.

Летом три боевика – Морпех, Загор и Таксист – пытались заложить мину под дверь вора Тимура Свердловского, «смотрящего» от Деда Хасана. Правда, мина рванула в руках минёров: Морпех погиб, Загор с распоротым животом попал в плен к РУБОПу, Таксист сбежал. Но Тимур был раздавлен и уехал жить в Сочи.

Вскоре мина взорвалась в подъезде вора Андрея Трофимова; взорвалась так, что обвалилась лестница. И больше «Уралмаш» не знал проблем с авторитетом Трофой; через несколько лет Трофа вообще перейдёт на сторону «Уралмаша».

Всё это было просто здорово. «Уралмаш» с громом сокрушал препятствия на своём пути подобно могучему и непреклонному ледоколу. Но городу «Уралмаш» нёс страшное послание: всё можно! А когда всё можно, значит, Бога нет.

В городе орудовало около полусотни банд: стреляли, резали, били битами, бросали гранаты. Банды были не менее кровавые, чем ОПГ «Уралмаш», просто их агрессия была направлена не на криминальных лидеров, гибель которых шумно обсуждала пресса, а на обычных людей, чьи страдания никому не интересны.