Ольга Столповская - Куба либре

Ребенка взяла на себя бабушка – мама мужа.

Врачи советовали поместить нашего Ванечку в больницу, подключить к искусственному сердцу и рискнуть, сделать операцию: пересадить донорское сердце какого-нибудь ребенка, которому оно уже не нужно. Собрать из двух детей одного…

Шанс на положительный исход такой операции был, хоть и очень, по мнению врачей, небольшой.

Но бабушка была категорически против.

«Они будут ставить на нем опыты. Тренировать студентов. Человек должен умирать дома, а не в больнице».

Три года нашей жизни прошли под этими девизами.

Разумеется, все мы, включая свекровь, пытались осознать и понять, почему у нас такой малыш.

Врачи говорили: «Вам просто не повезло. Плохая экология. Такой-то процент детей в нашем городе рождается с патологиями. Попробуйте еще раз, и у вас родится здоровый ребенок. Вот увидите!»

Муж говорил: «Это грехи отцов, кармическая усталость белой расы».

А свекровь говорила: «Наш Ванечка – необыкновенно здоровый и талантливый малыш. Он обязательно выздоровеет, потому что он индиго – ребенок будущего, обладающий сверхспособностями».

Мы не грузили наших знакомых. Не то чтобы мы скрывали нашего Ванечку. Просто не хотелось, чтобы нам сочувствовали. Поэтому были в курсе только самые близкие люди.

Мы старались жить и работать как все.

Мы привыкли поддерживать друг друга в такие эмоционально трудные моменты, когда в поле нашего зрения появлялся какой-нибудь здоровый малыш. Например, в рекламе подгузников по телевизору или на развешанных по городу плакатах: «Год ребенка», «Здоровая семья – здоровая страна» или «Нам нужны ваши рекорды».

Обычно люди не замечают эти плакаты, а у меня всякий раз начинала кружиться голова.

Я привыкла улыбаться и продолжать беседу как ни в чем не бывало, когда речь заходила о детях. Муж брал под столом мою руку, и я стискивала его пальцы.

Чтобы не зацикливаться, мы ходили в кино, на выставки и по гостям. Путешествовали.

В тот вечер все как-то не складывалось. Не по-серьезному, а так, по мелочам.

Гостиничный сейф, в который мы положили деньги, не открывался. На ресепшене три раза в течение трех часов обещали прислать специалиста, но никто не приходил. Я решила при помощи электронного переводчика составить записку о сломанном сейфе на испанском, поскольку у меня возникло подозрение, что персонал гостиницы просто не понимает английский. Но служащий отказался дать мне шариковую ручку даже на пару минут.

Хотелось напиться. Мы купили на последние оставшиеся вне сейфа деньги бутылку риохи. Бармен в гостиничном баре сказал, что штопора у него нет.

Вернувшись в номер, мы после продолжительной возни, продавили упрямую пробку внутрь бутылки и, отхлебнув теплого вина, поставили его в холодильник.

В дверь постучал специалист по сейфам.

– Батарейка села, – объяснил он, осмотрев сейф. Вынул батарейку, потер в руках, подышал на нее и поставил обратно. – Теперь будет работать.

– Вы не собираетесь ее заменить?

– Нет.

– Почему?

– Таких у нас нет в наличии. Не волнуйтесь, сейф и так будет работать!

Специалист ушел.

Мы вынули из сейфа все ценное и заперли его. Больше он так и не открылся.

Решили спуститься по лестнице, посидеть в баре.

Ладонь твоя простерлась мощно

Над историей земного шара.

И скажем мы вместе с Фиделем Кастро:

«Да здравствует команданте наш Че Гевара!»

Несмотря на царившее вокруг пьяное веселье, муж зевал.

– Я пойду спать.

– Я хочу прогуляться одна.

Я быстро вышла из бара и погрузилась в теплую гаванскую ночь, стараясь, чтобы моя спина в вырезе фиолетового платья как можно скорее скрылась из поля зрения мужа. И, только когда убедилась, что огни гостиничного бара растаяли во влажном мареве, сбавила шаг.

Темнокожие центровые гуляки бросали на меня чувственные взгляды и улыбались.

Один из них начал пританцовывать под звуки вспыхнувшей в кабаке «Гуантанамеры».

Прохожие улыбались, хлопали его по плечу, некоторые тоже начинали страстно двигать бедрами посреди улицы.

– Я тебе не нравлюсь?! – крикнул он мне вдогонку.

– Все ок, но я предпочитаю быть одна, – обернулась я и прощально помахала ему рукой.

«Я предпочитаю быть одна» прозвучало претенциозно, словно фраза из старого кино.

В былые времена роскошная публика выходила на променад из особняков, стоящих вдоль всего бульвара и набережной. По этой мраморной мозаике ступали дамские ножки в шелковых туфельках, официанты разносили по столикам бульварных кафе шампанское во льду.

Теперь дела обстоят иначе. Разбитые витражи заколочены фанерой. Ныне здесь живут простые люди. Они сидят по вечерам на облупившихся каменных скамьях бульвара и глазеют на таких, как я, попивая ром из горла́.

Я ускорила шаг, но, выйдя на набережную Малекон, остановилась в нерешительности у парапета. Над заливом из-за тускло подсвеченной крепости на противоположном берегу показался красный фонарь луны. Внизу, прямо подо мной, черные волны, разбиваясь о камни, обдавали меня облаками брызг.

Я не знала, куда идти дальше. Гулять по набережной, повторяя маршрут, которым днем ходили в ресторан, было скучно. Возвращаться в отель не хотелось. Хотелось превратиться в летучую мышь и помчать над заливом к луне и крепости.

– Хочешь осмотреть крепость?

Услышав голос над самым ухом, я вздрогнула и обернулась.

Большой темнокожий мужчина смотрел на меня печальным взглядом сенбернара. Как он подошел так тихо?

Что ответить? Врать не хотелось, крепость меня привлекала. Но сказать «да» выглядело слишком опрометчивым ходом.

– Слишком далеко, – ответила я.

– Совсем близко, – улыбнулся он, – здесь есть подземный туннель! Всего пять минут на такси. Я могу устроить экскурсию. Там есть хороший бар, где танцуют сальсу. – Видимо, прочитав страх и сомнения в моих глазах, он добавил: – Со мной ты будешь в полной безопасности. Не случится ничего такого, чего бы ты сама не захотела. – И мужчина протянул мне свой паспорт. – Возьми, пусть он будет у тебя, как гарантия твоей безопасности.

Рисковый, однако, парень. Я знала, что в Гаване строгий паспортный режим для местных жителей. А я ведь могу оказаться сумасшедшей, швырнуть его паспорт в океан и убежать. Могу также сказать полиции, что он ко мне приставал, и тогда этого смельчака ждут серьезные неприятности.