Роман Третьяков - Любовь за деньги. П… роману с Бузовой

– Скорее до самой старости будет отсасывать продюсерам, чтобы не закрывали «Д2».

– Хм. Прикольно. Думаешь, это действительно так?

– Ром, вот ты странный. Такое ощущение, что я был в шоу-бизнесе, а не ты. Тебе повезло, что ты просидел три года в телевизоре и не отсасывал лишь потому, что сначала за тебя это делала одна девушка, а потом другая. Я думаю, что ваши девочки очень часто выходят за периметр в поисках ответов на вопросы. Им там надают этих самых ответов и возвращают в периметр. Так устроен ваш бизнес. На проекте слишком много обычных девочек, чьи места в любой момент с успехом могут занять другие, вот им и приходится бороться всеми доступными способами с конкуренцией. Я уже не раз слышал истории из уст вылетевших, как они спали со всеми, кто им представлялся продюсером, лишь бы задержаться подольше.

– Я чувствую себя яйцом. Действительно, такое ощущение, что в шоу участвовал ты, а не я.

– Это потому, что, пока хомяки в системе, все молчат, а как выйдут, бояться больше нечего, вот и рассказывают. А тебя как действующего героя бывшие не особо интересуют. Это отработанный материал. Зачем тебе знать?

– Я, попав в периметр, был уверен, что шоу-бизнес не так страшен, как его малюют.

– А куда ты попал, давай разберемся. Ты попал в систему по производству телеконтента. Большие дяди очень умно вкладывали деньги не в тебя конкретно, а в систему «Д2». Они раскручивали не вас, как звезд, а систему. Это очень правильно с точки зрения бизнеса, тебя уже там нет, но шоу продолжается, и поверь мне, если там не будет Бузовой, Меньщикова, Калганова, система по-прежнему будет функционировать, потому что она таким образом устроена. Это завод по производству скандалов, и заметь, лучший на отечественном телевидении. Шоу-бизнес как средство заработка – это кошмар! Когда ты покупаешь землю, квартиру, дом, тут все относительно просто: есть договор купли-продажи, который подтверждает твою собственность, есть чек, который показывает, сколько ты вложил. А теперь допустим, ты вложил в раскрутку артиста несколько десятков миллионов долларов, он стал популярен как Билан! Выиграл кучу конкурсов, тоже, между прочим, не без твоей помощи. В какой-то момент, без особой причины, этот самый артист, в которого ты вложил десятки миллионов, отказывается петь или сниматься в клипе или вообще говорит тебе: ты плохой человек, у тебя злая энергетика, ты меня разрушаешь, я ухожу от тебя. Что ты с ним сделаешь?

– У него же есть договор?

– Не смеши меня. Договор стоит не дороже той ручки, которой он был подписан. Наплевал твой артист на этот договор, на тебя и на твои миллионы и пошел к другому продюсеру. И что ты делаешь?

– В суд.

– Это понятно. Практика показывает, что суд ничего поделать не может. Поэтому ты пускаешь в ход убедительные средства, которыми привыкли апеллировать все пацаны, сколотившие деньги в девяностых: сначала предупредишь, потом отп…дишь, а уж потом стрельнешь. Да мало примеров, что ли! Далеко ходить не надо. Вот ваши братья-близнецы. Вроде пели, плясали, песни писали, в «Олимпийском» выступали, на гастроли ездили, где сейчас?

– В Набережных Челнах, одеждой торгуют.

– А почему?

– Потому что они попытались права на все свои песни передать другой компании.

– Вот видишь! Поэтому шоу-бизнес такой коррумпированный. А ты говоришь, не отсасывают. Отсасывают и еще как, с подкруточкой, причмокивая, глотают до самых яичек, а иногда и вместе с ними, лишь бы одеждой в Набережных Челнах не торговать.

– Наверное, ты прав.

Раздался телефонный звонок. Мобильник звонил в кармане пальто.

– Игорь, я отвечу.

– Конечно-конечно.

Звонил Ваня.

– Алло.

– Эй, чувак, ну ты где? Ты жив вообще?

– Я… я в гостях.

– Молодец, напился вчера и исчез! Нехорошо так поступать с друзьями. Я волнуюсь, уже все телефоны оборвал.

– Вань, не чеши мне, небось сам только что проснулся, опомнился и набрал.

– Хе-хе, тебя не проведешь. Ну ты где?

– Говорю же, в гостях.

– Тут Бузова вчера такое отчебучила! Писец! Приходи, перетрем!

– Хорошо. Скоро подойду.

– Ну давай, приходи, а то мы уже волнуемся.

– Ладно-ладно.

Ваня повесил трубку.

– Игорь, я, наверное, пойду. Дома уже больше суток не был, соскучился. – Мне было действительно неловко.

– Может, еще побудешь немного? – Он смотрел на меня с мольбой. – Оставайся. Я тебя еще чем-нибудь угощу. Может, выпить хочешь? У меня тут много всего. Смотри!

Игорь открыл бар. Там было действительно всего очень много.

– Не могу, пора идти.

– Ну ладно, иди. Только давай выпьем немного за знакомство, и ты пойдешь.

– Давай.

Он достал бутылку «Абсента».

– Ого!

– Не бойся. Он нормальный. Глючить тебя не будет, просто настроение повысит, и все.

– Ну ладно. Лей.

Игорь налил пару шотов. Мы их быстро опрокинули себе в глотки и запили швепсом.

– Обещай, что заглянешь ко мне еще?

– Ну конечно загляну.

– Я тебе не верю. Ты не вернешься. Я чувствую, – жалобно глядя мне прямо в глаза, говорил он.

– Ну прекрати. – Я говорил и сам не верил.

– Забудь что-нибудь, – попросил Игорь.

– Что забыть?

– Неважно, забудь что-нибудь, за чем обязательно вернешься.

– Давай я забуду одну вещь, а ты ее найдешь. У тебя будет хороший повод позвонить.

– Может, все-таки останешься? Еще чуть-чуть! Тебе все равно дома нечего делать. Друзей увидеть ты еще успеешь. Пожалуйста.

Я быстро накинул пальто, открыл дверь, встал на порог и обернулся на Игоря. В его глазах светилось одиночество. То самое одиночество, которое испытывает каждый человек без любви. Игорь смотрел на меня с мольбой и надеждой. Он был так же одинок, как и я, в этом огромном, многомиллионном городе, в этой роскошной квартире, с богатым любовником, с хорошей машиной и с любимой работой. Наверняка, улетая в самые дорогие места нашей планеты, чтобы насладиться морем и пляжем, он каждый раз с завистью смотрел на проходящие мимо парочки. Сидя в кафе с подружкой и поддерживая пустую беседу, он смотрел на целующихся за соседним столом романтиков, и как-то особенно больно при этом щемило в груди. Он был очень одинок и страдал от того, что в нем нет любви. Он видел ее во мне, даже не саму любовь, а возможность ее возникновения, и именно поэтому не хотел меня отпускать. Я понял это, потому что сам был одинок.

– Нет, Игорь. Я пойду. Спасибо тебе, ты хороший. – Я наступил на порог, ласково посмотрел на него, а потом крепко, будто родного, прижал. Мы стояли на пороге с открытой дверью, обнявшись и положив головы друг другу на плечи.

– Игорь, я пойду. – Я разжал руки.

– Иди.

– Пока.

– Счастливо.

Я сделал пару шагов по мраморному полу лестничной площадки и тут же исчез за поворотом.